Дэн вовсе не испытывал сейчас никакой тревоги. Подумаешь, заперли! Пусть даже и не подвал это, а скорее семейный склеп — покойников молодой человек не боялся и в морге — в отличие от многих прочих курсантов — в обмороки не падал. Живых надо опасаться — не мертвых.
Есть не хотелось, пить пока тоже, так что времени, для того чтобы выбраться, хватало вполне. Надо лишь глянуть, что там, в сундуках, в мешках… мало ли, пригодится что-нибудь? Какой-нибудь старинный кинжал с золоченой рукояткой, вполне пригодный для того, чтобы расшатать гранитные плиты склепа.
Недолго думая, узник принялся шарить руками по сундукам. Как назло, все время попадалось что-то не то: какие-то гнутые тарелки — верно, серебряные — ложки, монеты… монеты — это было хорошо… хотя в данный момент на них свободу не купишь. Ага! А вот и кинжал… да сабля имеется, и пистолеты — не стоит забывать и о них. Если здесь, в склепе, был слышен донесшийся снаружи вой, то точно так же и там будет слышен подвальный выстрел. Можно подать сигнал. Только вот кому?
Потроша сундуки с мешками, Давыдов вдруг с удивлением отметил, что в подвале стало как-то светлей! Ну да — явно светлее. В сером мареве уже можно было разглядеть и сундуки, и разбитые надгробия-саркофаги. Ишь ты, видать, и в самом деле — склеп.
Зыбкий утренний свет проникал откуда-то сверху, сквозь узкую щелочку между плитами, шириной, верно, чуть меньше сантиметра. Уже хорошо! Уже добрый знак. Смерть от удушья узнику явно не грозит. Да и эту щелочку, наверное, можно пытаться расширить. Как вот только до нее добраться — слишком уж высоко, метра три, не меньше. Как… да вот так! Сундуки на что? Всякие там гробики-саркофаги?
Соорудив из сундуков и ящиков нечто вроде помоста, молодой человек взгромоздился на самую его вершину, привстал на цыпочки, пытаясь дотянуться до щели… не рукой, так хотя бы саблей…
Помост зашатался, короткие гусарские сапоги соскользнули с верхнего ящика, и лихой гусар с грохотом полетел вниз, ударившись головой об угол пыльного саркофага…
— Денис! Денис Игоревич! Курсант Давыдов!!! Спать изволите?
— А? Что?
Распахнув глаза, Дэн непонимающе огляделся вокруг… Склепа не было! Была большая светлая аудитория, студенты… то есть курсанты… и — рядом с Денисом — лощеный седоватый хлыщ с пошлыми усиками и в модном приталенном пиджачке. Огородников! Профессор с кафедры истории права. Тот еще черт…
— Ладно бы лекция, — Огородников картинно развел руками. — Но на семинаре ворон ловить — это уж, молодой человек, ни в какие рамки! Хорошо… да-с… А давайте-ка, батенька, вспомним «Русскую Правду»… Аже кто всядет на чюжь конь?
— Аде кто всядет на чюжь конь… — Денис повторил машинально… но, к большому своему удивлению, ответил довольно бойко, ничуточки не задумываясь: — Тому платить виру три гривны!
Огородников удивленно хмыкнул и погладил усы:
— Хорошо… Аче кто конь погубить?
— Все равно — три гривны.
— Аще кто будет коневым тать?
— Выдати князю на поток. И снова — три гривны!
— Одна-ако, юноша… — профессор покачал головой и, обернувшись к остальным, развел руками. — Однако же… берите пример, молодые люди! Особливо касается вас, Оленька…
Сидевшая невдалеке грудастая блондиночка смиренно покивала и за спиною профессора немедленно показала Денису язык. На том семинар и закончился — вышло время.
— Ну что, соберемся вечером? — Ольга нагнала сокурсника уже на лестнице. — Ленка придет… ну, ты ее помнить с прошлого года должен. Подружка моя, тощая такая брюнеточка.
Помнил ли Дэн Леночку?! Еще бы… Только… она ведь, кажется, замуж вышла… или не вышла еще…
Денис хотел было уточнить сей вопрос… но почему-то не получилось. Губы словно сами собой произнесли совсем другое:
— Да помню… Такая вся… интересная…
— Вот именно — интересная, — поведя плечом, усмехнулась девчонка. — Так ты приходи…
— Ага…
Простившись с Ольгой до вечера, Дэн уселся в столовой, наскоро перекусил и, вытащив из кармана смартфон, принялся искать сведения о спиритизме, дабы вечером, на посиделках, не ударить в грязь лицом… особенно перед этой… Леночкой.
Высветилось много чего, и молодой человек пробегал все «по диагонали»… несмотря на то что очень хотел узнать как можно больше… Денис хотел… а Дэн… Дэн сам по себе действовал, как придется!
Впрочем, кое-что все-таки вызнал… Спиритизм как явление, оказывается, начал изучать некий француз в 1850 году, и это Денису как-то было неинтересно — слишком уж поздно, однако же Дэн упорно читал статью, ничуточки не углубляясь в более «древние» времена. И не реагировал на стремления Дениса никак…
«Книга духов», «Книга медиумов», полтергейст… Ага! Вот-вот, это как раз про давние времена — аж семнадцатый век! Какой-то английский священник увидел у себя дома огромный черный силуэт, с вырванным с корнями деревом на плече и мечом. Потом еще видел дракона и некие сущности… но духов, похоже, вызывать не умел. Да и не хотел, скорее всего — боялся. Вот, в общем-то, и все…
Современный же спиритизм, как было указано в статье, появился лишь в середине девятнадцатого века… В середине, а вовсе не в начале, на что подспудно надеялся Денис! Какие-то девочки-подростки, духи, потусторонние стуки — по сути, весь арсенал Оленьки.
Выйдя из столовой, Денис поплотней запахнул куртку. Еще было холодно, еще местами лежал снег, и с неба сыпала холодная морось. Март. Или самое начало апреля. Постойте-ка! Как раз тогда они первый сеанс и провели. Ну да… Примерно так где-то.
Молодой человек задумался и не заметил, как прошагал мимо нужной остановки. Возвращаться было лень, и Дэн так и шел себе дальше вдоль широкой улицы. Мимо старых домов, мимо парка, мимо кустиков весенней, с набухшими почками, вербы, мимо…
Оп!
Визг тормозов вернул парня к действительности… Вернее, выбросил прочь.
Дэн очнулся на полу склепа, придавленный какими-то ящиками, как видно, из свалившейся «пирамиды». Все так же было темно, лишь сверху, из щелочки, просачивался зыбкий лучик света.
Почесывая ушибленный лоб, гусар на этот раз действовал куда как более расчетливо. Саркофаги — какие уж смог — сдвинул вместе, на них водрузил ящики и те сундуки, что выглядели покрепче и массивнее прочих. Забрался… постоял чуть покачиваясь, и на этот раз смог дотянуться до щели руками, потрогать кончиками пальцев холодные старые доски.
Пол? Или — люк, выход из подвала? Да нет, не люк… Все-таки пол, старые доски просто рассохлись от времени. Если их чуть-чуть пошевелить… Жалко саблю, да деваться некуда, придется… Осторожненько… та-ак…
Доски поддавались. Не сразу — но поддавались, исходя щепою и трухою… до тех пор, пока молодой человек не смог просунуть в расширившуюся щель руку… а чуть погодя и голову, и плечи… Просунул и саблю, и пистолеты, и бурку… вот только кивер забыл, зато сам выскользнул, выбрался, обрывая на доломане тесьму, и, довольный, осмотрелся вокруг, засовывая за пояс пистолеты.
Повезло, что доски оказались гнилыми… впрочем, а какими ж им еще было быть? Сунув саблю в ножны, гусар зябко поежился, накинул на плечи ментик и бурку, да, недолго думая, спрыгнул с остатков фундамента наземь, точнее говоря — в снег.
Уже начинало смеркаться, низкое светло-серое небо прямо на глазах становилось темно-синим, как французский пехотный мундир. И так же, как на мундире, блеснули сквозь разрывы облаков золоченые пуговицы — звезды.
— Однако пора бы и в путь, — осматриваясь, Давыдов решительно усмехнулся в усы и, протиснувшись сквозь росшие рядом ольховые заросли, остолбенел, едва не наступив ногою на трупы! Кругом стоял такой мерзкий запах, что гусара едва не вырвало…
Окровавленные тела Клауса и Эльзы лежали рядом, подле друг друга. Изорванная одежда, перегрызенные острыми зубами шеи, разорванные животы — волки с жадностью выели кишки… Отчего ж только кишки? Не такие уж и голодные оказались зверюги? Или, может, спугнул кто?
Подумав так, Денис неожиданно вздрогнул, услышав за своей спиной истошный волчий вой!
Глава 5
Серые тени ринулись из лесу, обступая, обхватывая гусара кругом. Алчно клацали пасти, яростным плотоядным огнём горели желтые очи. Хищники глухо рычали и угрожающе щерили морды, показывая острые клыки. Вот-вот прыгнут, вопьются в горло, навалятся, собьют с ног всей стаей и неминуемо растерзают!
— Врешь, не возьмешь!
Выхватив пистолеты, Давыдов выстрелил разом, почти не целясь — один волк грохнулся сразу же, окропив снег алой дымящейся кровью. Второму пуля угодила в бок — бедолага завыл, закрутился… Остальные тут же бросились на него и мгновенно загрызли, растаскивая по кустам окровавленные куски свежего мяса.
Медленно отступая к фундаменту мызы, Денис поигрывал саблей. То ли это клинок его так испугал серых, то ли выстрелы — однако бестии все еще не решались на рывок, не нападали, не прыгали, лишь крутились на безопасном отдалении, рычали да клацали зубами.
Рычали, рычали… да вдруг затихли. Резко — словно кто-то приказал.
Денис вскинул голову — невдалеке, у старой сосны, вдруг показалась та самая белая волчица размером с лошадь. Наклонив голову, чудовище принялось рыть лапами снег и вдруг, издав жуткий рык, пулей сорвалось с места, бросившись на гусара!
Давыдов встретил зверя саблей… Как оказалось — напрасно. Не допрыгнув до Дениса метра полтора, волчица остановилась как вкопанная, недовольно поводя мордой и жутко сверкая глазами. Словно бы что-то не пускало ее, держало…
Давыдов на всякий случай с поспешностью сотворил молитву:
— Господи Иисусе, иже еси на небеси… Да святится имя твое, да придет царствие твое…
Молитвы ли подействовали, или звери были не так уж и голодны, а только больше на гусара никто не рычал и зубами не клацал. Одна лишь волчица рыпнулась было, да снова застыла, будто наткнулась вдруг на стекло. Остановилась, походила кругами, зыркнула… И, отворотив морду, как-то боком подалась прочь. Заскулила, завыла — мерзко, с ненавистью и каким-то злобным разочарованием. Словно что-то самое вкусное внезапно увели у нее из-под носа, лишь поманили — и всё.