Два дня, проведенные на электростанции, помогли восстановить силы, особенно Трофиму. Еще побаливали избитые бока, но в целом он выглядел весело. Да и Максим, выглядел бодро, хотя ночами он работал, кочегарил. Катерина приносила вареную картошку, квашенную капусту. Тут же у котла кипятила чай, пили от пуза. Поздно вечером второго дня зашел завгар и объявил: – Все орлы, засада снята. Нахватали стервятники кого надо и не надо. Георгий сказал, что можно и по домам. Ты Трофим иди-ка сегодня ко мне ночевать, а завтра отправлю тебя с попуткой домой. Максим, завтра с утра на работу. А Кате кто будет помогать? – забеспокоился он. Есть, есть помошник, в ночь сегодня выйдет. Ну, спасибо, вам всем! Выручили. Трофиму бы помочь, да не знаю как. Ведь из-за меня человек в воронок попал. А я ему по гроб обязан, знает он где мои дети. Да ты что? – Изумилась Катерина. И Максим коротко рассказал ей, про Лысую гору и скит, где-то далеко за Жаймой, в Белогорье. Там гиблое место, даже не каждый охотник пойдет туда – задумчиво сказала Катька. Зимой туда не пройдешь, снежные заносы, заплутаешь. Катя, ты-то откуда знаешь те места? Я-то? А вот оттуда! Когда от арестов наши семьи спасались в 37-м году, были мы и у Селеверстова скита. Гибли в полном смысле слова. Но в скит так и не смогли зайти. Видели издалека людей, скот. Ближе подошли – никого. Звать, кричать, никто не отзывается. Забор высоченный, частоколом стоит не пролезть. Но пацаны, есть пацаны, Кольку Рублева подсадили и он на забор полез. А оттуда рысь матерая ему на загорбок, зашипела, оскалилась. Еле отбили, хорошо что он свалился сюда к нам, а не во двор. Че, ты думаешь Колька ходит горбатится? Всю шкуру на плечах рысь спустила, еле выжил. А ты говоришь туда бы добраться! Добраться-то можно, да выжить там сложно. Вот и ушли мы оттуда не солоно хлебавши. Детей полно, все голодные, заблудились. И уже когда ушли далеко от скита, на тропе вдруг обнаружили пол мешка картошки и узелок с сухарями и на куске бересты путь был указан к Жайме. И углем приписано: – Пропадут ваши дети, оставьте нам, живые будут, выходим, потом отдадим. Не отдадут назад. Известное дело. Да, ты что Катя! Ну, не веришь сходи? Они в свою жизнь никого не пускают. Скрытные староверы. А если уж кто у них побывал, назад хода нет. Все равно найдут. Смертью любопытство кончается. И ты это, Максим прекрасно знаешь. Ты это о чем Катя? Знаешь, Максим о чем, знаешь! И они долго внимательно смотрели друг на друга. Завгар с Трофимом сидели на дровах и о чем-то тихо разговаривали. Грохотал, шумел-сипел котел-паровоз, жужжал генератор, Максим всего этого не слышал. Его как молотом оглушили сказанные Катькой слова: – А помочь может только один человек – Фрол. Но ты у него не в милости. Откуда знаешь? Расширил он глаза. Сорока на хвосте принесла. Еще Егор – лесник может, что-то знать. Но не знаю, захочет ли сказать. Ну, вот все. Больше ты ни у кого ничего не узнаешь. И я тебе ничего не говорила. Глянула она как-то особенно и засмеялась. Не вешай нос! Находи детей, да приходи свататься, помогу растить их! И ушла за стену, где стоял дизель. Катя, Катя! – как же мне быть? Шептал растроганный Максим. Постояв немного, он подошел к завгару и Трофиму. Слышь, Максим, завтра с утра повезешь пиломатериал в Кирзу. Школу там собираются строить. Твой лесовоз в лесосеке, возмешь кузовную машину Федора, подцепи на жесткий сцепке прицеп, для длинномерных досок. Путевку утром выпишу я, а накладную на лесопилке мастер выпишет на доски. Смотри, чтоб бумаги были в порядке. Заодно и Трофима домой подбросишь. Делай меньше остановок, меньше цепляться будут, разное воронье. На конный двор заедь пятьдесят пустых мешков возьми. Овес назад привезешь. Понял? Понял. Давайте-ка по домам. У председателя накладную не забудь взять на овес. С печатью чтоб. И сутулясь, завгар с Трофимом вышли на улицу. Следом, вышел опечаленный Максим, и сразу же свернул за гаражом к речке, в кусты. Пошел вчерашним путем к своей избушке. Церен обрадовался, что он уже насовсем пришел домой не таясь. Ребятишки спали. Посидев со стариком около печки и попив чаю, Максим сказал ему, что завтра едет в Кирзу, а вставать все равно надо рано, машину приготовить к поездке. В Кирзе нет наших калмыков – бедная деревня. Одна семья там жила, но все перемерли, два года назад, еще старуха оставалась, но тоже умерла. Был я там. Спроси у людей, может ребятишек видели? Хотя незачем туда так далеко им идти погибать. Тут они погибли. Может еще найдутся? – неуверенно протянул Максим. Нет, – запыхтел трубкой старик. Это о каких ты? – насторожился Максим. Да, о Цебеке и Санане. А мои? Твои живы, только далеко. – беспечно махнул он рукой в сторону Белогорья. Максим похолодел и долго смотрел на огонь печурки. Потом старик кряхтя, побормотал молитву и улегся на топчан, не раздеваясь: – В печку буду несколько раз ночью дров подкидывать, ветер выдует тепло. Ложись-ка и ты отдыхай. Засыпал Максим с мрачными мыслями.
Глава 34
Наутро в гараж он не пошел косогором, за ночь намело снега. Пошел дорогой, все-таки не так занесена, машина прошла, люди ходят. Чужая машина и далекий путь требуют тщательной подготовки. Все проверил, а вот цепи на колеса не мог найти. Кинулся к завгару, тот развел руками: – Нету на складе. Вчера же еще были на Федькиной машине, стащил кто-то. Находи где-то. Без цепей конечно при таких заносах ехать – не дело. Лопату, троса возьми. Да это все есть. Нашел. Цепей вот нет. И вооружившись лопатой и гаечным ключом, Максим полез на заброшенный двор гаража, где занесенные сугробами стояли металлоломные искореженные авариями машины. Разгребая лопатой занесенные снегом колеса, он нашел все-таки намотанные на них цепи. Изрядно помучавшись – снял. Потом, пока смонтировал их на колеса своей машины, ушло много времени. Но зато дело сделано было надежное. Вскоре он приехал на пилораму, где мастер указал на штабель досок. А грузить-то придется вручную. Водителя автопогрузчика уже нет второй день. А главное, и ключи – то у него. Ну, ключи нужны ему, или еще кому-нибудь. Главное – чтобы погрузчик исправный был. Исправный, даже в тепле стоит, – указал он в угол большого сарая. И на погрузку рабочих нет, не могу снимать пильщиков с работы. Покажи, где твой погрузчик. А вон пошли. Максим открыл кабину погрузчика, повозился что-то под приборным щитком с проводами и завел мотор. Немножко погрев мотор, он выехал к готовым доскам и с помощью мастера погрузил несколько связок на свою машину. Слышь, давай к нам на пилораму, а то я замучился со своим забулдыгой. День есть – два нету. Да и грузит – вечно рассыпает доски. Нет, дорогой, у меня своя есть работа в лесосеке. Не привезу в село бревна, тебе тут нечего пилить будет. Тоже верно. Ну, тогда давай-ка, покажи где ты тут провода соединяешь. Сам когда-то сяду. Ведь бывает, когда ключи есть, гружу сам. А вот, смотри эти сюда, эти сюда. А на ночь разъедени от греха подальше. Понял. Давай, счастливо тебе! И тебе тоже! – Принял он него две накладные Максим. А вот тут, дорогой номера на накладных поставь и число. Ух, ты глазастый! Не в город же везешь, в захолустье. Ты, знаешь, уважаемый, за ворота пилорамы выеду, без нужных документов и все! Пришьют мне воровство. Мастер нехотя поставил нужные числа. Подъехав к дому завгара, Максим посигналил. Вскоре вышла жена завгара с каким-то усатым мужиком. Трофима позовите пожалуйста! Со мной в Кирзу собирался ехать, – обратился он к жене завгара. Поедет, поедет! Пропустила она мужика вперед. Ну, ты Трофим, не теряйся больше, приветы всем большие, а это гостинцы от нас какие есть, – поднесла она узел из мешковины. Дяде Пете спасибо скажешь и Георгию Ивановичу, что помогли, – обнимал мужик женщину. М взяв у нее узел потащил его в кабину. А, -а, Трофим где? Осекся Максим, с трудом узнавая в мужике Трофима, чисто выбритого, в довольно новой фуфайке. Фу, ты! Удивился Максим. Сто лет будешь жить! Да я сам вчера как глянул на себя в зеркало, заросшего, бородатого – не признал. Ну, давай стричься, бриться. Дома-то точно бы не признали. Вот усы только и оставил на память о скитаниях. Ну, поехали! Счастливо оставаться! Махал рукой Трофим своей родной тетке. На конный двор заедем пустые мешки надо под овес взять, – разъяснил Трофиму Максим свой съезд направо от центральной дороги. Ты, уж хоть сколько-нибудь мешков овса привези, совсем лошади голодуют, суетился конюх, помогая грузить пустые мешки за кабиной. Привезу, только доехать бы, сквозь снежные заносы пробиться. Ну, бог вам на помощь! – махал конюх вслед. На удивление до Кирзы доехали без приключений. Только в одном месте дорогу замело ребристым сугробом. И то по причине обвалившегося на дорогу большого куста, росшего на обрывистой обочине. Куст загородил проход для ветра, вот и намело снега. Дорога в Кирзу в зимнее время была малолюдная. Редко кто ездил. В Кирзу приехали под вечер. Трофим сидел нахохлившись, уткнув лицо в воротник фуфайки. Молчал. Пока разыскали председателя колхоза, пока он нашел людей на разгрузку, потеряли добрый час. Разгружать доски пришли бабы да старухи и пацаны лет 12-14. А кто овес будет в мешки насыпать? Спросил Максим однорукого председателя: – Да, они же и будут. Мужиков-то у нас тут по пальцам можно пересчитать и то больше вот такие, – ткнул он здоровой рукой на пустой рукав старенького полушубка. Брательник был, хоть и раненый, да так ничего вроде и тот сгиб где-то в тайге, на охоте, – сокрушенно замотал головой и заскрипел зубами. Максим ошарашено воззрился на него и оглянулся на кабину. Трофим поднес палец к губам. Ну, вот что уважаемый! Приказывайте всей этой гвардии насыпать овес в мешки, а разгрузку досок я сам обеспечу. Вот только покажите где разгружаться. А вон на взгорке, береза стоит и поленница дров, там и будет школа. Старенький дом тот обновим, и учись детвора на радость себе. Так, хорошо! Поторопите, пожалуйста, насыпку овса, чтобы я здесь не ночевал. Дорога ведь еще предстоит неблизкая, а главное погода портится. Сделаю, сделаю, мил человек! И председатель заторопился в сторону со всеми пришельцами в сторону амбаров, волочивших по снегу три тугих мешка, набитых пустыми мешками. Максим подъехал к огромной березе, обошел ее и выбрав из поленницы дров несколько здоровенных поленьев – чурок поставил их стоймя вокруг березы и обнял их тросом. Другим концом троса, – пе