Над его коленями появилась голова — лысая голова человека, откинувшего капюшон расшитой змеями рясы. На его щеках были вытатуированы маленькие красные змейки, отчего его усмешка казалась кривой. Жрец улыбался, медленно доставая кинжал с волнистым клинком. Он поднес его к свету, чтобы Эзендору было лучше видно.
Рот барона начала наполнять кровь. Так или иначе, скоро все кончится. За годы жизни он обзавелся некоторыми приемами и магическими штучками, но сейчас он ни до чего не мог дотянуться, разве что…
Он попытался сползти с кровати и понял две вещи: эта боль способна вызвать внезапную рвоту и он может плюнуть кровью и желчью в лицо тех, кто ближе к нему, а левый его бок не пригвожден к постели. С этой стороны стояли его сапоги, и если никто их не отодвинул, то спрятанный в одном из них кинжал давал ему слабый шанс забрать с собой своих убийц.
Слуга, которому он блеванул в лицо, взвыл от отвращения, попытался отодвинуться и уже не налегал на копье, но змеиный жрец ударил его по спине и рявкнул:
— Уйдешь — убью!
В другой руке жрец по-прежнему держал кинжал. Он улыбнулся Эзендору, с ленивой медлительностью поворачивая клинок, пока его острие не уперлось в грудь бывшего регента, а затем медленно — очень медленно — надавил.
Сверкающее острие двигалось слишком неспешно, чтобы сразу пронзить кожу — наверное, жрец думал сначала разрезать шелковую ночную сорочку барона, а затем уже пронзить обнаженную грудь. Но нет. Клинок словно бы зашевелился, пошел волнами и стал расти, превращаясь в серебряную змею, чьи клыки готовы были вонзиться в тело.
Эзендор Черные Земли был не из тех, кто сдается судьбе. Он как мог высоко ухватился за древки копий и внезапным рывком, застонав от боли и усилий, рванул копья навстречу друг другу. Слуги, державшие их, с испуганными криками столкнулись, зажав между собой руку жреца с кинжалом.
Змеиный слуга взвизгнул, пальцы его разжались, и змееголовый кинжал со звоном ударился о стену где-то рядом.
«Сейчас. Сейчас или никогда».
Судорожно вздохнув, Эзендор Черные Земли пнул ногой слугу, державшего левое копье, вырвал копье из себя и с размаху ударил им другого слугу по лицу. У того был сломан нос, хлынула кровь, он взвыл и попятился. Черные Земли приподнялся и оторвался от залитой кровью постели.
От боли он рухнул на колени, мир вокруг завертелся в желтом тумане…
Дрожа, все еще с копьем в боку, обмякшими руками Черные Земли нащупал сапоги и умудрился опрокинуть их.
— Владычица, одари меня улыбкой, — прорычал он, снова потянувшись за ними. — Предвечный, помоги мне…
Он попытался засунуть руку в сапог, но не получилось.
— Темный, порази врага моего, — взмолился он, снова пытаясь и опять терпя неудачу.
В другой стороне комнаты рыдал и крутился от боли змеиный жрец, стискивая перебитую руку.
— На помощь, болваны! На помощь, или вас поразит проклятие Змеи! — орал он, но слуги, столпившиеся у входа в спальню и перед скрытой до того за деревянной панелью потайной дверью в другом конце комнаты, пятились, разинув рот и совсем позабыв о своих мечах и кинжалах.
В третий раз Черные Земли попытался сунуть руку в сапог и наконец нащупал рукоять маленького кинжала, который он прятал там в потайных ножнах. Рогатая Владычица! Не тот, флакон с исцеляющим зельем был в другом!
В другом конце комнаты раскачивался из стороны в сторону, шепча исцеляющее заклинание, змеиный жрец. Черные Земли заметил, что прямо у его ног лежит кинжал.
Придется им обоим пока подождать с исцелением. Золотой Грифон вырвал из ножен найденный в сапоге кинжал, подхватил копье, оторвав его тупой конец от пола, и бросился через комнату. Слуги испуганно зашептались, когда древко копья врезалось жрецу прямо под дых, припечатав его к стене.
Боль от удара заставила Эзендора закричать, но крик его перешел в кашель, и он упал на колено. Перед глазами снова поплыл желтый туман. Сквозь мглу он смутно увидел, как жрец схватил змеиный кинжал в здоровую руку и с ненавистью уставился на барона.
— Сейчас, — прошипел он, — ты умрешь! — И сам бросился через комнату навстречу барону.
Черные Земли с трудом встал, увернулся от разбежавшегося жреца и как раз в нужный момент повернулся к нему лицом, еще раз преградив жрецу путь древком копья.
Служитель Змеи нырнул в сторону, чтобы увернуться. Но Эзендор быстро развернулся так, чтобы жрец, занеся руку с кинжалом для удара, налетел прямо на окровавленное острие копья.
Черные Земли сделал вид, что падает, согнул колени, что побудило жреца тянуться дальше и дальше, подставив руку с кинжалом под удар маленького кинжала барона.
Наверное, это было как ожог. Отрубленные пальцы полетели в стороны, змееголовый кинжал снова упал, и жрец опять разинул рот в вопле. Но вопль перешел в бульканье — Черные Земли распорол священную глотку.
Затем он отвернулся, не ожидая, пока жрец упадет, и, шатаясь, побрел туда, где лежали его сапоги. Слуги с белыми как мел лицами разбегались от человека, способного передвигаться с раскачивающимся, окровавленным копьем, торчащим из тела. А когда Золотой Грифон онемевшими пальцами нашарил тщательно спрятанный в сапоге флакончик и тот ярко вспыхнул, слуги с воплем бросились прочь, и комната в мгновение ока опустела.
Эзендор Черные Земли, вырвав зубами пробку, выпил все зелье до капли. Жгуче-ледяное, оно должно было через несколько минут утихомирить жгучую боль и наполнить его силой, которая была ему сейчас так нужна. Покрывшись испариной, он вырвал из себя копье и тяжело сел на постель. Кровь забила фонтаном. Он обвел мутным взором стены. Все темнело, погружаясь в желтый туман…
Он смутно увидел, как змееголовый кинжал снова стал обычным клинком.
— Эмбра, если я умру, шествуй к славе! Баронство Черные Земли принадлежит тебе или, если хочешь, Хоукрилу, и да охранят вас Трое, — задыхаясь, прошептал Эзендор, ощущая вкус крови во рту и гадая, хватит ли ему этой дозы зелья и не опоздал ли он его выпить.
Эмбра отчаянно извивалась под кроватью, пытаясь подтянуть ноги и отодвинуться от края — там сквозь соломенный матрас уже несколько раз прошли острые клинки, словно клыки, целясь в ее лицо. Ее куртка все еще была не застегнута, и грудь и шею прикрывал лишь тонкий шелк — латный воротник болтался на шее, а двигаться приходилось быстро. Еще мгновение, и они подумают, что под кроватью никого нет, а тогда набросятся на Ястреба сзади.
— Назад! — прорычала она, скорее чтобы сосредоточиться, а не потому, что это было необходимо, и с бешеной силой призвала Дваер, отшвыривая все живое от себя. Послышались испуганные крики, глухие удары и топот сапог внезапно оборвались, сменившись сочным чваканьем тел, ударяющихся о стены, двери и друг о друга. Сквозь удары прорезался несколько раз пронзительный крик, когда кто-то насаживался на чужие клинки и налетал на собственное оружие.
Эмбра стиснула зубы и напомнила себе, что она такого не хотела и что скоро она будет жить в Аглирте, в которой ей никогда не придется прикасаться к Дваеру, а у людей будут другие дела, вместо того чтобы пытаться по ночам прирезать спящих гостей.
Смирив свою силу, Высочайшая Княгиня удержала всех невидимых людей в комнате там, где они сейчас находились, и призвала Дваер снова, чтобы совершить следующее действие. Это получилось уже лучше. Ей хотелось повернуть постель набок, чтобы можно было встать, а поскольку она уже высвободила силу, которой было для этого достаточно, она решила, что может сделать два дела сразу. Чтобы Дваер сработал в этом случае, надо было бросить заклятия, которые в прошлом давали очень похожий эффект, а стало быть, вспомнить, как это ощущалось. Если удастся вспомнить точно, то Дваер воспроизведет давно сотворенное заклинание. По счастью, разбрасывать все вокруг себя умел любой маг-новичок, и она проделывала это в начале своего ученичества при помощи заклятий «толкай все».
Кровать перекрутилась и врезалась в стену напротив Хоукрила. Резные столбики с треском сломались. Судя по звуку удара, у стены кое-кого придавило, но, поскольку это был не Хоукрил, Эмбре было все равно.
Она встала, держа в руке Дваер, и со всех сторон послышались сдавленные испуганные стоны. От Камня исходило свечение, окутывая чародейку мерцающим ореолом. По всей Долине ходили слухи о Владычице Самоцветов — и вот она стояла перед ними, мрачно сведя брови.
Эмбра глубоко вздохнула, ощущая, как через нее течет магия, прижимающая взбешенных, закованных в латы людей к стенам. Теперь надо сплести более сильное заклинание — нужно чтобы воздух засветился и чтобы она могла увидеть, где находится Ястреб и его враги.
Заставить предмет светиться, как это называлось в книгах, «холодным пламенем», было довольно просто. Это могли даже ученики — надо только представить все как следует и правильно произнести заклинание. Дваер может заменить топливо и заклинание, если она сможет удержать «мысленное видение» свечения…
Медленно, беззвучно воздух пошел волнами и начал светиться. Леди Серебряное Древо увидела своего возлюбленного, который сумел подмигнуть ей, показав, что невредим. Дрожание его шеи и плеч показало ей, чего стоило ему повернуть голову, чтобы она могла увидеть его лицо. Вокруг него — и между ним и стеной — стояли семеро или около того людей Сторнбриджа. Еще несколько десятков были распластаны по всем стенам: слуги в ливреях, люди в одежде с гербом Сторнбриджа, видимо, лесники и конюхи, а также полностью вооруженные стражники с вышитыми на груди алыми ястребами на золотых арочных мостах. У всех в руках были мечи, и все со страхом и ненавистью смотрели на нее.
— Высочайший Князь Хоукрил Анхару наверняка польщен, — пробормотала Эмбра сама себе. — Столько противников на него одного! Чтобы отнять жизнь у одного-единственного отравленного, ослабевшего человека! Я — сюрприз, посланный Троими для того, чтобы разрушить ваши планы. Такое часто в жизни бывает. Все вы пришли отнять жизнь у человека, которого я люблю, и я не могу доверять вам. Наверняка вы снова попытаетесь это сделать. Значит, придется покончить с вами.