Она была нетороплива,
Не холодна, не говорлива,
Без взора наглого для всех,
Без притязаний на успех,
Без этих маленьких ужимок,
Без подражательных затей…
Все тихо, просто было в ней,
Она казалась верный снимок
Du comme il faut… (Шишков, прости:
Не знаю, как перевести.)
На самом деле в этих строчках Пушкина, на мой взгляд, идеал женщины.
Для Танечки был первый сильнейший аргумент, когда мы стали выходить из этого стадиона с концерта. Это же огромная толпа! Я взял Таню за руку и повел за собой. Она до сих пор помнит этот случай и говорит: «Меня так никогда никто не брал за руку, не вел за собой уверенно, крепко, горячо держа».
В какой-то момент Танечка сказала, что не может часто видеться, потому что у нее дела и работа. Она рано встает, домой возвращается только в семь вечера. А у меня вечером спектакль, а утром я рано не могу вставать, потому что работаю до ночи. Наши графики были совершенно разные, и действительно сложно было видеться. И в один длинный обеденный перерыв, когда я уже буквально требовал встретиться, она сказала, что «пока нет возможности никакой». Но я приехал, однако в подъезд зайти не смог. И по водосточной трубе начал карабкаться и стучаться в окно. Стучался, стучался и думал: «Может, ее нет?» Но еще страшнее была мысль, что она с кем-то. Ревности моей не было предела! С кем она там и почему не хочет встречи со мной?! Но потом я увидел, что шторка шелохнулась, и понял – Танечка все-таки дома и одна.
Мне казалось, что я обычная девочка из обычной московской семьи и, наверное, на меня можно обратить внимание, но начать серьезно встречаться с таким известным парнем… Мне казалось, что это немножко не про меня. То есть вначале я не верила самой себе. А потом мне было сложно представить вот эти молниеносно возникшие чувства, потому что он всегда говорил о том, что полюбил он меня в первую секунду, как увидел. Хотя мои родители тоже поженились очень быстро, и папа всегда рассказывал мне с детства про эту любовь с первого взгляда, которая существовала и существует уже 45 лет у моих родителей. И, с одной стороны, я должна была в это поверить, но мне было очень сложно, что этот красивый, уверенный в себе, пользующийся вниманием мужчина вот так, в первую секунду, увидев меня, решил навсегда серьезно связать свою жизнь с моей.
– Прошло полтора года, прежде чем Татьяна сказала «да». Мы познакомились 11 сентября, и через полтора года в феврале мы поженились. Предложение Танечке я сделал так: 31 декабря пригласил ее родителей и бабушку со своей двоюродной сестрой, чтобы мы вместе встретили Новый год. И прямо перед речью Президента я встал на колено, открыл коробочку с кольцом и сказал: «Танечка, я хочу сделать в жизни все возможное и невозможное, чтобы ты была счастлива, любить тебя из последних сил, в каком бы состоянии и где бы я ни находился». И она сказала: «Ой, я… Дима, да, ой-ой». Вот и все, собственно. Потом, когда уже пошла речь о свадьбе и стали обсуждать, какие кольца, я достал обручальное кольцо, которое мне в детстве подарила мама. Танечка надела на мой палец кольцо, и оно оказалось мне впору.
Один из самых главных моментов в моей жизни, когда на мой день рождения сын подарил мне открытку «От сына папе». Там было: «Моего папу зовут Дима. Ему тридцать семь лет, а мне семь. Почему мой папа самый лучший, или три главных факта о моем папе. Первый – он самый любимый папа. Второй – он знаменитый актер. Третье – он самый добрый». И на этой открытке мой портрет, нарисованный Ваней. На рисунке я в пижаме, Ваня меня дома видит в основном в ней, поэтому я – «пижамный папа». И, я думаю, счастье выглядит именно так!
Оглядываясь на прожитые годы, я бы сам себе сказал только одно: «Димка, живи так, чтобы твой сын тебе сказал, что папка у него самый-самый!»
Мария Кожевникова
Мария Кожевникова прославилась в образе недалекой Аллочки из молодежного сериала и скандальным романом с бывшим женихом Ксении Собчак и Жанны Фриске. А потом Мария стала депутатом Государственной думы, работала в одном комитете с Марией Максаковой. Максакова даже звала Кожевникову на их с Денисом Вороненковым свадьбу. Как эпатажная актриса и дочка олимпийского чемпиона Мария Кожевникова стала законотворцем? Как умудрилась, живя в плотном депутатском графике, стать мамой двоих детей? А сейчас еще родила и третьего. Набрала при этом сорок килограммов и не стесняется этого. Впервые после рождения третьего ребенка Мария Кожевникова готова открыть свою удивительную судьбу.
– В детстве, когда я была совсем маленькая, папа был на вершине успеха. Его все узнавали и про меня говорили: «А! Это дочка Александра Кожевникова». Дочка, дочка, дочка… И я когда-то папе сказала: «Ничего, наступит день, когда тебе скажут, что ты – отец Марии Кожевниковой». Этот день наступил сейчас.
«Отец Марии Кожевниковой» – это звучит в моей жизни почти каждый день. Когда она была еще маленькая, мы были достаточно популярные люди. Играли в хоккей и, Бог дал, выигрывали. Мы были «Красной машиной». Жили все в одном доме – Слава Фетисов, Леша Касатонов и остальные. Такой цээсковский дом был. Детей было много, во дворе играли все вместе. И про них говорили «ребенок такого-то». Маше это надоело, и она с характером заявила: «Ты дождешься, что меня будут по-другому называть!»
– Сейчас мы с папой общаемся. Но когда мне было 12 лет, он ушел из семьи. Я не очень хорошо помню этот период и даже потом обратилась к врачу, чтобы узнать, почему какие-то этапы в своей жизни я забыла. И один психолог мне сказал, что ребенок имеет такую особенность. Если в детстве были какие-то негативные эмоции или то, что его травмирует, он это как бы стирает. Поэтому я прямо всех подробностей не помню.
Мы сейчас в очень хороших отношениях. Мы одна семья. Папа – наш родной человек. Но, конечно, тогда он вел себя не очень адекватно, потому что все время ей обещал: «Я приду, я тебя возьму туда-то или туда-то». Даже обещал ей поездку в Париж и, естественно, ни одного своего обещания не выполнил. Маша переживала из-за того, что он ей звонил, говорил: «Я приду завтра», – и не приходил. Почему он ушел, это не секрет. Он у нас человек влюбчивый. Постоянно в кого-то влюбляется – всю свою жизнь.
– То, что у папы другая женщина, было тяжело осознать и принять. Мне хотелось родителей как-то помирить, чтобы они были вместе. Но что я хочу сказать всем в такой ситуации… Для меня это было огромным пинком для переосмысления и для понимания, чего я хочу достичь дальше в жизни. Возможно, если бы не было развода родителей, я бы сейчас перед вами не сидела и добилась бы гораздо меньших результатов. Потому что я именно тогда поняла, что хочу быть независимой, причем ни от кого: ни от родителей, ни от мужа, и работать, достигать своих целей, чтобы не попасть никогда в ситуацию моей мамы. До того, как родители развелись, она никогда не работала. Я помню, как ей было тяжело пойти работать учительницей, как она вставала рано по утрам. И это было на моих глазах. Я это не то что помню, а ощущаю. И поэтому мне так было важно, чтобы она перестала работать. Это было мое самое первое взрослое, огромное желание. Я поняла, что для меня эта ситуация явилась большим стимулом.
Я поехал в отпуск в Америку и остался там на пять с половиной лет. В Лос-Анджелесе в суши-баре я случайно познакомился со знаменитым актером. Ему сказали, кто я такой, и он предложил мне создать хоккейную школу. И мы это сделали. Конечно, я скучал по дочке, она же любимая. Я пытался звонить. Рита брала трубку и говорила: «Маши дома нет». Или: «Она не хочет говорить», или: «Она занята». Иногда получалось поговорить, но это была буквально пара слов.
– Я считаю, что тогда все было по-другому. Так складывались обстоятельства. Я действительно была постоянно на тренировках и не сидела дома у телефона. Если, может быть, папа и набирал время от времени мой номер, меня могло действительно не оказаться дома. Я не ставила какой-то забор или стенку, чтобы с ним не общаться. У меня даже не было номера его телефона, чтобы набрать ему. У папы была какая-то другая жизнь. Наверное, с обеих сторон было непонимание, нежелание… И обида, безусловно, которая разделяет людей.
Когда мне было 18–19 лет, мы с папой попытались навести мосты. Встретились и отпустили все в одну секунду. Мне не нужно было от него извинений, не нужно было, чтобы он мне что-то сказал в свое оправдание. Мне просто нужен был отец. Он великий человек. У него достаточно сложный характер, который передался мне. Папа не умеет молчать. Он всегда говорит правду-матку.
Я умею просить прощение. Но нам это было не нужно. У нас не было «ругачки» какой-то. И у нас получилось сразу, как только мы встретились. Знаете, я очень желал появления дочери, когда она еще в животике была. Рита говорила, что у нас будет мальчик. Я говорю: «Нет, девочка, девочка, девочка…» И вот она появилась.
Не все было так легко, конечно. Это сейчас легко. Слава богу, мы такие люди, и Маша, и я, и Кожевников. Мы очень отходчивые. И мы, как бы ни было тяжело, быстро забываем все плохое, какой-то негатив. Это характер. Не зря же я воспитала из нее мастера спорта по художественной гимнастике!