Я отвожу взгляд от его тела, понимая, на что он намекает.
– Ты хочешь сказать, они спали вместе? То есть я, – я указываю на свое тело, потому что именно это тело, в котором я сейчас живу, совершило так много неблаговидных поступков, – спала с твоим братом? – Я чувствую, как кровь отливает от моего лица. – Кажется, меня сейчас стошнит.
– Я сомневаюсь, что такая реакция раздует его самомнение. – Плечи Зандера опускаются. – Прошу прощения. Это говорит мой гнев. Ты не должна была узнать об этом таким образом. Или вообще узнать.
– Нет, должна. Возможно, даже раньше. – Я смотрю на него. – Если мы были вместе, он, скорее всего, желал бы твоей смерти. – Меня поражает мысль. – Если ты умрешь, кто будет править Илором?
– Аттикус, – признается он. – И я мог бы поверить в эту теорию, если бы его кормильца не сдобрили растворенным мёртом, предназначавшимся для него. К тому же один из ваших выстрелил в него смертельной стрелой. Нет, я не верю, что Аттикус строил против меня заговор, особенно если бы это включало в себя убийство всей нашей семьи. Он хочет быть королем, но не такой ценой. Мой брат не стал бы носить корону, залитую кровью. В нем слишком много чести и любви к Илору. – Взгляд Зандера скользит по моему бледно-лиловому платью. – Он просто не смог устоять перед тем, чтобы забрать то, что принадлежало мне.
То есть девственность принцессы Ромерии. Не знаю, сколько в этом чести.
– Он знает, что ты в курсе?
– Не думаю, и я хотел бы, чтобы так и оставалось.
– Конечно, – шепчу я.
Зандер исчезает в ванной, а я остаюсь стоять на месте, прижимая ладони ко рту, лишь бы не завопить от досады. Это место и его чертова паутина секретов и лжи! И после сегодняшнего дня меня неотвратимо быстро втягивает в это предательское сплетение.
Вода затихает, и я слышу лязг пряжки, шорох сбрасываемых ботинок и штанов, а через мгновение король погружается в воду. Несмотря на охватившее меня потрясение, в нижней части живота возникает пьянящее напряжение от мысленного образа, который вызывают эти звуки.
– У меня мало времени. Абарран, вероятно, проклинает меня. Что ты хотела сказать мне, Ромерия?
Зандер оставил дверь ванной широко открытой. Это приглашение после прошлой ночи или просто предусмотрительность? Очередная проверка? Ведь он сказал, что всегда проверяет меня.
По крайней мере, у меня есть причина держаться на расстоянии, из-за чего становится труднее осознавать вину и панику, прочно обосновавшуюся на моих плечах теперь, когда я знаю, кто я.
– Бексли нашла меня на ярмарке. Кэйдерс упустил некоторые детали.
Долгая пауза.
– Мы можем не говорить через стену? Пожалуйста, входи.
Вот и пришел конец моей стратегии.
Сделав несколько глубоких успокаивающих вдохов, я сворачиваю за угол и захожу в ванную комнату Зандера без окон – зеркальное отражение моей, если не считать ванну из черного камня, тогда как моя медная. Зандер освещен дюжиной мерцающих свечей, несомненно, зажженных одной-единственной его мыслью.
Он кладет голову на заднюю часть ванны и смотрит в потолок, его кадык торчит, а мощный торс выставлен напоказ. Остальная часть тела скрыта под поверхностью воды, слишком темной, чтобы что-то разглядеть.
У меня пересыхает во рту. Кажется, он самое желанное создание, которое я когда-либо видела. А в данном случае это преимущество и, возможно, моя спасительная благодать.
Пар обволакивает мою кожу, когда я сажусь на стул рядом с ванной. Я позволяю себе восхищаться им. Не пытаюсь успокоить дыхание, не увожу мысли в другом направлении. Я просто смотрю на него и думаю об ощущениях, пока я была с ним в переулке прошлой ночью, и моя кровь начинает пульсировать в венах, а тело гудит от предвкушения того, что это может произойти снова.
Может быть, это еще одно из его испытаний, но, если и так, я выиграю его на своих условиях.
Голова Зандера поворачивается в сторону, чтобы рассмотреть меня.
– Ты всегда купаешься в чьем-то присутствии? – спрашиваю я.
– Если в моей купальне есть женщина, она не сидит в кресле рядом со мной. – Он ухмыляется. – Что Кэйдерс забыл упомянуть прошлой ночью?
– Что на его корабле также была провидица.
Веселье на лице Зандера сменяется заинтересованностью.
– Провидица. Здесь, в Цирилее?
– Да. Она путешествовала с элементалем. Они забрались в повозку и исчезли.
Сквозь его взгляд проносится шквал мыслей.
– Мне всегда было интересно, каково это – говорить с одним из них.
– Это сбивает с толку, иногда тревожит. – Я спешу добавить: – Так мне сказала Вэнделин. На обратном пути мы остановились у святилища.
Но также я узнала еще одну удивительную истину, на осмысление которой мне требуется время.
– Ты передала Вэнделин слова Бексли?
– Я решила, что ты сам ей расскажешь, если посчитаешь нужным. – Я принимаюсь внимательно изучать грудь Зандера, пытаясь скрыть ложь.
Он кивает с задумчивым выражением лица.
– Я слышал, что они могут видеть то, чего не можем мы.
Найди позолоченную лань.
Что видел мой отец? Что-то обо мне, очевидно. Он сказал, что золотая лань ищет меня. Но Вэнделин также упомянула, что их видения не основаны на реальности.
– Что еще сказала Бексли?
– Ничего важного.
Пронзительные карие глаза возвращаются ко мне, и я знаю, что даже новости о провидице больше не отвлекают его. Он наверняка чувствует напряжение, проходящее через меня из-за лжи. Но какой секрет тяготит меня больше? Что я поручила Бексли найти Янку или что я Заклинательница Ключей, которую послали открыть некую дверь и, возможно, разорвать межпространственную складку, которая выпустит новую армию монстров? Или что Вэнделин сговорилась с Мордейном из-за какого-то пророчества, чтобы увидеть нас вместе?
Я делаю единственное, что могу придумать, чтобы отвлечь нас обоих от лишних размышлений. Я пододвигаю свой стул ближе, беру мочалку и, опустив ее в воду, принимаюсь водить ею по его шее.
С губ Зандера срывается резкий вздох.
– Она сказала мне никому не доверять.
Я глажу мягкую кожу его ключиц и плеч, сосредотачиваясь только на ощущении его тела под моими пальцами и не позволяя себе слишком уж мрачные мысли. Это несложно. На самом деле невероятно легко сосредоточиться только на Зандере, когда он рядом.
– Не ей такое говорить.
– Так я и сказала. Но чем больше я узнаю, тем больше понимаю, почему ты никому не доверяешь.
Его грудь будто идеальный холст из гладкой, чистой кожи. Теплая вода омывает его, пока я стираю следы пота, грязи и запекшейся крови.
– Слишком многие давали мне повод не доверять, – признается он через мгновение.
– А как же Элисэф?
– Кроме него. Ему я доверяю.
– Полностью? – повторяю я его вчерашний вопрос о Вэнделин.
– Да.
– Как ты можешь быть так уверен?
Кончик моего пальца скользит по его грудной клетке, и он снова глубоко вдыхает.
– Потому что именно я сделал его таким, какой он есть.
Моя рука замирает.
– Он сказал мне, что на него в переулке напал бессмертный.
– Так и было. В ту ночь он развлекался в «Козьем холме» и позволил кому-то кормиться собой. Мы можем брать лишь немного крови, прежде чем это становится опасным. Но тот, кто пил из него, взял больше. Намного больше. К тому времени, когда я их нашел, Элисэф был почти что мертв. Я знал, что он не выживет. Поэтому применил к нему свой яд.
– Но ты обвинил нападавшего в том, что он обратил Элисэфа. Его за это казнили.
Зандер говорил мне, что обращение смертных карается смертью, независимо от причины.
– Да.
Мгновение он изучает мое лицо, словно ожидая реакции на признание вины. Я делаю второй проход по его выступающим ключицам.
– Уверена, у тебя была веская причина.
Зандер ухмыляется.
– Кроме желания не умирать?
– Ты был принцем, а на Элисэфа напали. Ни один из вас не умер бы.
– Возможно, нет. Но мой отец счел бы нужным сделать из меня пример. Как бы то ни было, мне пришлось бороться, чтобы он не казнил Элисэфа. – Зандер переводит взгляд с моего лица обратно на потолок. – Люди – это буквально кровь Илора. Они нужны нам, чтобы выжить, и страх, что проклятие крови заберет их всех, укоренился глубоко, вплоть до дней Айлиля и Илы. Превращение человека по любой причине запрещено короной. Итак, Элисэф и я солгали, и напавший на него получил заслуженное наказание.
– И теперь вы с Элисэфом связаны этой тайной?
– Мы связаны тем простым фактом, что я создал его. Я его создатель. Он не может ничего поделать со своей верностью мне. Это заложено в его существе. Странный побочный эффект.
– Ты его хозяин.
Зандер фыркает.
– Никогда не позволяй ему услышать это из твоих уст.
– Он сказал, что после этого ты сжалился над ним. Помог ему выжить и сделал его солдатом.
– Мы помогали друг другу выжить. Еще одним побочным эффектом яда является эйфория от его попадания в вену. Это волнующее чувство, и, поддавшись ему однажды, трудно не поддаваться и дальше.
– То есть это как зависимость.
– Да. Зависимость. Сильная. Еще одна причина, по которой подобное запрещено в Илоре. Потребовались месяцы, чтобы избавиться от этого желания. Элисэф и я отправились в горы к северу от Линдела под видом помощи ему в переходе. На самом деле, мы оба боролись со своими побуждениями.
Я чувствую, как он изучает мое лицо, пока я сжимаю мочалку – вода стекает ему на грудь.
– Значит, ты ему полностью доверяешь.
– Больше, чем кому-либо другому. – Он делает паузу. – А теперь и ты знаешь один из моих самых сокровенных секретов.
Я чувствую, как в воздухе повисает вопрос.
Расскажи мне свои секреты, Ромерия.
Облегчение, которое я испытываю от того, что Вэнделин знает мой главный секрет, ошеломляет. Однако я и представить не могу, что король отреагирует на него так же. Это же касается и факта, что одна из его доверенных лиц солгала ему.