– Я вижу. – Она кладет его в карман. – Возможно, Доркус сможет помочь.
Мои брови приподнимаются.
– Прости, кто?
– Ваш другой страж.
– Его зовут Доркус[20]?
Я изо всех сил пытаюсь сдержать свой глупый смешок. Может быть, поэтому он и не представился.
Коррин с любопытством хмурится, глядя на меня, но затем отбрасывает свои мысли, и, уже идя к выходу, указывает пальцем на террасу.
– Занесите до дождя!
Этой ночью никто не бродит по извилистым тропинкам королевских земель, кроме стражи Боза.
Два часа назад я видела, как те же здоровенные рабочие, что на днях таскали камни от разбитого фонтана, используя носилки, вытащили из сада бездыханное тело лорда Квилла. С тех пор на город опустилась тьма, и жрицы прошли, чтобы зажечь фонари своей магией заклинателей.
Но на улицах никого. За дверьми не слышно ни музыки, ни смеха. Ничего, кроме приглушенных голосов. Все кажутся встревоженными, как и должно быть.
Сегодня при дворе убили человека.
– Кто эта женщина?
Я вздрагиваю от внезапно раздавшегося за моей спиной голоса Зандера, и оборачиваюсь.
– Можешь, пожалуйста, не подкрадываться ко мне так?
Я не видела его несколько часов с тех пор, как он исчез в главном здании с Абарран и Аттикусом. От окон его спальни исходит тусклый свет, дверь приоткрыта. Зандер сбросил с себя верхнюю одежду и ножны, туника расстегнута и расшнурована спереди, будто он начал раздеваться, но вдруг передумал и решил заглянуть сюда на полпути. Интересно, у него тоже есть слуга, который помогает ему или так повезло только мне? Я никогда не видела даже намека на это.
– Я не виноват, что ибарисанцам не хватает скрытности. – Он ухмыляется, но его пристальное внимание все еще сосредоточено на бумаге в руке. – Кто она?
На бумаге красуется лицо Софи, написанное карандашом, так любезно предоставленным мне дорогим Доркусом и принесенным Коррин. Лица всегда хорошо отпечатывались в моей памяти, и все же я удивляюсь, как точно помню острые скулы и подернутые мраком глаза женщины, с которой провела меньше суток. Однако этого хватило, чтобы она безвозвратно изменила мою жизнь.
– Я не уверена.
Это ложь, но также и правда. Кто такая Софи? Элементаль с разбитым сердцем, пребывающая в отчаянии из-за ужасного положения мужа. Но, кроме этого, я ничего о ней не знаю.
Я внимательно смотрю на Зандера, ища любой намек на то, что он может распознать мою ложь по пульсу, как делал это ранее. Но он изучает набросок, наморщив лоб.
– А что? Она кажется тебе знакомой?
Бывала ли Софи в Илоре?
Зандер качает головой.
– Я так думал, но все же нет.
Он отрывается от наброска, чтобы посмотреть на меня. Его взгляд падает туда, куда вонзились когти дэйнара. Персиковое платье, увы, не скрывает эту часть тела. Челюсти Зандера напрягаются. С отвращением или жалостью – не могу сказать. Я борюсь с желанием отпрянуть, чувствуя себя неловко, несмотря на решимость не переживать о том, что он думает.
Его внимание возвращается к портрету Софи, но затем он предполагает:
– Наверное, это было больно.
Держу пари, не так больно, как быть отравленным чем-то, что сжигает тебя изнутри. Я собираюсь спросить его о лорде Квилле, когда на бумагу падает крупная капля дождя. За ней быстро следуют вторая и третья.
Выругавшись, я бросаюсь к столу.
– Коррин убьет меня, если эта мебель испортится!
– Она действительно гордится этой безупречной обивкой, – с усмешкой говорит Зандер. – Погоди. – Он отдает мне рисунок, освобождая руки, чтобы с легкостью приподнять большое кресло с подголовником и столик.
Начинается ливень. Я хватаю фонарь, и мы вместе бежим внутрь, минуя мою спальню в гостиную, где стоит камин. Комната озаряется свечами, которые Коррин зажгла, уходя. В сочетании со старомодным изяществом комнаты это создает атмосферу, которую можно было бы посчитать романтичной при других обстоятельствах.
– Я слышала, что произошло.
– Думаю, все в замке слышали, что произошло.
– Есть предположения, кто это сделал?
– Не совсем, нет.
Зандер расставляет мебель, тратя время на то, чтобы сделать это должным образом.
– Женщина, которая была с лордом Квиллом, его кормилица, буквально висела на нем. Думаешь, может быть, его жена приревновала и…
– Леди Квилл не убивала своего мужа. Она знала, где он и с кем. И что они делали.
– И ей было все равно, что ее муж получает от этой девушки чуть больше, чем просто кровь? Не верю, что между ними ничего, кроме этого, не было, и даже не пытайся убедить меня в обратном.
Зандер рассеянно проводит руками по мокрым пятнам на рубашке.
– Их отношения не наше дело.
– Верно. Конечно. Я забыла, как это здесь работает.
Так же, как никого не касается, что король приводит в постель свою кормилицу, пока его предполагаемая будущая жена находится буквально под боком.
Брови Зандера вопросительно поднимаются.
– Неважно, – бормочу я. Он может считывать раздражение? Надеюсь, что да. Я бы ни за что не потерпела, чтобы он приводил женщин в свою постель по любой причине, если бы у нас на самом деле были чувства. – Ладно. Но, возможно, кормилица чувствовала себя иначе. Может, она была влюблена в Квилла и хотела, чтобы он бросил жену и обратил ее, а когда он отказался, она разозлилась и отравила его.
– Думаю, мне больше нравилось, когда ты ничего не знала о наших обычаях. – Зандер плюхается в кресло, которое поставил, словно вся тяжесть дня внезапно захлестнула его. – Весьма сомнительная версия. Обращать людей запрещено, даже если человек этого желает. Это действие повлекло бы за собой немедленный смертный приговор для обеих сторон. Кроме того, я был там вскоре после смерти лорда Квилла. Людей постыдно легко читать, знаешь ли. И в этой девушке я не заметил ничего, кроме горя.
– Значит, она действительно любила его?
– Да, и это неудивительно. Многие из кормильцев связаны со своими хранителями. Но это не меняет реальности. Людей с раннего возраста учат, что быть кормильцем – это важная роль, но все же это лишь служение, не более того.
– Я слышала, что чем привлекательнее будет кормилица, тем лучше. – Мой голос полон презрения.
– Это, безусловно, делает необходимость более приятной, – возражает он с вызовом во взгляде.
Со сколькими своими кормилицами спал Зандер? Поимел бы он последнюю, если бы я не застала его на месте преступления? Мысленный образ того, как это могло бы быть, всплывает в голове, и я ощущаю, как пульс ускоряется.
В глазах Зандера вспыхивает пламя, а уголки рта изгибаются, как если бы у него имелся секрет.
– Прошу, продолжай свою мысль. Я, безусловно, предпочитаю твою реакцию на это, нежели страх и вину, что поглотили тебя ранее.
Мои щеки алеют.
– Как ты это делаешь?
Он небрежно пожимает плечами.
– Очень просто. И по какой-то причине с тобой такое проделывать становится легче день ото дня.
Это потому, что у меня разум человека? Или потому, что я не знаю, как использовать это эльфийское тело и его способности?
– Не повезло тебе, не так ли? Особенно когда твои мысли то и дело движутся в том самом направлении.
Я стискиваю зубы, желая увести этот разговор подальше от любого направления, которое дало бы ему преимущество.
– Кто-то другой нацелился на Квилла. Почему? Каких врагов он себе нажил?
– У всех нас есть враги, но я сомневаюсь, что у Квилла они были настолько серьезными, чтобы их бояться. Он был легкой мишенью. К тому же мой сторонник. Еще одна причина убить его.
– Но зачем убивать его сейчас?
– Я отказываюсь от своего предыдущего комментария. Ты все еще ничего не знаешь. – Зандер трет переносицу. – Чтобы вызвать новую волну подозрений теперь, когда ты воскресла из мертвых, а твой брат сидит в темнице в ожидании казни.
– Значит, это все-таки связано со мной.
– Разве не все в последнее время связано с тобой? – ворчит он себе под нос.
– Кто бы хотел… – Я запинаюсь. – Лорд Эдли.
– Или один из его верных сторонников. Ты, наконец, поняла.
Я смотрю на него.
– Что? Месяц назад ты едва знала свое имя.
Я отлично знала свое имя. Все остальное было загадкой.
– Ты хочешь сказать, что это месть за вчерашнее?
– За то, что ты унизила его перед всем двором? – Зандер ухмыляется. – Там было на что посмотреть, пусть это и не соответствовало нашему плану. Признаюсь, мне даже понравилось.
– Правда? Потому что я помню другую реакцию.
– Просто это было… неожиданно, вот и все. В любом случае это, вероятно, случайность, учитывая, что отравление Квилла требовало планирования. Эдли только выиграет от хаоса и раскола внутри двора, от людей, заключающих закулисные союзы и пакты, и, естественно, теперь все размышляют, скольких еще постигнет та же участь, когда ты восседаешь на нашем троне.
– Но я их не травила.
– Технически это не так. Необработанная мёртовая лоза растет только в Терренских горах, а это значит, что яд был привезен сюда, когда ты и твой народ пересекли Разлом. Мы можем сколько угодно играть в игру с твоей невиновностью, но мы оба знаем, что ты полностью отдавала себе отчет в том, что касалось содержимого твоих карманов.
– Хорошо, но никто из них этого не знает. – Я усаживаюсь на софу напротив него, подобрав под себя ноги, чтобы согреться. По окну безжалостно барабанит дождь. – Возможно, Аттикус прав. Ты мог бы избежать всего этого, если бы женился на Сирше. У Эдли не было бы причин никого убивать.
– Ты не знаешь, о чем говоришь. – Челюсти Зандера напрягаются. – Двуличие умножится десятикратно. Такие люди, как Эдли и ему подобные, не должны править Илором.
– Но они думают, что должны, а ты только раздражаешь их, сажая меня на трон как угрозу.