Судьба драконов в послевоенной галактике — страница 25 из 62

– А он забыл, – лениво напомнил Пауль, – как его первый год в унитаз головой макали и как он к полковнику стучать бегал.

– Точно, – обрадованно воскликнул Ден, – было такое. Стукач. Сука…

И Ден, удовлетворившись этим воспоминанием, продолжал полив.

Валя покраснел.

Пауль подошел к Диего.

– Погоди, погоди, – он потрогал скулу Диего, – это у тебя что за вздутие… Это тебя коллега Валя так приласкал? А? Воспитатель! Тут я прибегнул к методу, который в принципе отвергал, но который спасал меня в невыносимых ситуациях. Коллега Валя дал тебе по морде?

– Пауль, – начал Валя, несколько смутившись, – ты чего?

– Помолчите, коллега, – поморщился Пауль, – дайте на второго орла поглядеть, он что, прячется?

Пауль встал на колесо грузовика, заглянул в кузов. Он был рыжеволос и веснушчат.

– О, – воскликнул он, – здорово. Интеллигентное лицо – и фонарь под глазом. Я вижу, тут была массовая порка восставших крестьян.

– Никак нет, – равнодушно ответил я, – грузовик трясло, и мы несколько раз ударились о борт.

– Вот хорошо, – одобрительно кивнул Пауль, – правильно воспитанный молодой человек. Слово "аборт" знает.

Он спрыгнул на бетонный пол, побил ладонь о ладонь.

– Только, дорогие мои, – радостно продолжил он, – дорогие мои новички, новобранцы, запомните раз и навсегда! Рукоприкладство среди "отпетых" за-пре-ще-но! И строго преследуется! Устав есть устав.

– О, лепит, – восхитился Ден, – тебя в "комнату Джорджи" вместо "старшего друга" – от бы там заливал!

Ден потряс лейкой. Из лейки нехотя выпало несколько капель. Ден вздохнул и пошел вглубь площади.

Кошка Аграфена легко, чуть пританцовывая, направилась за ним.

– Эй, – крикнул Валя, – наглец! Тебя что – не касается? Вылезай на фиг.

Я выпрыгнул из машины и не успел уклониться от подножки Вали.

Я довольно сильно ударился о бетонный пол и поднялся нескоро, перемогая боль.

– Очень плохая реакция, – равнодушно сказал Пауль, – и совсем скверно держит удары. В первой же пещере "стрелочник" выжжет "младенцу" глаз.

И пальцем он ткнул в мое лицо.

Палец Пауля остановился в миллиметре от радужной оболочки глаза, и я увидел огромную дубину, застившую весь мир справа, готовую выдавить, выколоть, превратить в слизь…

– Ничего, – одобрительно сказал Пауль и убрал палец, – бледнеет и зеленеет, но не дергается и не прудит в штаны – тоже достижение. Кто тебе синяк поставил под глаз, воин?

– Я уже ответил на ваш вопрос, Пауль, – вежливо сказал я, – и хотел бы, чтобы и вы обращались ко мне на "вы". Меня зовут Джек Никольс.

Пауль переглянулся с Валей.

– Валя, – спросил Пауль, – на какой помойке ты его подобрал?

Между тем Ден вернулся с лейкой, наполненной водой. На сей раз кошка сидела у него на плече и лизала ему ухо.

Ден завершал полив.

– Я же и говорю – ужасно наглый народ. За двумя "младенцами" – целый грузовик.

– Да, да, – закивал Пауль, – целый грузовик и одного идиота – это слишком. Пешком бы дошел по карте, азимуту и компасу.

– Пауль, – всерьез обиделся Валя, – что ты надо мной при "младенцах" стебаешься? То насчет унитаза… Теперь "идиот" говоришь.

– А че, – крикнул Ден, аккуратно нагибая лейку, – не было че ли этого? Пауль, помнишь, как он орал: "Ой, не могу, ой, не буду!" Веселые были ребята, – вздохнув, окончил Ден.

– Да, – согласился Пауль, – и где они теперь? Иных уж нет, а тех долечат… Кого растерзали безжалостные когти, кого пронзили язвящие жала, кого растоптали тяжелые слоновьи лапы… А кого… кого, – Пауль поднял руку, словно задумавшись, словно припоминая что-то, и будто вспомнив, сообразив, легко вспрыгнул на подножку грузовика и крикнул в полуоткрытое окно кабины: – Витек, покажись новичкам.

Дверь кабины распахнулась.

Кошка зашипела и вцепилась в Деново плечо.

– Аграшка, дура, – сморщился Ден, поставил лейку и принялся отцеплять кошкины когти, – ты что, "превращенцев" не видела?

Я -то помнил по квартире Натальи Алексеевны подобных существ, а Диего отчаянно закричал, что, по-моему, говорило только в его пользу.

Перед нами стоял, раздувая отвратительное мешковидное горло, длиннорылый печальноглазый монстр.

– Дитя, – изумился Пауль, – что ко мне ты так страстно прильнул? Ты что, "борцов" не видел?

– Таких – нет, – ответил я за Диего.

– Хорошо отвечает, – одобрил Пауль.

Лапа Вити дернулась конвульсивно резко, я не успел сообразить, что происходит, а рептилия уже деловито и ловко мяла мое лицо.

– Витек, Витек, – позвал Пауль, – довольно ласк, довольно… Он понял. Понял. Ну, что сказано! Кнут! – гаркнул Пауль. – Хлыст!

Витек отдернул лапу, точно ожегшись, испуганно пискнув. Я подивился тому, какой у него тоненький, тоненький жалобный писк.

– Все, – сказал Пауль, – все! Массаж лица окончен. Марш в кабину.

Витек ловко впрыгнул в кабину на водительское сидение и захлопнул дверцу.

Я украдкой потрогал саднящее лицо.

– Что, малыш, – усмехнулся Пауль, – проверяешь, не произошли ли необратимые изменения? Да нет, покуда не произошли… Смирно! – заорал вдруг Пауль, застегиваясь.

Мы вытянулись. Из кабины выскочил Витек и застыл рядом с нами.

Пауль успел застегнуться до того, как попал в поле зрения полковника.

Одна кошка нагло мяучила и лизала ухо нервно помаргивающего, вытянувшегося Дена.

У Витька нервно опадал и раздувался зоб.

Диего стоял серовато-белый, как нависший над нами потолок, и сглатывал подступающую к горлу тошноту.

Я обратил внимание, что его кадык дергался в такт вздувающемуся и опадающему зобу рептилии.

"Как мы на них похожи", – подумал я.

Полковник, заложив руки за спину, шел на нас. Он был низенький, толстенький. На нем был гражданский штатский сюртук и брюки с потертыми, вытершимися от времени лампасами.

– Бб-те, – сказал полковник, – вольно, вольно. Денушка, еб-те, прекрати скотоложество, пусти Аграньку погулять… Ат… царапается, царапается, Грунечка, Грунечка, кисонька, кыс-кыс, иди, иди сюда… Ат… еб-те, не идет… Виктор Петрович, в кабинку, в кабинку, неча эстетику портить… Павлик, не выпячивай грудь, я в окно видел: расселся на стуле, ноги расставил, расстегнулся, декольте с волосами навыпуск, еб-те, борода и бакенбарды, плавно переходящие в волосы на груди… Иди садись. Валентин Аскерханович, привезли? – полковник подошел поближе к кадкам, сунул палец в землю, – еб-те, Денушка, я те что сказал: полить, а ты что сделал? Ай-я-яй, еб-те двадцать, ты же их залил, за-лил. Ну, смотри, лужи вокруг кадок… А? Что за болото развел. Ну, напецкал так напецкал.

Ден стоял понурившись и шмыгал носом.

– Коллега полковник, – начал он.

– Бб-те, – махнул рукой полковник, – ну тя к монстру в бриллиантовой, ну, гляди, какую сырость развел… Грунечка, Грунечка, кыса, кыса…

Кошка зашипела, выгнула спину и попятилась за Денову ногу.

– Вот, еб-те, дилемма… понимаешь, закавыка, загадка… Я Груню люблю, а она меня нет, еб-те, шипит, а она меня, еб-те, кусает.

– Чем меньше женщину мы любим, – подал голос от вахты Пауль, – тем легче нравимся мы ей. А кошка – женщина, коллега полковник.

– Ббте, – изумился полковник, – Павлик, ты че влез? зачем? для чего? какая твоя цель?.. – полковник смерил Пауля взглядом. – Ну, Валентин Аскерханович, покажи новичков. У, какие, у, еб-те…

Полковник похлопал меня по плечу…

– Молодец, молодец, еб-те… Назовись, еб-те,.

– Джек Никольс, – выкрикнул я и как-то само собой у меня вырвалось: – Ббте.

Пауль фыркнул. Валя разинул рот. Диего встал по стойке смирно. Ден выронил лейку.

Потом сделалось тихо, и в наступившей тишине стало слышно умильное мурлыкание кошки Аграфены, трущейся о ногу Дена.

– Ббте, – сказал наконец справившийся с волнением полковник, – да ты, я гляжу, артист-пародист… Для артистов, еб-те, у нас есть третья рота. Павлик оттуда, Валентин Аскерханович…Ты что, еб-те, думаешь, ты семь русалок, еб-те, и уже можешь, еб-те, полковника, еб-те…

Полковник всерьез разволновался, он вынул из кармана большой клетчатый платок и вытер шею и затылок.

У меня тоже вспотели шея и затылок.

Я сглотнул и выдавил:

– Виноват, коллега полковник, обмолвился. Сорвалось.

– Ббте, – полковник сунул в карман клетчатый платок, – Виктор Петрович тебе коллега, а не Гордей Гордеич… Нашел себе коллегу… Виктор Петрович, сиди, сиди, не скалься…

И тут я заметил, что рептилия высунулась из кабины и глядит на меня с живейшим, хищным каким-то интересом.

– Брысь, сказал, еб-те, зубы повыдергаю, брысь! – не то разозлился, не то испугался полковник.

Витек хлопнул дверцей машины.

– Ббте, – поуспокоившись, сказал полковник, – ну а тебя как звать?

– Диего Хальцедонов, – отрапортовал Диего.

– Молодец, еб-те, – одобрил полковник, – умница, золотко…

Диего старательно тянулся, ел глазами полковника.

– Ббте, – вздохнул полковник, – жалеешь, небось, что к "чистильщикам" попал?

– Никак нет! – бодро гаркнул Диего. – Не жалею! Рад…

– Ббте, – нахмурился полковник, – Бриллиантов, как тебя, Аметистов… – полковник пощелкал пальцами, – этот Альфонсо Аметистов…

– Дие… – робко начал Диего.

– Я сказал: Альфонсо Аметистов, – рявкнул полковник, – ебте, – добавил он поспокойнее, – я не чаю, как отсюда выбраться, этот… мне выкаблучивает… рад… ну, я покажу тебе рад, еб-те, я тебе покажу рад, – он погрозил пальцем и, покачав головой, громко приказал Вале, – Валентин Аскерханович, этого весельчака тоже в третью роту… Прислали, еб-те, один артист-пародист, другой – коверный, еб-те, рот до ушей, хоть завязочки пришей… Весь вечер на манеже… В третью их, в третью…

– Лезь в машину, – коротко приказал Валя, – разрешите? – обратился он к полковнику.

– Давай, давай, – полковник замахал руками, – вези их, еб-те, с глаз долой – из сердца вон.

Я плюхнулся на твердую скамью, рядом расположился Диего.

Следом в кузов нырнул, хищно и ловко, Валя.