Только Георгий подумал о девушке, как она позвонила ему и пригласила на ужин.
Все другие мысли тут же вылетели у него из головы.
Нина была ответственным и отзывчивым человеком, но только не по средам. В любой другой день она оставалась, подменяла, дежурила за других, но в среду, как только часы показывали шестнадцать часов двенадцать минут, Нина выбегала из госпиталя и со всех ног мчалась домой.
В ее распоряжении оставалась всего пара часов, чтобы привести себя в порядок и подготовиться к приходу Георгия. Нина любила хлопотать по дому и готовить тоже любила, а «чистить перышки» – особенно, поэтому радостное предвкушение начиналось еще во вторник вечером, когда она, распевая во весь голос, тщательно убиралась, или, как называют этот процесс медсестры, «генералила».
Добившись идеальной чистоты, она принималась сочинять блюда для завтрашнего ужина и делать заготовки к ним и воображала себя настоящей женой, которая ждет мужа со службы.
В среду мечтать было некогда. Сняв пальто еще в лифте, Нина открывала дверь и сразу неслась в ванную, тщательно мылась и чистилась, а потом, завернувшись в купальный халат, вдумчиво наводила красоту.
Еще полчаса уходило на подбор белья и платья. Последний предмет туалета, надо сказать, мало интересовал Георгия, но Нине просто нравилось быть хорошенькой. Она и в остальные дни недели не распускалась, не позволяла себе ходить в халатах.
Нина одевалась и заканчивала макияж минут за двадцать до появления любовника, и все это время она металась по квартире, выискивая и устраняя мелкие недочеты: тут соринка, там пылинка.
А когда он наконец появлялся на пороге, она забывала обо всем.
Сегодняшняя среда должна была стать особенной, чуть более праздничной, чем другие среды. Прошлым летом Нина закончила обучение на факультете высшего сестринского образования, и теперь ее назначили старшей медсестрой хирургического отделения.
В понедельник приказ был подписан, она официально вступила в должность и пока не совсем понимала, что ей делать – гордиться собой или бояться, что не справится.
Четыре года назад она поступила учиться главным образом потому, что Георгий презирал людей без высшего образования.
Он как-то обмолвился, что к знаниям не стремится только быдло, а потом еще добавил, что в нынешнее время, когда появилась возможность учиться платно, со стороны родителей тратить деньги на что-нибудь другое – преступление по отношению к своему ребенку.
Потом спохватился, начал что-то бормотать про матерей-одиночек, чем обидел Нину еще хуже. Но она не стала спорить, отвоевывать свое право на невежество, а просто открыла справочник абитуриента.
Очное обучение ей не годилось, а факультет высшего сестринского образования подходил идеально.
Нина подала документы и поступила, ничего не сказав Георгию, – боялась, что не справится с учебой и вылетит, и тогда он станет презирать ее вдвойне. Привыкнув считать себя глуповатой девушкой, Нина удивилась, когда обнаружила, что наука дается ей легко, органично укладываясь на ее сестринский опыт. Она вдруг оказалась отличницей и любимицей преподавателей, но все равно не рассказывала любовнику о своих успехах.
Все как-то не находилось случая: он был либо занят собственными мыслями, либо хотел секса так сильно, что ничего не слышал.
Но сегодня она разделит свою победу с любимым человеком!
По дороге домой Нина купила букет цветов.
Постелила нарядную скатерть с вышивкой, которую еще ни разу не вытаскивала из коробки, достала высокие витые свечи. Вазы у нее в хозяйстве пока не было, и Нина поставила цветы в пластиковую бутылку из-под воды, обернув ее фольгой и срезав горлышко.
Георгий приезжает к ней на машине, поэтому приходится обходиться без алкоголя, но кто сказал, что он обязателен для праздничной атмосферы?
Торт-мороженое подойдет гораздо лучше.
Нина приняла душ, вытерлась жестким махровым полотенцем и стала надевать белье, радуясь гладкости и упругости своего тела. Так приятно, когда кружевные трусики ложатся на попу, будто нарисованные, и нигде никаких складок, никаких лишних волосков. Грудь у нее тоже очень и очень ничего, но на всякий случай надо надеть бюстгальтер пуш-ап. А сверху маленькое черное платьице, лучшее в гардеробе, которое подчеркивает тонкую талию и чуть большеватые бедра, но большеватые именно такие, как надо.
Сначала она хотела оставить волосы распущенными, но быстро передумала и убрала в строгую гладкую прическу.
– Я же теперь с высшим образованием, интеллигенция, – сказала Нина басом своему отражению и засмеялась.
Она достала из кладовки коробку с туфлями – итальянскими лодочками на шпильках цвета бордо, которые купила два года назад в надежде, что они с Георгием когда-нибудь выйдут вместе, и которые так и не пришлось ни разу надеть.
Теперь их время наступило.
Нина последний раз пробежалась по квартире в тапочках и, убедившись, что все идеально, надела туфли.
На работе ей приходилось много ходить, а порой и бегать, ноги уставали, Нина редко носила высокие каблуки и успела подзабыть, какое изящество они придают женской фигуре, поэтому засмеялась от радости, посмотрев в зеркало – неужели эта высокая стройная красотка – я?
Сейчас придет Георгий, и начнется их первый настоящий общий праздник, и они проведут его так хорошо, что забудутся все одинокие дни рождения и новые годы. «Особенно новые годы, – вздохнула Нина, – на днюху я хоть девчонок приглашала, а Новый год все отмечают со своей семьей, даже мама улетает к дедушке в Красноярск. Она думает, что так мне лучше, а я стесняюсь признаться, что у меня женатый мужик. Вот и сижу одна, президента послушаю и спокойной ночи. Если Георгий расщедрится на эсэмэску – уже счастье. А почему, кстати, он в этом году не позвонил? Жены-то уже не было… Понятно, что он не мог сына бросить, но отойти от елочки и позвонить – почему нет? Перед кем бы он спалился? Ведь знал прекрасно, что я одна и мне грустно!»
Настроение потускнело. Еще шампанское, но уже без пузырьков.
Даже отражение в зеркале будто поблекло, посерело.
Нина посмотрела на часы: странно, обычно в это время Георгий уже у нее. Проверила телефон – ни пропущенного звонка, ни эсэмэски.
Она опустилась на кухонную табуретку, но не выдержала и десяти минут, вскочила, снова проверила телефон, подравняла носки обуви, стоящей в коридоре, протерла краны влажной салфеткой так, что те засияли. Проверила пену для ванн, купленную специально для этого случая в специальном магазине. Все правильно, цветочный аромат, именно такой, как любит Георгий.
Время шло, минуты то тянулись бесконечно, то неслись как угорелые. Нина пыталась отвлечься, открыла интернет и просмотрела множество страниц, прежде чем до нее дошло, что она не понимает ни слова из того, что там написано.
Попыталась смотреть сериал, но тоже мимо.
В девять часов ее начало знобить – Георгий никогда так не опаздывал.
Проще всего было позвонить ему, но Нина никак не могла преодолеть это табу, въевшееся в голову за многолетние отношения с женатым человеком – никогда, ни при каких обстоятельствах не звонить ему первой. Нарушишь запрет хоть один раз, подставишь любимого, и всё! Отношениям конец! Самовольный звонок – это такая комнатка Синей Бороды для любовниц.
Нина убеждала себя, что это смешно и жены давно нет, но не могла перестроиться.
«Если бы что-то случилось, он бы позвонил. А раз не звонит, значит, занят на службе. Проводит важное совещание, а тут я такая: сюси-пуси, дорогой! Вот у нас хирурги иногда до полуночи задерживаются на работе, и жены им не звонят, потому что понимают, что человек оперирует. Я тоже сейчас выдержу характер, и он поймет, что на меня реально можно положиться, ради дела я могу и понервничать и потерпеть».
Заметив, что вспотела от волнения, Нина стянула платье и побежала в душ. Стоя под струями воды, она надеялась, что Георгий позвонит в дверь именно сейчас, и она выбежит ему навстречу вся в воде, завернутая в полотенце, оставляя на полу мокрые следы босых ног, и кинется ему на шею, а он скажет какую-нибудь глупость и растопырит руки, мол, я с улицы, подожди, разденусь, и они пойдут сразу в постель, и бог с ним, с этим праздником, она расскажет о повышении в следующий раз…
Но он не пришел ни пока она была в душе, ни после, когда снова зачем-то надела платье. И когда, отчаявшись, легла спать, тоже не пришел, и телефон молчал.
Нина свернулась калачиком, обхватила коленки и крепко прижала к себе, чтобы унять дрожь.
«Завтра, – сказала она, – завтра ты ему позвонишь и узнаешь, что все в порядке. А теперь спи».
Первый раз открыв своим ключом свой кабинет, Нина приказала себе не думать о Георгии. Сейчас ей есть чем заняться, кроме как ежеминутно проверять телефон. Надо сверить наличие лекарств, срок годности, выписать требования в аптеку – работа кропотливая и ответственная, и будет очень неприятно, если новая старшая сестра с высшим образованием накосячит в первый же день.
Только разобравшись с основными делами, она взяла телефон и удивилась, как трясутся руки.
Несколько сообщений ВКонтакте, как обычно, много лайков ее вчерашней фоточке в инстаграме (она все-таки выложила селфи, прежде чем начала психовать), а от Георгия – ничего. Если бы он хоть пользовался соцсетями, как все нормальные люди, можно было бы стикер ему послать, а так придется звонить.
Нина набрала номер, как в воду нырнула.
– Привет, – сказал Георгий, – ты чего?
– Я волнуюсь.
– В смысле?
– Ты вчера не пришел…
– Ах да, вчера же среда была! Забыл, извини.
– Просто забыл?
Нина вдруг подумала, что никогда раньше не слышала у него такого расслабленного голоса.
– Да, Ниночка, прости, столько всего навалилось… А что?
– Просто я беспокоилась о тебе.
– А…
Повисла долгая пауза. Нина слышала в трубке какое-то шуршание, наверное, Георгий прижимал телефон плечом и перебирал бумаги на рабочем столе.