Скидываю пальто, бросаю шапку на вешалку и влезаю в домашние туфли.
У Сереги трехкомнатная квартира. Это у него от родителей.
Проходим в гостиную. Обстановка как у людей. Все те же «стенки», тумбочки под телевизор и прочее — стандарт российского жития-бытия.
— Я ведь женился! Да ты сейчас вспомнишь! Оксана ведь! — Он подмигивает мне и выглядывает в коридор. — Оксан!?
— Да иду я, иду! — доносится из спальни. — Мне ведь одеться надо?
Счастливый приятель возвращается ко мне. Падает рядом на диван, обнимает меня за плечи.
— Вот как ты теперь будешь выкручиваться, сволочь такая? Почему раньше не написал?! — расплывается он в улыбке.
— Не думал, что вернусь. Не верил.
— Да ты че?! Как это не думал?! Жить потому что негде?! Да ты охренел, братишка! У меня комната вон свободная стоит! Детей пока не предвидится. На этот шаг в наше время решиться нужно. Живи! Никуда теперь, братан, не денешься? — хохочет он, тряся меня как грушу.
Приятно, черт возьми, когда вот так могут встретить через кучу долгих лет.
Заходит Серегина жена. Она умылась, надела халатик, причесалась, но я не могу ее вспомнить.
— Не узнаешь? — веселится друган. — Твоя же соседка была! Ниже этажом они жили!
После этой подсказки наконец вспоминаю. Тогда Оксана была совсем соплюхой, и сейчас ее, конечно, не узнать.
— А я вас хорошо помню, — улыбается девушка. — Вы с Сережей тогда со всеми парнями дрались.
Это точно. С Серегой и еще парой парней мы в нашем городке не давали спуску никому, особенно когда подросли.
— А как ты меня нашел? — наконец удивляется приятель. — Оксан, посмотри там на кухне! — тут же просит он жену.
Девушка, кивнув, убегает.
— Я попросил одного человека, а тот связался со своим знакомым в Питере. Твои данные я ведь помню отлично. Через адресное бюро и пробили, где ты теперь живешь. Вот так и нашел.
— Молоток! — хлопает Сергей по моему плечу.
— Ты сам-то как в этой жизни устроился? — интересуюсь я.
Серега небрежно машет рукой:
— А-а! Дерьмо все! Пока работаю в строительном кооперативе. Дачи евреям строим, которые отсюда пока не драпают. Пацаны наши почти все разъехались. Кто где. Тут многие поперли в рэкет, на легкие деньги. Трясут кооператоров. Мне предлагали, да разве я с ними крутиться буду? Уроды одни! Вот с тобой бы пошел! — ржет он.
— И пойдем.
— Ты серьезно, что ли? — снимает с лица улыбку приятель.
— Вполне. Я уже знаю, как это делается.
Друган чешет небритую щеку.
— Ну-у… — тянет он задумчиво. — Вот блин… Ну, так это… Давай тогда… Пошли, что ли! — Серега вновь оживает. — А что там делать-то надо? Морды бить?
— Бывает и это, — усмехаюсь я его наивности. — Но больше стрелять придется.
— Да ты че?! Так вот и стрелять?!
Кивком подтверждаю свои слова.
— Во блин! Это как в Афгане, выходит?
Серега служил в десантно-штурмовой бригаде и полтора года носился по афганским горам. Уж кого-кого, а его кровью не удивишь.
— Скоро в стране будет еще хуже, — успокаиваю его.
Серега смотрит в сторону кухни, где Оксана звенит посудой. Я его сомнения понимаю: он женат.
— Знаешь, Антоныч… — поворачивается он ко мне и говорит тихо, как заговорщик: — Мне и самому так жить надоело. Мы детей вот уж второй год не заводим. Чем их кормить? Денег платят — хрен, да и только! Нужно выжить! Ну а если не выживем, то и ладно! Держаться нам не за что. Давай, Антоныч, банкуй!
Пожимаем друг другу руки. С этого момента я уже не один, а в тандеме с Серым мы сила не малая. Кто этого не знает, поймет чуть позже.
Выпиваем на маленькой кухоньке. С нашими габаритами тут только вдвоем и разместиться. Оксана посидела с нами немного, выпила рюмочку и ушла спать. До самого утра строим планы, прикидываем, с чего лучше начать.
Глава вторая
Нам бы не помешали свои колеса, но денег на это сейчас нет. С сожалением вспоминаю оставленный в Ялте свой бронированный «пятисотый» «мерседес». Но пусть пока он там и остается. Сейчас все начинаю с нуля. Я так хочу.
По совету Сереги разговариваю с двумя его приятелями. Пацаны вроде неплохие. Так же как и Серый, они прошли Афган. Парни согласны работать с нами. Уверен, скоро у нас будет достаточно людей, но пока хватит и четверых. Оружия, естественно, ни у кого нет, и взять его пока негде.
Мы ездили пару раз в город, присматриваясь к патрулям мусоров. Похоже, что и у тех не всегда с собой есть пушки. Смутное время, даже мусора бздят, что их ограбят. А ведь верно делают…
Наконец-то нам повезло. Сегодня мы шерстили по Калининскому району, и Костик первым увидел вооруженный патруль. Костя и его приятель Женька по прозвищу Джонни обогнали нас метров на пятьдесят. Костик оборачивается и быстро делает знак головой. Мы с Серегой тоже уже успели заметить, что менты углубились во дворы пятиэтажных домов, и рвем за ними.
Все произошло быстро, как и привыкли делать ребята на войне. Ментов мгновенно срубили в грязь и тут же отобрали пушки. «Макары» остаются у тех, кто их добыл.
Вечером нам подвернулся еще один патруль, мы и их разоружили. Вот это порядок. Теперь у нас на четверых — четыре ствола. Начало положено.
На квартире Сереги в моей теперь комнате и чистим трофейное оружие.
— Бабки кончаются… — говорит Серега, надраивая тряпочкой нарезы ствола ПМ. — Что делаем, Антоныч?
За эти дни, пока искали ментов со стволами, мы объездили почти все станции городского метрополитена.
— Видел, сколько на «Ладожской» ларьков поставили?
— Ну, — кивает Сергей.
— Вот завтра их брать и будем, — сообщаю ему.
— Там, я заметил, человек шесть в «адидасах» болтаются, — говорит приятель, надевая ствольную коробку и вставляя ее в пазы. Сбрасывает, нажав на выступ затворной задержки, щелкает несколько раз вхолостую курком. Вставляет обойму и, переведя флажок предохранителя, кладет пистолет на стол. Я внимательно смотрю, как он все делает.
— А теперь разбери его, — киваю ему на пистолет, — и протри ствол, затем всю внутреннюю поверхность коробки, где ты держался пальчиками. Собирай после аккуратно и желательно в перчатках. То же с обоймой. Патроны вщелкивай, упираясь только в ободок. Сам понимаешь, здесь тебе не духов безнаказанно гонять придется…
Серега оценил мой совет и, хлопнув ладонью себя по лбу, вновь берется за оружие.
— Я видел тех парней, — отвечаю приятелю. — Но это так, сявки. Если дойдет до волын, ты их там уже не увидишь.
— А как оттуда сваливать? — смотрит он на меня, оторвавшись от своего занятия. — Не в метро же потом ехать?
Я предлагаю ему свой план, и он соглашается. Утром тянемся в город. Настрой у всех бодрый и пацаны жаждут действия, но электричка ползет как черепаха. Зато у нас есть время обсудить все детали будущей акции. Покидаем электричку на станции Удельная. Далее делаем все быстро и четко. Подходим к бензозаправочной станции и видим длинную очередь автомобилей. Не спеша, как в магазине, выбираем себе машину. В конце хвоста стоит красная «девятка». В машине один мужик. Заходим с двух сторон. Перчатки у нас на руках присутствуют. Я встаю возле дверцы водителя и вижу, как мужик внутри испуганно вертит головой, не понимая, что происходит. Костик и Джонни забираются на заднее сиденье и, продемонстрировав водиле стволы, перетаскивают его назад, к себе. Сажусь за руль. Рядом со мной устраивается Серега. Завожу двигатель. Бензина маловато, но пока нам хватит.
Выезжаю из очереди и рулю в Коломяги. Водителя упаковываем так, чтобы он долго не смог развязаться. Бросаем его в леске. Ничего с родимым не случится — волки здесь не водятся. Едем к Ладожской. По дороге покупаем у таксиста десять литров бензина и катим дальше.
На «Ладожской» два ряда ларьков, установленных друг напротив друга. Покупателей тут хватает. Рассредоточиваемся. Работаем мы с Серым, а Костик и Джонни прикрывают. Подходим к первому ларьку. Оттеснив от окошка какого-то мужика, заглядываю внутрь. Там девчонка-продавец и парень в «адидасе» и кожаной куртке. Не поймешь, кто он, то ли охранник, то ли сам хозяин ларька.
— Слышь, прыщавый! — обращаюсь к нему. — А ну-ка отвори моему корешу, пока мы вас не спалили!
Тот, мне кажется, отказывается верить в очевидное. Но мой взгляд, не обещающий ему ничего хорошего, заставляет парня быстренько открыть. Девчонка испуганно забилась в угол. Серега входит и быстро собирает кассу. Затем грубо обыскивает парня. Я в это время закрываю спиной окошко. Меня страхуют наши пацаны. Серега сбрасывает все в сумку и выходит из ларька.
— А теперь закройтесь, сволочи, и сидите тут тихо, пока мы не обойдем весь ваш караван-сарай… — приказываю ларечникам.
Те следуют моим указаниям в точности. Теперь мы с Серегой стоим возле ограбленного ларька, а Джонни и Костик выносят ларь напротив нас. Дело идет споро. Мы уже прошли середину обоих рядов, как вдруг замечаю группу парней в спортивных костюмах, кроссовках и кожаных куртках, которые быстро приближаются к нам. Их семь человек. Встаем с Серегой на пути быков.
— Куда-то спешите? — усмехается мой приятель, засунув правую руку за отворот расстегнутой заранее куртки, а левую держит в кармане брюк. Спортивные мгновенно тормозят и, злобно сверкая глазами, молча смотрят на нас. Так и стоим.
— Кто дернется, схавает «маслину»! — говорю я, чтобы потом в случае чего не вякали, что мы их не предупредили.
Джонни и Костик в темпе чистят оставшиеся ларьки. Покупатели, почуяв неладное, сваливают от нас подальше.
— Вы откуда, парни? — достаточно миролюбиво интересуется один из спортивных.
— Заткнись! — требую я. Стоим дальше. Проходит некоторое время. Ментов пока не видно.
— Уходим! — слышу я за спиной своих пацанов.
Развернувшись и оглядываясь на бычков, валим к машине. Через две минуты мы уже далеко и пилим в сторону Гражданки.
— Ну мы их и уделали! — ржут пацаны. — Антоныч! У нас «бабки» в сумку не помещаются!
Бросаем машину и пересаживаемся в трамвай. Еще пара пересадок, и идем на платформу Озерки. Всем не терпится сосчитать, сколько же мы сегодня реквизировали. Вижу настоящий азарт в глазах парней. Адреналин в крови бурлит, и хочется еще действия. Хочется ограбить всю электричку. Но простой народ мы не трясем. У людей в пригородных поездах денег нет. Ну, разве что мы — некое исключение из правила.