Я изначально больше всего боялся, что у меня появится больной ребенок, потому что у меня родители работали в интернате с такими детьми. Я их видел все детство. И страх материализовался. Получается, Господь нам говорит: «Ага, боишься, тогда держи». И вот прелесть наступает тогда, когда ты не знаешь, на что ты способен, ровно до того момента, пока не сделаешь первый шаг. Все остальное за тебя сделает Бог, это абсолютно точно.
– Саша и сейчас отстаивает и будет отстаивать Семочку. Это же его копия. Абсолютная. Иногда говорят: «Где тут вообще мама рядом проходила?» Это просто копия: сыночек и папа. Просто два одинаковых.
Когда Сема только-только родился, мы плакали от счастья – какой он хорошенький! А потом слышим – вокруг гробовая тишина и перешептывание. Честно говоря, первая мысль, которая возникла: «Жив, не жив?» Мы вроде видим, как бы он шевелится, все нормально. И эта тишина продолжалась минут 7-10, пока они выбегали из палаты, вбегали. То есть явно какая-то движуха была. Разумеется, были физиологические признаки того, что он дауненок. И они не понимали, что с этим делать, как сказать. Нас мучили 10 минут, пока не спросили: «Будете ли вы ребенка забирать?» Я не помню дословно, но похожая фраза звучала, я ее помню.
– Это сейчас у нас большая армия поклонников, которые за Семочку разорвут. А тогда было четко два лагеря. Одни возводили нас в ранг святых, а другие говорили: «Она старая, пила, курила, и не надо было рожать». Это я еще сейчас мягко говорю по сравнению с тем, что было. И лилось это со всех ресурсов интернета. Саша это очень тяжело переносил всегда. Для него каждое такое сообщение было прямо ножом по сердцу. Саша много раз мне говорил: «Уезжайте с Семочкой в Испанию и живите там. Я буду здесь зарабатывать, а вы там будете». Он много раз мне задавал данный вопрос и понимал, что я не могу без этой жизни. Я не могу без публичности, не могу без своей профессии, без телевидения, без этих откровенных разговоров. Это моя какая-то карма, моя история. Но Саша к этому не был готов…
Всегда был, остается и будет мужчина, который будет главнее меня, и это круто. Это зритель. И надо понимать, что главный секс, главный наркотик, главную энергию она, именно как женщина, получает от работы.
– К моему огромному сожалению, моя женская история рядом с Сашей закончилась. И сколько бы мне ни говорили: «Какая ты красивая, сексуальная, молодая и вообще еще э-ге-гей», – но в минуты печали, глядя в зеркало и видя там новую морщинку, я думаю: «Саша на 13 лет младше. Наверное, не нужно было». Хотя, видя, что у нас есть Семочка и есть общее дело, которым мы занимаемся, я понимаю, что «нет, нужно». То есть тут две разные истории: моя женская история и моя история как матери, как человека, который должен сделать что-то для деток с синдромом Дауна.
К разводу все шло потихонечку. Началось с неприятной истории. Никогда не было желания ее подробно озвучивать, но она уже разошлась по публике. Одна моя безумная поклонница наделала нехороших дел в отношении меня, но поняла, что мне это не интересно. И тогда она решила посредством клеветы на моего мужа привлечь к себе внимание. Она выложила в интернет свои окровавленные фотографии с пробитой головой и написала, что это Саша избил няню. И на следующее утро все массмедиа написали об этом. А к вечеру еще поступила информация, что та няня умерла, и это для него было очень большим ударом. Я уже тогда поняла, что произошел надлом, надрыв, что он больше не хочет участвовать ни в какой публичной жизни.
Его ранили самые разные комментарии абсолютно чужих людей. Например, про то, что у нас необычный сыночек. Я-то человек в этом плане достаточно стойкий – кожа у меня, как у мамонта, то есть я могу держаться, а Саше это все было непривычно и тяжело.
Не было такого, что мы сели и договорились о разводе. Потихонечку шли разговоры: «А может быть… А как ты себя чувствуешь? А счастлива ли ты? А может быть…» То есть это было все потихонечку. Я не говорила: «Да, давай разойдемся». Нет, конечно же нет.
Были версии, что он ушел к какой-то женщине. Конечно, из моих уст это звучит странно, но нет, никакой другой женщины тогда не было. Я это знаю. Я думаю, что просто он ушел в свою жизнь без моей публичности. Я видела, что Саша хочет найти себя без всего этого и как профессионал, и как мужчина. Он еще очень молод, и я понимала, что не имею права ему это запретить, хватать его и кричать: «Останься». Просто не имею права.
Я ни в коем случае не обвиняю Сашу в том, что он ушел. Он занимается Семой, каждый день по звонку может приехать. Он за всем следит. Даже, если я Сему сфотографирую и челку ему не поставлю, и она будет висеть, то все – Саша тут же «настучит» мне по голове. Потому что как же, у Семы же новая прическа и со старой ему уже нельзя появляться в соцсетях.
Мы в Сему вкладывали и продолжаем вкладывать много любви. И чем больше мы его любим, тем ему лучше в этой жизни. И слава богу, что в связи с диагнозом Семы он не понимает, что такое развод. То есть, мне кажется, он сейчас не ощущает этой потери, что папа не живет в нашем доме. Надеюсь, мы не наносим ему какого-то такого вреда, морального ущерба.
Почему я год не говорила об разводе? Думала: «Может быть, утрясется, уляжется, Саша передумает», – но он не изменил своего решения.
Касательно моих фотографий с другим мужчиной, которые появились в интернете, я – свободная женщина, могу выкладывать у себя кого хочу.
Во-первых, это красиво. Во-вторых, наверное, это попытка показать себе, а может быть, Саше, что я еще о-го-го. Он не может выложить со своей девушкой фотографию, а я могу, и это сразу подхватит все медийное пространство, и все это напечатают. И да, наверное, у меня был план, чтобы все увидели красивого парня рядом со мной, молодого, у которого горит глаз, когда он на меня смотрит. Я женщина. Я готова к тому, чтобы мне в этом мире было хорошо не только как маме, но и как женщине. Почему нет?
Я, конечно, могу сказать, что меня трудно обидеть, но быть брошенной – это неприятно. Все, что я делаю, я делаю интуитивно. И, наверное, фотографии с красивым молодым мускулистым парнем рядом со мной я выкладываю, чтобы их увидел Саша, чтобы он пожалел о своем решении, чтобы увидел, что я такая красотка и у меня все и без фотошопа красиво. Я могу быть в компании разудалых молодых ребят, веселиться и быть на их волне. Но не думаю, что я могу что-то этим изменить. Хотя, ну что греха таить, я все равно как баран, как Овен по гороскопу, бьюсь в какие-то ворота.
Мне порой хочется верить, что верно мнение, которое бытует сейчас: «Их развод – это утка. Они просто специально это все подстроили. Сейчас все про них говорят, и именно этого они добивались. А потом они снова придут на канал „Россия 1“ и расскажут, что все хорошо, они снова вместе и снова счастливы». Может быть, я бы и хотела этого. Что скрывать? Может быть, такие фотографии выкладываются для того, чтобы сказать: «Семин, ну посмотри, я же красотка!»
Если бы я могла обратиться к себе юной, я бы сказала: «Элечка, успей сделать все, что ты должна сделать. Думай про свою маму, про своего папу, про своих детей, но самое главное – делай все от чистого сердца. Если ошибаешься, ошибайся, кайся, ищи свою любовь, делай добрые дела. И старайся, чтобы добрых дел в твоей жизни было больше, чем ошибок, которые ты совершаешь».
Евгения Крюкова
Евгения Крюкова – роковая красавица. О ней говорили, что она разлучница, которая уводит чужих мужей из семьи. Причем каждый ее новый муж был намного богаче предыдущего. Ее роман с женатым олигархом закончился страшной трагедией. Он умер, причем у нее на руках, от сердечного приступа. Евгения признается, что была бы очень счастлива, если бы встретила того самого, свою вторую половинку, в самом начале пути и прожила бы с ним всю жизнь. И жизнь могла бы иначе сложиться. Но судьба Евгении Крюковой сложилась куда трагичнее…
– Мои самые первые отношения были в студенческие годы с актером Михаилом Жуковым. Я тогда училась в архитектурном институте на художника. А он был прекрасный артист и в целом замечательный человек, но разговаривали мы как будто на разных языках, взаимопонимания не было вообще ни в чем. В результате это была мучительная история взаимных измен. Мы были молодые, и никто ничего еще не понимал в отношениях. Михаил мне даже сделал предложение, однако в какой-то момент я поняла, что этого не нужно делать. Никто из нас не был готов строить семью.
Благодаря знакомству с Михаилом я оказалась в кино. Но не потому, что он меня привел туда за руку. Я по его делам случайно зашла в Щепкинское училище, меня заметили где-то в коридоре и позвали сниматься. Актерская профессия сразу меня затянула. Я поступила в ГИТИС, потом меня приняли в Театр им. Моссовета. И в моей жизни появился актер Андрей Сергеев. Опасная штука – служебный роман. Тем более театральный. Это же у всех на виду, в террариуме единомышленников. Периодически он делал мне предложения руки и сердца, но к своей душе близко не подпускал. Он, видимо, не был готов к очень близким и доверительным взаимоотношениям.
А потом я как-то ловила машину на Тверской улице, и меня подвез мужчина, с которым мы сразу разговорились. Его звали Александр Карев. Не могу сказать, что он на тот момент был очень богатым человеком. Александр был успешным предпринимателем, но у него было все достаточно спокойно. Он очень долгий период просто подвозил меня до дома, и мы в дороге лишь разговаривали.
Когда Карев появился в моей жизни, Сергеев сразу сделал мне предложение руки и сердца, и я его приняла. Это особенности женской логики. Нужно дойти до определенной точки, чтобы потом уже ни о чем не жалеть. Мне нужно было дойти до какого-то определенного логического завершения. Наш брак длился всего три недели. За этот период произошел окончательный разрыв и понимание, что это незачем и никому не нужно. Что дальнейшая жизнь будет мучением для обоих. Это понимание окончательно пришло только после официальной росписи. Дело в том, что некоторые люди открываются лишь после этого. У нас так и произошло. И сразу же через эти три недели я вышла замуж за Александра Карева.