мой вид – строгие вегетарианцы, и любому наблюдателю может показаться странным, что у ибарисанской принцессы течет слюна у мясного прилавка, поэтому я прохожу мимо него к следующему прилавку – столу, уставленному различными пирогами, вафлями и маленькими пирожными.
Элисэф наклоняется и шепчет мне на ухо:
– Королева не глазеет на рыночные прилавки. В замке есть собственная кухня для таких вещей.
Женщина, стоящая за столом, смотрит на меня широко распахнутыми от шока голубыми глазами. Двое тощих детей с вьющимися копнами каштановых волос стоят по обе стороны от ее юбок, мальчик кладет голову на ее беременный живот, а маленькая девочка сосет большой палец. Все они носят предательские манжеты в ушах.
Что-то в их голодных взглядах удерживает меня на месте.
– Тогда хорошо, что я не королева. И, кроме того, кухня замка не поможет мне сейчас, когда я голодна. – Я одариваю женщину улыбкой. – Мне хотелось бы что-то с вашего стола, пожалуйста.
Женщина качает головой, а затем делает глубокий реверанс.
– Что бы вы предпочли, Ваше Высочество? – У нее робкий голос.
– Я не знаю. – Я могу только догадываться о продуктах, которые вижу перед собой. – Что бы вы посоветовали?
– Хлебный пудинг всегда раскупается первым. А людям нравятся пирожные с марципаном. Ваше Высочество.
– Вы их сделали?
Она опускает голову.
– Да, миледи. Я имею в виду, Ваше Высочество.
– Все это?
– Да.
– Самостоятельно?
Темные круги под ее глазами дают ответ, прежде чем она подтверждает это кивком. Мое внимание переключается на ее округлившийся живот. Она должна скоро родить.
Маленький мальчик слева от нее указывает на стопку пирогов согнутым пальцем.
– Это мои любимые, Ваше Высочество, – выдает он высоким голосом.
Мать шикает на него.
– Нет, все хорошо. Пусть говорит. – Я улыбаюсь мальчику, украдкой разглядывая сморщенную кожу на его руке. Она обожжена. – И почему они твои любимые?
Он ухмыляется, демонстрируя выступающие щели из-за отсутствующих передних зубов.
– Из-за фруктовой начинки.
– Они и мои любимые. Могу я спросить, что случилось с твоей рукой?
Мальчик смотрит себе под ноги.
– Наказание. За то, что взял яблоко. Оно упало на землю и сгнило, но все же я не должен был брать его без спроса.
– Яблоко.
Кто-то навсегда изуродовал этого маленького мальчика, потому что он взял гнилое яблоко?
Парнишка поднимает взгляд на свою мать, которая хлопает его по спине, прежде чем повернуться ко мне. В ее глазах я вижу неприкрытую боль. Держу пари, она видела, как это произошло.
– Твой хранитель сделал это с тобой?
Он кивает.
– Но я это заслужил.
Я смотрю на Элисэфа, и во мне вспыхивает ярость.
– Я думала, смертным нельзя причинять вред, – шиплю я.
– Их нельзя убить, Ваше Высочество. И определение вреда становится весьма туманным, когда есть заявления о краже.
Вдруг из ниоткуда возникает человек. Он отгоняет детей взмахом руки, точно назойливых мух, но они уже и так ныряют под стол.
– Ваше Высочество. – Он склоняется передо мной. Его волосы до плеч серебристо-белые, как у пожилого человека, что создает контраст с теплой оливковой кожей, такой же юной, как у меня. – Для меня большая честь видеть, что вы восхищаетесь моими деликатесами! – громко восклицает он. Он хочет, чтобы его услышала толпа, собравшаяся вокруг нас и сдерживаемая моими стражами от приближения.
Его деликатесы.
Я осматриваю его ухо. Золотой манжеты нет. Он, должно быть, их хранитель и бессмертный, а еще мерзавец, который сжег этого маленького мальчика за то, что тот съел яблоко, которое не годилось ни для чего, кроме кормления червей. Он выглядит соответствующе: пиджак идеально скроен, а сам он полон высокомерной гордости.
Я выдавливаю улыбку.
– Восхищаюсь, да. Ваш пекарь талантлив.
– Смею сказать, она самая талантливая во всем Илоре. Ее яблочные пироги никогда не хранятся долго.
Женщина бормочет:
– Спасибо, милорд.
Однако я замечаю, как она отшатывается от него. И то, как он косится на нее. Она красивая. Думаю, лет двадцати.
– А вы кто будете? – спрашиваю я его.
– Лорд Дантрин из Фрейвича, – громко произносит он. – Ваш покорный слуга, конечно. Пожалуйста, угощайтесь чем-нибудь.
– Чем угодно?
– Безусловно. В конце концов, вы станете нашей королевой.
Точно. Даже если это лишь притворство.
– Рада это слышать. – Мое сердце начинает дико стучать, когда я придумываю весьма опасную авантюру. – Я бы хотела вашего пекаря и двоих ее детей.
Вокруг нас раздаются вздохи. Рот лорда Дантрина открывается.
– Ваше Высочество? Я не понимаю, – бормочет он.
– Вы сказали, что я могу получить все, что захочу. Нам нужен пекарь, а поскольку она лучшая во всем Илоре, вполне уместно, чтобы она работала на меня. Итак, я бы хотела, чтобы эта женщина и двое ее детей присоединились к королевскому двору. – Я поворачиваюсь к женщине. – Но только если вы заинтересованы в этой должности. Я не принуждаю. Это ваш выбор. Вы хотели бы пойти со мной?
Она мгновение смотрит на меня, а после едва заметно кивает, бросая косой взгляд на Дантрина, но тут же отводя его, не желая смотреть мужчине в глаза.
Элисэф, стоящий рядом со мной, кладет ладонь на рукоять меча, будто ожидая неприятностей. Или предупреждая остальных не делать глупостей.
– У вас есть муж, который пойдет с вами? – мягко спрашиваю я.
Женщина качает головой.
– Только мы.
Я стискиваю зубы, глядя на ее живот. Нет мужа, и это не могут быть дети Дантрина. Готова поспорить на деньги, что он сделал из нее инкубатор. Коррин предупреждала о таком типе хранителей. Это только укрепляет мою решимость.
Дантрин выглядит как рыба, задыхающаяся на суше.
– Но вы, конечно, понимаете, что я имел в виду…
– Элисэф, не мог бы ты возместить лорду Дантрину его хлопоты?
– Да, Ваше Высочество. – Он достает из-под мундира мешок с золотыми монетами и кладет на стол красивую стопку. – Я считаю, этого должно быть достаточно.
Мой желудок скручивается при мысли, что я фактически покупаю беременную женщину и ее двоих детей, но, если это означает, что они станут свободны от этого человека, я сделаю это с высоко поднятой головой.
– Извините, я не расслышала вашего имени.
– Грейсен.
Она выглядит так, будто ее ударили по лицу и шок еще не прошел. Я пытаюсь успокоить ее нежной улыбкой.
– Грейсен, один из моих стражей сопроводит вас и ваших детей в мою карету, где вы сможете меня дождаться. Мне нужно еще кое-что сделать, но там вы будете в безопасности.
Грейсен не стоит на месте ни секунды.
– Мика! Лилу! – быстро говорит она.
Две копны кудрявых каштановых волос появляются из-под стола, у обеих пара голубых глаз, широко распахнутых и растерянных.
– Вы забираете ее сейчас? – Лицо Дантрина наполняется возмущением. – Но сейчас же начало ярмарки. Кто будет работать за моим столом?
– Мне казалось, вы способны и сами это сделать. У вас отлично получится. На самом деле, знаете, вы меня убедили – я бы хотела взять еще парочку яблочных пирогов. – Я киваю Элисэфу, который тут же добавляет к стопке еще одну монету. – Думаю, на это мы сможем купить столько пирогов, сколько способно поместиться в детских ладошках. Верно?
Какую бы гадость ни хотелось сказать Дантрину, он бросает быстрый взгляд на солдат позади меня и на толпу и одумывается. Затем кивает Грейсен и презрительно на нее смотрит. Она входит в палатку, берет по два пирога и вручает каждому ребенку, а затем снова уводит их от стола.
– Все вещи при вас? – тихо спрашиваю я.
Она кладет руки на плечи своих детей и смаргивает слезы.
– У меня есть все, что мне нужно, Ваше Высочество.
Рот Мики занят пирогом, пока один из моих стражей уводит их.
Я поворачиваюсь к мерзкому хранителю, чья челюсть сжата так сильно, что кажется, будто его зубы готовы вот-вот сломаться.
– Было приятно познакомиться с вами. Мы с королем обязательно посетим Фрейвич в следующий раз, когда у нас будет такая возможность. Я бы хотела увидеть эти драгоценные яблоки, которые вы так яростно охраняете.
Его глаза вспыхивают пониманием. Отлично. Но что-то мне подсказывает, что это наименьшее из его преступлений.
Мы идем дальше по переулку, следуя за Дагни, которая все время оглядывается на меня через плечо и сияет.
Но во мне кипит ярость. Трущобы, а теперь и эта ярмарка. Если не считать Портовую улицу, которая кому-то может показаться греховной, – а мне так хоть каким-то намеком на выбор, – мое первое впечатление об Илоре за пределами стен замка так же отвратительно, как и червивое яблоко.
– Ты видел, что он сделал с этим маленьким мальчиком? Малыш, наверное, голодал.
– Справедливое предположение.
– У этого ублюдка не должно быть земли или владений. Мы должны все забрать. Кто вообще ему что-то дал?
– Я думал, вы не заинтересованы в том, чтобы быть королевой, – бормочет Элисэф, и самодовольная улыбка касается его губ.
– Нет. Зандер может у него все забрать. Кто этот лорд Дантрин?
– Мелкий лорд из Фрейвича, городка в трех часах езды от Цирилеи. И отныне ваш новый враг.
– Я добавлю его в свою растущую коллекцию. – Но тут же внутри меня проскальзывает беспокойство. – Думаю, существует какой-то придворный этикет или протокол, который я только что нарушила.
– Да. Даже очень.
Я смущаюсь.
– Насколько Зандер разозлится на меня за это?
На лице Элисэфа мелькает таинственное выражение.
– Увидим.
Текстильный отдел ярмарки находится ближе всего к воде и весьма обширен. Ряды киосков предлагают одежду, сложенную стопками и висящую на веревках. Шелк, лен и хлопок развеваются на легком ветерке, напоминая мне простыни, сушащиеся на улице в летние дни. Тут сотни вариантов. Может быть, тысячи. Я бы и не знала, как выбрать.