Чудовище молчало. Ике не нравилось, что руки Пасифаи дрожат, ведь лезвие так близко от горла.
— Будь ты проклят, — зашипела царица. — Столько всего произошло из-за тебя. Из-за твоей похоти я убила Лару и теперь угрожаю жизни ее дочери. Сарпедон прав. Кто-то должен остановить тебя, пока ты всех нас не уничтожил.
Чудовище сделало резкий выпад и ухватилось за руку царицы. Оно не защищало Ику; только хотело наказать Пасифаю.
Кинжал вылетел из ее руки, и царица упала на пол с глухим стуком. Ика понимала, что нужно поскорее бежать, но ей все-таки не хотелось оставлять Пасифаю наедине с чудовищем. Ика огляделась в поисках оружия, но вокруг были только горящие факелы, слишком большие и неудобные.
Тогда Ика заметила выпавший кинжал.
К нему тянулась рука царицы, но чудовище опередило ее. Оно быстро подняло нож и приставило его к груди царицы. Ика тем временем схватила факел.
— Ты не можешь обладать ею! — крикнула Пасифая, закрыв лицо руками. — Разве ты не видишь? Она твоя дочь!
Все, казалось, остановилось. Ика была поражена, так же как и чудовище. Его дочь? Как же так? Ведь ее отец — Посейдон.
— Ты лжешь, — злобно ответил человекобык, поднял руку и вонзил кинжал в грудь Пасифаи. Ика изо всех сил размахнулась и обрушила ему на голову факел. Бычья маска скатилась, и чудовище упало на спину без сознания.
Онемев от потрясения, Ика увидела красивое лицо Миноса.
Язон думал, как им обмануть стражу и проникнуть в подземелье. Справиться с двумя тюремными охранниками было просто, но даже теперь, когда афиняне и Дамос свободны, им не одолеть лучших воинов царя.
Язон сжал меч, захваченный у охранников. О, Зевс, наконец-то он снова держит в руках оружие! Если бы только у них было побольше мечей!
— Что мы здесь делаем? — спросила Ариадна, но ее никто не слушал. — Почему мы не убегаем с острова?
— Слушай, — спросил он, — сколько охранников может быть возле ворот?
— Не знаю. Человека четыре или около того. А в чем дело?
Осмотрев молодых афинян, Язон пробормотал проклятье. Большинство из них походило на крестьян, вряд ли кто-то из них когда-нибудь воевал. Для такой разношерстной армии даже двоих охранников многовато.
— Есть ли другой вход? Можно ли найти другой путь, который не охраняется? — спросил он.
— Отец не поставил охрану возле покоев Минотавра. Кто осмелится побеспокоить чудовище?
— Проводи меня туда.
— Ты сумасшедший? — Ариадна отшатнулась от него в страхе. — Мы должны уходить. Зачем рисковать и лезть куда-то?
«Чтобы защитить Дафну», — ответил он сам себе; в лабиринте, кроме того, находится и Дори, о которой он никак не мог забыть.
— Я обещал защищать мою царицу, — сказал он, сжав меч в руке.
— Ты обещал отвезти меня в Мессалону.
Он поморщился. Так много невыполненных обещаний!
— Так и будет. Но сначала я должен проникнуть в лабиринт.
Тезей посмотрел на своих товарищей, стоявших у дверей лабиринта. Минос намеренно держал пленников здесь, подогревая их страх, но Тезей не имел ни малейшего желания ждать.
— Мы должны расправиться вон с теми двумя воинами, — прошептал он, указывая на двух испуганных юнцов возле двери.
Он старался поднять упавший дух своих друзей, что было нелегко, из-за беспрестанного воя Дафны. «Да сохранит нас Зевс от хнычущих женщин», — подумал он, нахмурившись. Если охранники начнут забирать их поодиночке, то пусть первой возьмут эту надоевшую дурочку.
Вдруг позади раздались знакомые голоса и ободрили их. Тезей узнал этих людей — это были оставшиеся в клетках товарищи, — и сразу начал действовать. Он неожиданно выхватил меч у одного из охранников и начал размахивать им, показывая, что лучше сдаться.
— О, Язон, — крикнула Дафна и бросилась в объятия высокого светловолосого человека, который руководил пленниками. — Я так и знала, что ты спасешь меня.
«Глупая женщина», — подумал Тезей, подходя к Язону, чтобы пожать ему руку. Но сделать это было нелегко — ему мешала Дафна.
Язон казался разочарованным и оглядывался вокруг, словно искал кого-то.
— Где предательница Ика? — спросил он.
— Икадория? — усмехнулся Тезей. — Принимая во внимание ее находчивость, я бы поклялся, что она сбежала. Ты, несомненно, обнаружишь ее в гавани, если поторопишься.
— Давайте все пойдем быстрее в гавань, — вмешалась в разговор Ариадна, потирая от волнения руки. — Отец может обнаружить нас в любой момент.
Тезей нахмурился. От Ариадны, кажется, не намного больше толку, чем от Дафны. Может, он зря на нее положился?
— Скажи мне, царевна, ты все сделала так, как я просил? Ты распорядилась насчет отплытия?
Она кивнула.
— Я договорилась с одним египтянином. Он обещал отвезти нас на остров Наксос.
Тезей довольно кивнул ей в ответ и повернулся к Язону.
— Быстро собери всех. Царевна права. Вы должны скорее убираться отсюда, пока не появился Минос.
— А как же ты? Разве ты останешься?
Тезей глубоко вздохнул, словно ища смелости в воздухе. Правду сказала Ика, они когда-нибудь еще встретятся. Пришло время доказать, что он не просто хвастун.
— Я иду в лабиринт, — сказал он, шагнув к железной двери. — Это моя судьба.
— Я пойду с тобой.
Хорошо, конечно, сражаться бок о бок с таким воином, но тогда придется поделиться и славой.
— Нет, — ответил Тезей, покачав головой. — Ты лучше позаботься о женщинах.
Ариадна нежно дотронулась до его руки.
— Разматывай нить, — сказала она, протягивая ему клубок, — и ты найдешь по ней обратную дорогу.
«Хитрая женщина, — подумал он. — Не всякий мужчина додумался бы до такого».
— Мы будем ждать тебя в гавани, — сказал Язон Тезею. — Но не задерживайся. Если царь узнает о нашем побеге, нам уже не пройти свободно по Эгейскому морю.
— Тогда не ждите меня. Плывите на Наксос, мы там встретимся.
Он подошел к двери и отворил ее. Множество внимательных глаз устремилось на него. Тезей сжал свой меч. Он приплыл на Крит специально ради этого, напомнил он себе, и не успокоится, пока Минотавр не погибнет.
Два тела лежали возле Ики. Неизвестно, что было страшней — кровь, разлитая вокруг царицы, или бычья маска Миноса. Никто не шевелился — они могли быть мертвы.
В ужасе она подалась назад. Настойчивое желание — бежать — овладело ею. Она должна убраться отсюда, прежде чем кто-нибудь из них очнется.
Возле открытого прохода Ика нашла лампу. Неужели Минос на самом деле хотел совершить над нею насилие, как он сделал это с Ларой?
Она схватила лампу и побежала в лабиринт. Когда она думала о том, что с ней сделал бы царь, к горлу подступала тошнота. «О Язон, — подумала она тоскливо, — как страстно я тоскую по твоим объятиям!»
Когда, повернув за угол, Ика упала в чьи-то руки, она подумала, что боги вняли ее мольбам. Но вместо Язона она нащупала приподнятое плечо ее спасителя. Взяв у нее из рук ламу, он успокоил ее и криво улыбнулся.
— Ты Минотавр, — сорвалось у нее с языка. — Почему ты раньше не говорил мне свое имя?
Он отвернулся, и губы его задрожали.
— Ты бы думала обо мне как о чудовище. Я бы не вынес этого.
«Бедный Минотавр, — подумала она с состраданием. — Узнает ли когда-нибудь мир о своем заблуждении?» Она должна была уже давно догадаться об этом. Еще во время их первой встречи, когда он спас ее от чудовища.
— Дори, прости меня, — перед ней неожиданно вырос Туза. — Я заботился только о твоей безопасности. Если бы я знал о намерениях Наоры, я бы никогда не привел тебя к ней.
Ика уже забыла о Наоре; казалось, что все произошло вечность назад.
— Она и Сарпедон думали, что я Дитя, — сказала она рассеянно. — И что я должна погубить Миноса.
— Но ведь Минос думал не так, — сказал Туза с негодованием. — Он чувствовал, что Дитя — это Минотавр. Потому он и скрывал его все эти годы, а вовсе не из-за уродства.
Минотавр улыбнулся Тузе.
— Тише, брат. Ты слишком усердно защищаешь меня.
— Вы братья?
Туза покачал головой.
— На самом деле нет. Но мы оба вскормлены молоком моей матери и стали ближе друг другу, чем родные братья. Мне кажется, я был послан богиней, чтобы охранять его.
— Но мне не нужна твоя охрана, плясун.
— Нет? А кто докажет твоею невиновность? Кто-то должен поведать миру, что делал Минос, прикрываясь твоим именем.
Даже Туза знал, что человекобык был Минос? Все знают, кроме нее.
— Нет, Туза, — неожиданно сурово сказал Минотавр. — Сколько тебе повторять, что я хочу оставить это в тайне. Правда причинит неприятности моей матери и сестрам. Пожалуйста, поклянитесь, что не раскроете этой ужасной тайны.
— Но ведь и царица знает, — сказала Ика. — Она только что обвиняла его. Там, в той комнате. — При этих словах она задрожала. — Он воткнул в нее кинжал, перед тем как я ударила его по голове.
Минотавр как-то странно промычал и убежал вперед с лампой.
— Он так мечтает о материнской любви, — сказал Туза, когда они последовали за ним. — Даже сейчас он все еще надеется заслужить ее.
Горло Ики сжалось при воспоминании о безжизненном теле Пасифаи.
— Я думал, может, ты ему понравишься, — продолжал Туза; в его голосе чувствовалось напряжение. — Если бы ты его полюбила, это могло заменить ему материнскую любовь, которой он так никогда и не добился. Разве ты не понимаешь, что нужна ему?
Послышался скорбный крик Минотавра, и они ускорили шаг.
Туза и Ика остановились при виде царевича, стоящего над своей матерью; по его щекам текли слезы.
Вздохнув, он указал на Миноса.
— Быстро, — сказал он Тузе, кивнув на стол, где лежали веревки. — Свяжи ему руки и ноги, пока он не пришел в себя.
Туза поспешил исполнить приказание. Взгляд Минотавра остановился на лежащей в пыли бычьей маске. Он взял ее и издал стон. Глаза его наполнились таким отвращением, что, казалось, сейчас он разорвет ее на мелкие куски.
Неожиданное движение в темном проеме привлекло внимание Ики. В дверях стоял Тезей, обнажив меч.