был живой. Пошто животину стрелил? За его горбатой спиной с котомкой качнулось ружье. В одной руке шевельнулась палка – толкач. Да вот, напала, думал сожрет! – Наконец обрел дар речи Максим. Пошто по тайге блудишь? В Селиверстовский скит иду к единоверной братии помолиться! И Максим вытянув два пальца правой руки, поднес их ко лбу. И увидев, что они в крови, стал вытирать их снегом. Старик забормотал что-то непонятное. А правильно ли путь свой держу, отче? Не теряй разума, смерд инородный! Отче наш – есть Бох един, на небеси вознешися, запел гнусаво старик и поднявшись пошел вправо, потом остановился. И путь твой смерд в Геену Огняну сведет, туды как раз тебе и подобно, – запел опять он. Ширкнул раз – другой лыжинами, оттолкнулся палкой – толкачом, своими огромными ручищами и пропал из виду. Только лыжный след остался. Так этот горбун и есть – Аникей! – осенило Максима. Значит скит недалек! Ну, тридцать, ну сорок километров, дойду! Оторвав от окровавленного кома рубахи чистый лоскут он свернул в несколько раз и приложив за ухо, нахлобучил шапку. От пережитого тряслись руки, тошнило. Он принялся собирать валявшиеся на снегу сухари и разные дорожные принадлежности. Просо напрочь высыпалось из кулька и перемешалось со снегом. Соль уцелела, так как была замотана, кроме кулька, в вощеную бумагу, и перетянута шпагатом. С одной стороны мешок был изодран в клочья. Максим тонкой бечевкой стянул прореху мешка, уменьшил его горловину для затяжки петлей лямок и довольный хмыкнул: – Уходил был полный мешок и сейчас полный, хотя много чего поубавилось из него за дорогу прошедших дней. Одел за плечи котомку, оглядев место недавней битвы за жизнь, он швырнул изодранный и окровавленный халат на застывающее тело рыси и волоча правую ногу, пошел вперед. В одной руке он держал наперевес толкач, в другой обрез. Отплевываясь и оглядываясь, дошел до места, где горбун свернул вправо, постоял немного и пошел своей дорогой. Ему надо было идти прямо. Впереди его рыхлился в снегу рысиный след. Он нисколько не смутился. Метров через двадцать, он увидел, что след рыси повернул влево и закончился у громадной кедрины. Там было устроено ей логово. Человеком. Оттуда она и выскочила и перебралась на другую кедрину для засады на Максима. Что ж, она хороший разведчик. Я тоже кое-что в этом деле соображаю. Пока вышло так, как вышло. Дальше видно будет. – Рассуждал он. Интересно, горбун видел эту картину? От начала и до конца? Или пришел, когда я уже раны свои перевязывал? Вот смех! Голой задницей перед ним мелькал. Валенок надо было снять, кровь туда натекала, так вначале показалось. Паниковал больше. Сейчас уже не кажется. – успокаивал себя Максим. А интересно, – горбун стрелял «жаканом»? Конечно он. А сейчас будет за мной следить? Наверняка. Ну, и черт с ним? А ведь мог бы меня застрелить в суматохе. Не выстрелил. Ждал победителя? А потом почему не застрелил? Рысь для него важнее чем я! В чем причина? В истине! Грех на душу лишний не хочет брать. Может и так! Снег был рыхлый, не в пример снегу на чистом пространстве горы. Максим постоянно оглядывался, сверяя свое направление с горой. Шел правильно. День близился к обеду. Небо чистое, яркое светило солнце. Как только начнет солнце прятаться за Высокую гору, так и на ночлег стать надо. А сейчас бы поесть в самый раз, да отдохнуть чуток. Выискивая на своем пути чистую поляну с небольшой поваленной елкой, он примостился на нее. Оглядываясь по сторонам, снял шапку, вытирал пот. Шапка смялась вместе с тряпкой, положенной на рану за ухом. Тряпка была прилично окровавлена. Чистым концом ее, он осторожно приложил к ране. Подержал. Потом посмотрел. На тряпке кровь почти не обозначилась. Затянулась рана, слава Богу! Подумал, – тряпку положил в карман легонько, одел шапку. Снял котомку, достал сухари, стал жевать. Стал искать оставшийся небольшой кусочек сала. Не нашел. В снег наверно выпал из разорванной котомки. – Затоптал. Нюхал руки, долго вытирал их снегом. Снял все-таки валенок с пораненной ноги. На щиколотку все-таки кровь набежала. Переобулся. Прислушался к стуку дятла, долбившего сухостоину на другом конце поляны. А так все тихо. Собрался и пошел дальше. Обрез из рук не выпускал. Глянул на патрон – заряжен «жаканом». Засомневался. Может заменить на картечь? И сразу же запратестовал сам себе: – Хорошо, что вплотную был зверь, в упор выстрелил, наповал уложил. А если бы дальше рысь была? Заряд кучно не ляжет. Частью может и попадешь, а многая часть уйдет мимо, в воздух. Подранишь, а это будет еще хуже. Подраненный зверь – лютый! А «жаканом», уж если попал – дырка с кулак. Все. Каюк врагу будет. Нет, не буду менять! Решительно отверг все сомнения. И встал как вкопанный! Его направление опять пересекал лыжный след. Тех же лыж – сохатинок. Следит все-таки Аникей? Или с толку сбить хочет, думает что пойду по его следу? А его-то следы как раз уводят от нужного направления. И Максим оглянулся опять на макушку Высокой горы. Нет, он не свернет со своего направления! И волоча пораненную ногу, прямо пошел вперед. Уже во второй половине дня, он вышел на громадную заснеженную поляну. Болото или озеро? Если болото, то снег не должен быть белый. И должны быть какие-то кусты на кочках. Нет, это не болото. Очевидно, все-таки озеро. Максим не спешил пересекать это пространство, а наблюдал из-за пушистой елки. Почти на середине виднелись небольшие кучки присыпанные снегом. Лунки долбили. Кучки – это лед из лунок. Зимний подледный лов рыбы ведут скитские люди. Точно! Кое-где отчетливо просматривались лыжные следы. А мы в гору не пойдем, а мы гору обойдем! – Вспомнил он слова писателя – сказочника. Ни к чему мне полчаса идти по чистому снегу, на виду у всех. Итак уж хорошо засветился! И он принял решение – идти в обход озера, наметив, что если бы он шел через озеро, то вышел бы строго на середину противоположного берега. Ну, потеряю при обходе лишних двадцать минут! Наверстаю. И зорко поглядывая по сторонам и деревьям, он пошел в обход озера. Очевидно, не первый раз он принимал такое решение, особенно когда озеро было без льда. На чем переправиться? Только в обход пойти. А обход был не очень гостепреимным, и Максим в этом вскоре убедился. Во первых: – были сплошные завалы из бурелома. Вот где куча дров для костров, да не время еще. Во вторых: – было много ручьев и речушек с плохо замерзшими руслами, питающих это озеро, или наоборот выбегающих из него. Разбираться было некогда. И самая главная беда заключалась в том, что кто-то никак не хотел, чтобы приходили к скиту этой дорогой. Если кто знал, то отсюда до скита был какой-то десяток километров, кто не знал – все тридцать. Максим пошел в обход и уже покаялся. Чего решил скрывать свое присутствие? Итак уже известно кому надо, что он идет. Мешала перелазить через валежины, больная нога. А бурелом здесь был навален словно специально, чтобы он не прошел. В одном месте, преодолевая валежину, он зацепился ногой за веревку из конского волоса, припорошенную снегом. Если бы не больная нога, он бы остался на ногах. А так запнувшись, не мог перетащить ногу через валежину и растянулся на снегу, выставив вперед руку с обрезом и выронив из руки толкач. И тотчас что-то щелкнуло, басовито выдохнуло и длинная палка, толщиной со ствол ружья, с острым железным наконечником пролетела над Максимом и сочно впилась в ель поодаль. Несколько секунд она покачалась с каким-то ноющим звуком и затихла. Максим лежал в нелепой позе и удивленно смотрел на самодельную стрелу, способную пронзить грудь человека. На таком уровне она очевидно, и ставилась. А устройство было самое примитивное, по времени древнего человека. Обыкновенный лук со стрелой, только большого размера, закрепленный на толстой ветке черемухового куста. Вместо тетивы – тонкая веревка из конского волоса. Сама огромная дуга лука – сделана тоже из длинного черемухового стволика. А веревка, за которую запнулся Максим, оттягивала зажим, держащий стрелу. И пожалуйста, вам, пуск! Хорошо, Максим упал и стрела не задела его. А если бы удержался на ногах? Смерть! Максим долго рассматривал нехитрое, но смертоносное устройство и осторожно пошел вперед, опасаясь теперь каждого куста. И не зря! Примерно через километр пути, он сумел разглядеть еще подобное устройство. Подойдя к нему сбоку, он палкой – толкачом потянул веревку, идущую к зажиму. Тот сразу щелкнул, раскрылся и освободил стрелу, отчего туго натянутая тетива вытолкнула от себя смертоносную палку с наконечником спокойно лежавшую до сих пор на поперечной ветке. И опять был черемуховый куст. Стрела на этот раз не нашла себе препятствие и улетела далеко в снег. М-да! – совсем расстроился Максим. И с трудом обогнув озеро, вышел в примеченное место, еще когда глядел сюда с того берега. От большого нервного напряжения и трудного перехода он взмок и завернув ушанку наверх завязал тесемки, остановился и вытирал пот. Скоро надо подыскивать место на ночлег, оглядывал он небо. День близился к вечеру. Он внимательно разглядывал озеро уже с этой стороны и насчитал с десяток лунок – прорубей, которые словно маленькие кратеры вулканов были раскиданы по заснеженному озеру. Ни души. Около лунок было видно, что снег истоптан, и все следы вели в одну сторону, влево от него, как он сейчас стоял лицом к хорошо виднеющийся Высокой горе. Тоесть следы вели куда-то не туда, куда ему нужно. Максим для проверки развернулся и Высокая гора оказалась у него за спиной, как и озеро. Нет ему не туда. Правильно он идет. Может там дорога короче к скиту? А вдруг не туда? Тогда как быть? Нет! Идти своим направлением! И он пошел дальше. На дерево надо залезть, оглядеться. Пора! Пройдя еще немного, он подошел к высокой кедрине, с хорошими сучьями от низа и внимательно изучив все вокруг, стал снимать лыжи и котомку. Следов на снегу вокруг не было. Сунув обрез за пазуху он залез почти на половину кедра и стал оглядывать округу. Кедрина стояла далеко от деревьев, на довольно свободном пространстве и обзор с нее был великолепный. Поднявшись еще выше, он чуть не задохнулся от радости: – Вон она! Лысая гора! Точно! Точно как макушка лысого человека! Сверху округлый купол без единого дерева, накрытый снегом, а по бокам темнеет лес точно как волосы. Прав Егор как голова Ленина, – рассмеялся Максим. Дошел! Готов был орать Максим. Но стоп, стоп! Сегодня мне туда не дойти – это раз! А во вторых: – Срочно надо искать место для ночлега! И поискав что-нибудь подходящее для костров, Максим заметил в полукилометре обломанные дерево с кучей веток. Правда это было чуть левее, но теперь сотня метров туда или сюда, не имела значения. Дошел! – ликовала его душа. Немного осталось. Глядишь завтра после обеда и буду на месте! Вот это да! И быстро спустившись с кедрины, он одел котомку, сунул ноги в хомуты лыж и заширкал по мягкому снегу, изредка отталкиваясь толкачом. Настроение было – лучше некуда. И оппа! Максим остановился. Наткнувшись на накатанную лыжню с многими дырками в снегу от палки-толкача. И лыжня шла в том же направлении куда нужно и Максиму. Ну, что ж, пора становиться на истинный путь и тому кто меня до этого морочил. Вот и пойдем одной дорогой. Лыжня обрывалась перед широким рвом, через который было перекинуто бревно. Очевидно это было русло реки, возможно оно вытекло где-то из озера или наоборот. А возможно и болотистая низина, потому что снег был какой-то желтоватый, ноздристый. Не до изучения тонкостей было сейчас Максиму. Перейти над