Принцесса Ромерия спала с этим мужчиной.
Была ли она искренне привязана к нему или просто создавала видимость?
Аттикус определенно потрясающий мужчина. К тому же они потратили недели, путешествуя от Разлома до Цирилеи, прежде чем Ромерия увидела Зандера, поэтому то, что случилось, уже не кажется таким невероятным. Однако она направлялась сюда, чтобы выйти замуж за его брата, короля. Хотя, думаю, этот брак не должен был стать долгим. Предполагалось, что он продлится всего несколько часов.
Но план пошел крахом. Аттикус не должен был узнать, что она хотела убить и его.
Должно быть, он меня ненавидит.
И мне нельзя показывать, что я знаю об этом.
Я делаю вдох и закрываю книгу.
– Как ваша рука?
Аттикус похлопывает по ней ладонью.
– Получила капельку нежной заботы от жрицы.
– Вэнделин целыми днями нас латает.
– Ничто не сравнится с тем, как шесть недель назад мою бедную руку пронзила стрела, смазанная мёртом. Помните тот день?
– Весьма туманно.
Он ухмыляется, но потом смотрит на Элисэфа и кивает головой. Знак стражу оставить нас. Элисэф соскальзывает со своего места и исчезает на дорожке.
Аттикус смотрит, как он уходит, а затем занимает его место, откинувшись назад, расставив мощные бедра и перекинув руку через спинку стула. Он крайне привлекателен, но теперь, когда я знаю, какой из него брат, всякое влечение, которое у меня могло быть к нему, испаряется.
Я изображаю свое лучшее отчужденное выражение.
– Я могу вам чем-нибудь помочь?
Аттикус наклоняет голову.
– Вы действительно меня не помните.
– Что же я должна помнить?
Он берет одну из книг, до которой я еще не добралась, – текст в тканевом переплете по истории Кеттлинга – и пролистывает ее.
– Мы с моими людьми потратили недели, сопровождая вас от Разлома до Цирилеи.
Я знаю, что не должна спрашивать, но не могу удержаться.
– И мы с вами проводили время вместе?
– Помимо обязательного? Нет.
Голубые глаза обращаются ко мне. Если бы я не знала нашего секрета, то, наверное, за обычной смесью любопытства и настороженности ничего бы в них не прочитала. Но теперь, когда я знаю, что произошло между нами, я вижу намек на тоску и боль.
Может быть, даже чувство вины.
Принцесса Ромерия одурачила его так же легко, как всех остальных. Она могла невольно использовать его, чтобы узнать обо всем, в чем Зандер обвинил этого секретного сообщника. Давала ли она ему обещания?
Внимание принца возвращается к книге.
– Полагаю, вам это было на руку. Учитывая то, что вы перевозили с собой флаконы с ядом. Вероятно, не хотели, чтобы вас поймали.
Этот неожиданный визит, наверное, связан с убийствами в Хокресте.
– Просто я продолжаю снова и снова проигрывать в своей голове, как вы улыбались, были такой приветливой, но на деле все это время вместе со своим братом планировали убить нас всех, в момент наибольшей уязвимости.
– Мне жаль. – Больше я ничего не могу сказать.
Принц бросает книгу обратно на стол и небрежно осматривает окружение, полагаю, желая убедиться, что, кроме Элисэфа никого рядом нет. Аттикус достаточно умен, чтобы знать – мой страж услышит весь разговор, сейчас или позже.
– Мой брат наживает себе врагов.
– Разве это не участь всех королей?
– Не так много и не так быстро. – Он дергает высвободившуюся нитку на розовой обивке стула. – Эта его несбыточная мечта покончить с системой кормильцев и дать смертным место при дворе и землю для деревень… ей не суждено осуществиться.
– Почему нет?
– Потому что для этого потребуется подавляющая поддержка Нетленных Илора, а у него ее нет. И он недооценивает убежденность своих противников.
– Думаю, хорошо, что его умный брат возглавляет его армию.
– Да. Полно солдат, которые нуждаются в своих кормильцах не меньше, чем такие люди, как Эдли и Столл. Как вы думаете, много ли времени им понадобится, чтобы отвернуться от него и пойти сражаться за другую сторону? Как бы вы поступили, если бы узнали, что те, за кого вы рискуете своей жизнью в бою, хотят, чтобы вы умерли с голоду?
– Другая система возможна. Если она будет основана на добровольных пожертвованиях. Существуют люди, которые готовы давать кровь за плату или просто так, потому что им это нравится. Мы видели это в «Козьем холме».
Белоснежные зубы Аттикуса сверкают в насмешливой улыбке.
– И вы туда же. – Его пристальный взгляд останавливается на мне. – Среди народа распространяется идея о том, что наш король околдован ибарисанской принцессой, которая желает покончить с Нетленными Илора. Правда иль нет, скоро это не будет иметь значения. Однако я опасаюсь, что все-таки правда, и это влияет на его решения. Заклятье объяснило бы многое: то, что он не убил вас в ту ночь, почему так бережет, будто драгоценный камень. – Аттикус наклоняется вперед, упираясь локтями в колени. – И почему посадил на трон рядом с собой убийцу.
– Вы знаете почему. Он хочет выяснить, кто вступил с ней в сговор.
– С ней. Не с вами. – Его губы кривятся от горечи. – Не было никакого другого заговорщика в стенах этого замка. По крайней мере, не в том виде, в каком вообразил себе Зандер. Не в том, который уменьшил бы вашу вину. Но я не уверен, что он видит это. Я вообще не уверен, что он хоть что-то видит, кроме всего, что неразрывно связано с Ромерией.
– Это неправда.
– То, что я видел прошлой ночью в переулке…
– Вокруг была стража, и мы выглядели подозрительно.
Его выражение лица говорит: я не верю ни единому слову. Аттикус долго изучает свои руки.
– Они никогда не позволят вам стать королевой, не после того, что случилось.
– Хорошо, что я не хочу ею быть.
– Тогда вы двое – отличная пара, потому что я не уверен, что Зандер желает быть королем.
Аттикус соскальзывает со своего места и уходит, не сказав больше ни слова. Я наблюдаю за ним, его плечи поникли.
– Ты слышал что-нибудь из этого? – спрашиваю я, когда Элисэф возвращается.
– Да, Ваше Высочество.
– И, полагаю, тебе известны предположения Зандера о том, что произошло во время путешествия из Разлома в Цирилею?
В карих глазах Элисэфа мелькает понимание, а затем он подтверждает это кивком.
– Значит, он просто солгал мне в лицо.
Элисэф хмурится.
– Что он должен был сказать? Правду?
– Наверное, нет. Нет, если он думает, будто никто не знает о его неосмотрительности. – Я вздыхаю. – Я ему не доверяю. Думаю, Аттикус хочет быть королем.
– Конечно, хочет. Он второй сын короля Эчана. У него есть право на трон, если что-то случится с Зандером.
– В яблочко.
– Но это вовсе не значит, что он сговорился против него.
Ясно, что Элисэф тоже высоко ценит Аттикуса.
– Так с чем же тогда был связан этот визит?
– Он разочарован выбором своего брата, и, думаю, Аттикус хотел узнать ваши намерения.
– Для чего?
– Этого я не знаю.
Страж устраивается в своем кресле и возвращается к книге.
Но мои мысли обращаются к воспоминаниям. К Тони, обдумывающему варианты, пока его брат умирал на полу. Хотя большой болван, вероятно, и не имел никакого отношения к гибели Корсакова, он сразу увидел возможность управлять его полуразрушенным маленьким королевством.
Что сделал бы брат, чтобы править настоящим королевством?
– Маленький негодник перестает болтать только тогда, когда прячется! – Коррин сердито дергает шелковое покрывало на моей кровати. – Нам потребовалось более трех часов и помощь стража, чтобы найти его!
Я смеюсь, заканчивая штриховку на своем наброске.
– Полагаю, они устраиваются?
– Их поселили в семейные покои в помещении для прислуги. О да, думаю, они вполне устроились. Я подумываю запереть комнату снаружи, пока она не будет способна сама гоняться за своими детьми.
– Пожалуйста, не надо. По собственному опыту знаю, что быть запертым в комнате в течение месяца – просто ужасно.
– Вы заслужили, чтобы вас заперли, – возражает Коррин.
– Ты права, так и есть. Но ситуация с ними иная. Они прошли достаточно. Ты видела ее опухшие лодыжки? И насколько усталой она выглядит? Тот стол был буквально завален едой, которую она приготовила. Их хранитель – монстр. Он, вероятно, злоупотреблял ими в течение многих лет. Кто знает, сколько еще таких, как Грейсен?
Одна только мысль о самодовольном лице этого ублюдка заставляет меня стиснуть зубы.
– Я помогла ей принять ванну и заметила следы на теле. Она сказала мне, мол, он питался ею и позволял другим делать то же самое. Регулярно. Такая нагрузка на беременную женщину… – Коррин качает головой, взбивая мои подушки.
– Видишь? Если бы он по счастливой случайности оказался на виселице, я бы только обрадовалась.
Ее губы кривятся в ухмылке.
– Я уже поменяла их клипсы на королевские. Знаешь, Грейсен пыталась попасть на кухню. Сказала, что хочет заработать себе на содержание и доказать, что «королева Ромерия не ошиблась». – Она отмечает последнюю часть воздушными кавычками. – Все называют вас королевой. Я уже не знаю, чего вы двое ждете. Могли бы уже пожениться.
Мое сердце трепещет.
– Потому что это не по-настоящему, помнишь? У Зандера в голове эта теория заговора, а я иду в комплекте с ней, лишь бы не сидеть взаперти в своей комнате до конца жизни.
Слова Аттикуса до сих пор звучат в голове. Мрачное эхо предположений о возможном сообщнике в этих стенах. И если у меня и Аттикуса есть сомнения по этому поводу, то наверняка и у Зандера. Тем не менее он все еще держит меня рядом, разжигая пламя недовольства среди знати, не желающей видеть ибарисанку на троне, не говоря уже о мрачном флере убийства, витающем вокруг меня.
Коррин фыркает и награждает меня понимающим взглядом, заставляющим задуматься, не была ли она каким-то образом причастна к нашему вчерашнему маленькому происшествию в ванной Зандера. Этот момент, каким бы мимолетным он ни был, определенно казался реальным, но с тех пор я Зандера не видела. Словно король-кровопийца прячется от меня.