– Дагни сказала, что ваше платье будет готово ко дню турнира.
– Отлично.
Этот день стремительно приближается.
– Что-нибудь еще? Кухня занята подготовкой к охоте, а у меня много дел. В их число также входит попытка починить бледно-лиловое платье, что я обнаружила в купальне. Оно было похоже на мокрую, рваную кучу.
Я скрываю застенчивую улыбку и сую ей лист. По крайней мере, она не настаивает на подробностях того, как это произошло.
Лоб Коррин морщится, когда она берет лист.
– Это я, – удивлено произносит она.
– Да.
Ее вечно суровые глаза смягчаются, рассматривая рисунок.
– У меня никогда не было своего портрета. Спасибо, Ромерия.
Она впервые назвала мое имя.
– А тебе спасибо за помощь с Грейсен и ее детьми. Я знаю, что слишком много взвалила на тебя, но я не могла их там оставить.
Коррин медленно сворачивает бумагу.
– Я сожалею о своей первой реакции, до того, как узнала об их ситуации, – тихо говорит служанка.
– Это извинение?
– От Коррин? Невозможно, – раздается позади меня голос Зандера.
Он стоит в дверях моей террасы. Меня охватывает нервное возбуждение при виде него, а затем волной накатывают воспоминания о нашей последней встрече. По какой-то неведомой причине Зандер становится все привлекательнее каждый раз, когда я его вижу.
Я пытаюсь звучать дерзко, когда говорю:
– Теперь понятно, почему ты поселил меня в эти покои. Чтобы без предупреждения появляться за моей спиной. В любое время.
Скоро мой учащенный пульс выдаст меня, если уже не выдал.
– Ваше Высочество. – Коррин делает реверанс и, ухмыляясь в мою сторону, уходит.
Я кладу карандаш на журнальный столик и пытаюсь успокоить дыхание, глядя на короля в его обычной простой тунике – сегодня белой, – черных брюках и черном сюртуке, скроенном по идеальной фигуре его тела, которое я видела и трогала без одежды.
Мы продолжим с того места, на котором остановились?
От одной мысли у меня кружится голова.
Зандер входит внутрь, останавливается на пороге моей гостиной и небрежно прислоняется к дверному косяку, скрестив руки на груди.
– Могли ли извинения Коррин иметь какое-то отношение к некой булочнице и троим ее детям, которых ты забрала у их хранителя? – ровно спрашивает он.
– Ты слышал.
Он зол? Не могу сказать. Король слишком хорошо умеет скрывать свои эмоции.
– Кажется, ты угрожала, мол, Элисэф покалечит лорда Фрейвича, и весьма злобно.
– Не в лицо, – возражаю я. – Он пытал этого маленького мальчика, разводил Грейсен, будто скот, и Коррин только что подтвердила, что он давал ее другим…
– Ты поступила правильно, – обрывает он мою напыщенную речь.
Меня накрывает волна облегчения.
– Именно об этих Нетленных я говорил. Им слишком долго сходит с рук их жестокость.
– Да. – Я запинаюсь, ожидая лекции в духе «но в Илоре мы так не поступаем». Через несколько секунд я понимаю, что ее не будет. – Так это все?
Зандер хмурится.
– Что ты имеешь в виду?
– Я думала, что услышу хотя бы одну угрозу выпороть меня за это.
– Опять ты об этом, – бормочет он.
– Но ты не сердишься на меня?
– Моя жизнь была бы намного проще, если бы сердился. – Он тяжело вздыхает. – Пойдем со мной.
Я смотрю на его протянутую руку с настороженностью и трепетом.
– Куда?
– Пришло время лишить меня еще немного золота во имя народа. По-видимому, это твое любимое занятие.
– Благодарю вас, Ваши Высочества. Спасибо. Да благословит вас Судьба.
Женщина с обрюзгшими руками, которую я помню с нашей последней прогулки по трущобам, делает глубокий реверанс. Мужчина позади нее – я полагаю, ее муж – сегодня тяжело опирается на свою трость. Я вспоминаю рваную обувь, которую он носил в прошлый раз. С тех пор она была заменена новой парой. Но я замечаю повязку над его лодыжкой.
– Могу я узнать, что случилось с вашей ногой?
– Просто инфекция, Ваше Высочество. Я уверен, переживать тут не о чем. Пройдет само по себе. – Он с улыбкой отмахивается от моего беспокойства, а затем, наклоняясь, вздрагивает.
– Я боюсь, что «само по себе» не ваш вариант. – Особенно когда он уже находится в таком состоянии. – Вы были у жрицы в святилище?
– Не думал, что мы… я имею в виду… – Он топчется на месте и его серые глаза устремляются на Зандера. – Я не хочу докучать.
Я читаю по лицу короля, что услуги Вэнделин недоступны для жителей трущоб. Полагаю, в этом есть смысл – она и так заботится о столь многих – однако ее таланты используются, чтобы латать раны бессмертных от боев на мечах. Бессмертных, у которых и так есть неестественные способности к исцелению, в то время как эти несчастные люди страдают. Во мне вспыхивает гнев.
– Идите туда как можно скорее и спросите Вэнделин. Сегодня. Скажите ей, что вас прислала Роми.
– Вам следует ее послушать. Она напористая. Завтра она обязательно вернется и проверит, – с ухмылкой добавляет Зандер.
Мужчина обещает, что сделает это, и пара хромает обратно в свою хижину.
Мы доходим до конца трущоб. В моей руке один из двух бархатных мешочков со скудными остатками золота, которое мы высыпали на ладони людей, изгнанных жестокой системой Илора. Кажется, этого недостаточно.
Я останавливаюсь на мгновение, чтобы посмотреть на воду. Ветхие скифы тихонько скрипят и в такт волнам глухо стучат о покосившиеся доки. Приближающийся закат окрашивает бухту в оттенки кораллового, каштанового и золотого, цвета сливаются с вечерним небом. Несмотря на их убогое положение, я завидую этим людям: они могут наблюдать такие прекрасные виды.
Пока мы стоим здесь, тихо созерцая приятную картину, с оживленных городских улиц доносятся смех и веселые возгласы, каждый день заполняющие рынок. Толпы людей идут туда, дабы ознакомиться с товарами и насладиться яркой атмосферой. Коррин говорила, что их будет еще больше в преддверии турнира.
Мое внимание привлекает топот копыт, доносящийся снизу по улице. Еще больше солдат верхом на лошадях. Цирилея кишит королевскими воинами. Но одеты они вовсе не в отполированные одинаковые доспехи гвардии, а во все подряд. Здесь смешались люди, присланные разными лордами для службы королю. Или Аттикусу, как сказал Зандер на днях. Брат короля во главе этой группы, на нем золотой нагрудник. Один из мужчин что-то говорит, и Аттикус заливается смехом.
– Он хорошо с ними ладит, – отмечаю я, даже когда мое тело напрягается от странной смеси замешательства, опасения и вины. Что бы ни случилось между нами, я в этом не участвовала.
– Он сильный лидер. Я опасаюсь, что многие из них последовали бы за ним в глубины Великого Разлома. Они его очень уважают. Аттикус не готов жертвовать их жизнями понапрасну.
И все же он спал с твоей будущей женой. Несмотря на все, что сделала принцесса Ромерия, это должно уязвлять гордость Зандера.
– Он пришел ко мне вчера, в библиотеку.
– Я слышал, – тихо вздыхает Зандер.
– Он не согласен с твоей задумкой.
– Да, он много раз говорил мне об этом.
Но, кажется, Зандера не беспокоит, что его брат постоянно с ним не согласен, в то время как я снова чувствую укол тревоги. Хотя, возможно, разногласия между братьями и сестрами – вполне обычное дело. У меня в этом никакого опыта. А может, это и значит – быть королем.
Неодобрение это или нет, самые близкие люди всегда согласятся с вами и сыграют свои роли.
Аттикус замечает нас и, быстро попрощавшись, отделяется от своей группы и направляет свою лошадь к нам.
– Ваше Высочество, – сердечно произносит он, склонив ко мне голову. Его черный жеребец похож на жеребца Зандера, и братья в одинаковой манере сидят на них.
– Встретил что-нибудь тревожное на рынке? – спокойно спрашивает Зандер.
– Кучу пьяниц, которые зарежут себя быстрее, чем смогут причинить кому-нибудь вред.
– Так позволь им.
Аттикус ухмыляется.
– Так я и подумал.
Какое бы напряжение ни висело между ними вчера во время тренировочного боя, теперь оно, кажется, испарилось.
– Нам лучше вернуться в замок. Скоро стемнеет. – Боз склоняет голову в знак уважения к Зандеру, хотя на деле пытается принудить его. Он хмурится с тех пор, как я покинула замок. Не нужно быть гением, чтобы понять: капитан не верит, будто король хорошо провел время в трущобах.
– Можете отправляться вперед с Аттикусом.
Зандер берет меня за талию, чтобы поддержать, пока я забираюсь на лошадь. Даже в платье и на каблуках я начинаю привыкать. Через несколько секунд Зандер уже в седле, обхватывает меня руками, подбирая поводья, и едет по незнакомой мне улице, ведущей в гору, подальше от замка, рынка и всего, что я видела в Цирилее до сих пор.
Я наслаждаюсь нашей прогулкой, испытывая любопытство и неожиданное удовлетворение от силы Зандера, прижимающегося к моей спине.
– Они едут за нами, – замечаю я, оглянувшись через плечо и увидев шеренгу королевской гвардии, извивающуюся позади нас.
– Естественно.
Не могу сказать, раздражает ли его это.
Улица, на которой мы находимся, сужается до грунтовой дороги, а затем до чего-то более похожего на тропу. Мощные ноги лошади толкают нас вперед и вверх, через заросли ежевики и широкие лиственные деревья, от которых мне иногда приходится уворачиваться. И тут тропинка внезапно приводит нас на поляну, рядом с обрывом.
За ним раскинулся бесконечный океан. Внизу долина, усеянная палатками для королевской армии.
Зандер спрыгивает с лошади и с нежностью спускает меня вниз.
– Что мы здесь делаем?
Вдалеке виднеются очертания корабля. Ближе к нам несколько небольших скифов. Рыбаки надеются поймать рыбу в спокойной воде до того, как станет темно.
Глаза Зандера всматриваются в воду.
– Иногда я прихожу сюда подумать.
Я осторожно подхожу к краю, любуясь отвесной скалой. Далеко внизу волны бьются о камень. С этого ракурса я замечаю Боза и его людей, праздно стоящих на дороге. Они ждут нас, наблюдая, но не нарушая наше уединение. Предоставляют королю пространство. Если Зандер приходит сюда, чтобы поразмышлять, он, скорее всего, так и поступит. В последнее время ему есть о чем подумать.