Вот тебе и женщина! Обездоленная, сильная, красивая, умеющая постоять за себя, полная гордость и порядочность! – все посматривал в ее сторону Максим, поднимаясь вверх по своей тропинке, где у его избы толпилось кучка людей.
Глава 23
Для участкового первый день Нового года выдался совсем невеселым. Болела голова, и он никак не мог вспомнить, где он и почему в таком состоянии? А все Фроська, черт бы ее побрал! Грешен, забегал к ней он иногда пропустить стопку – другую, да и до другого дела уж больно была она охоча. Вдовой ведь была с войны, как и многие бабы. Да грешок и за ней водился – приторговывала водкой при закрытых магазинах. Еще вечером, когда отправил в райцентр воронок с сыщиками бандитами, Гошка честно направился домой, раздумывая: – где же они с женой будут встречать Новый Год? Тем более, его пригласили в клуб на елку с Люськой, где после небольшого торжества и поздравлений, для леспромхозовского руководства должен быть накрыт праздничный стол в бухгалтерии. Конечно и в клубе будет буфет – само собой, для всех желающих. Но в бухгалтерии стол будет поинтереснее. Неся во внутреннем кармане кителя флакон духов «Красная Москва» он шел и улыбался, предвкушая как он подарит Люське духи, которые он с трудом достал. Но блудливого кота вечно кто – нибудь собьет с дороги. Так и тут. Не успел он отойти от конторы от толпы бурлившей и у магазина, в переулок на десяток шагов, как перед ним будто из – под земли выросла Фроська, притом принарядившаяся. С Наступающим, Георгий Иванович! – Заискивающе заглядывала она ему в глаза. Да, да! И вас гражданочка с Наступающим, оглядываясь проронил он. Обойти ее на узкой тропинке не было никакой возможности. Тоскливо выдохнув он остановился. И лучше бы не останавливался! Фроська гибкой кошкой кинулась к нему и жарко задышала в лицо осыпая поцелуями. Гошка задохнулся от негодования, потом обмяк, а она все целовала его приговаривая несчастные мы с тобой, толком встретиться не можем! И когда он уже начал соображать, что тут дело может не в ту сторону выйти, она его уже подталкивала на крыльцо своей избы. На минуточку зайдем, кто знает как жизнь повернет, может в Новом году на повышение пойдешь направят куда и не увидимся более! – заохала она. Ты, это Ефросинья, брось! Мне ведь домой надо! – слабо сопротивлялся Гошка. Ты, че это? Ты че? Смотрел он, как она весит на крючок его полушубок и шапку, невесть когда и как снятые. Ох, Ефросинья, доберусь я до тебя! – похлопал он себя по кобуре под кителем, убеждаясь, что пистолет при нем. И тут же в другой руке обнаружил граненый стакан по ободок налитый водкой. Он зажмурился, мотнул головой, словно отгоняя наваждение, и даже провел другой рукой у себя перед глазами. Нет, это не сон. Перед ним стояла известная ему Фроська с расстегнутой блузкой, оттуда блудливо торчали по-девичьи ее обнаженные острые груди. Она по-собачьи преданно и весело смотрела ему в глаза, держа в одной руке полстакана водки, в другой – вилку с капающим рассолом рыжиком. Ты вот что, Ефросинья! – Хищно оглядывая стаканы, ее груди и рыжик – запротестовал участковый. С наступающим, Гошенька! И она вилкой с рыжиком стала подталкивать под донышко его стакан вверх, который тут же оказался у его рта. Ха! – только и успел выдохнуть Гошка и трясясь губами и кадыком забулькал водкой Тут же у него во рту оказался рыжик, которым он аппетитно всхлюпывал и тягуче глядел на Фроськину грудь. Она же пытливо глядя на него, медленно цедила водку из стакана, потом помахала ладошкой перед собой словно веером. Пока Гошка что-то обдумывал, он опять не заметил, как в его руке оказался полный стакан. Ну, то было за Старый год, а теперь, давай за Новый, так как вместе встретить его нам не удастся! И не давая ему опомниться, она залепила его рот поцелуем. Да, стой ты! Стой! Прольешь ведь! Оберегал Гошка налитый стакан. А чтоб не пролить – пей! Шарила Фроська по пуговицам кителя расстегивая их. Ну, с Новым годом! Она чуть отхлебнула из его стакана, остальное он влил в себя более быстро и уверенно, чем в первый раз. Рыжик она ему поднесла прямо на своей ладошке. И он урча и сопя всхлюпывал тягучий рассол с ее пальцев. Облизывай хорошенько, а то китель измочу! – хохотала она, наконец содрав с него китель и бросила его на стул. Из кителя на пол брякнулся красивый флакон духов. Ой, Гошенька, это мне? – радостно завизжала Фроська, схватив флакон, суча и топча ногами сброшенную уже с бедер юбку. Ой, Красная Москва! Гошенька! – завизжала она от радости. Стоп! – вдруг рявкнул Гошка. Дайка сюда! Да, нет, Гошенька! Я сама открою! И Фроська, хрустнув узорчатой пробкой – открыла флакон. По комнате поплыл аромат духов, заглушая водочные запахи. Закрыв глаза Фроська водила флаконом перед собой. Ты, чего делаешь? Заорал Гошка, увидя как Фроська налила себе на ладошку изрядную порцию духов, которые капали с руки на пол. И только взглянув на побагровевшее лицо Гошки, она вдруг поняла, что сделала что-то не так. Деревня! Кто ж духи наливает как рассол с рыжиков? Да ниче, Гоша, знаю, что дорогие, раз в году можно! Дура, что ты удумала? – забодал он лысеющей головой. Так, это че, не мне? – осенило ее – А с какого хрена? – по-солдафонски подтягивая галифе, которые он начал было расстегивать, отвернулся Гошка. Сморщив носик и зло оскалившись, Фроська вытаращенными глазами смотрела на лужицу духов в ладошке. Так это значит не мне! – утверждающе выдохнула она, и махнула рукой в сторону Гошки, который уже повернулся к ней и не знал, что сказать. Брызги духов пришлись ему в лицо, а мокрую руку источающие перемешанные запахи духов и рассола от рыжиков, она брезгливо стала вытирать о его лысину и остатки волос. Пробка от флакона свалившись на пол узорчато урюрюкала полукругами, пока не запнулась о щель пола, и Гошка внимательно наблюдал за ней. Потом натужно покраснел и уминая свой живот, с трудом нагнулся и поднял ее. Заткнув флакон, он приподнял его вверх, к лампочке и сквозь синеву стекла пытался разглядеть: – сколько же там осталось? А Фроська гремя рукомойником в углу мыла руки и причитала, поддергивая плечами: – Кобель ты, боров необъезженный, жадюга проклятый, ноги чтоб больше твоей у меня не было! Хоть раз что-нибудь бы подарил! Жрешь, пьешь, меня используешь, а что взамен? Молча выслушивая Фроськины причитания, он в удивлении поджал губы, поднял брови и покрутив башкой долил остатки водки в стакан. Получилось немного, но он выпил и попытался закусить рыжиком, который скользил по тарелке и никак не давался быть наколотым на вилку. Отложив вилку в сторону, он своей пятерней залез в тарелку и все-таки изловчился ухватить скользкий грибок, остальные подобно лягушатам юркнули с тарелки на пол. Прожевывая рыжик и обсасывая рассол с пальцев, он незлобиво смотрел на рыдающую Фроську, пластом лежащую на кровати. Потом одел китель, похлопал по кобуре и ощупал карман галифе, где благополучно лежал злополучный флакон. Он ухмыльнулся, помотал головой, с сожалением посмотрел на пустую бутылку и потянувшись к полушубку спросил: – Так в никуда. Значит, чтоб ноги моей не было здесь, – говоришь? – Не будет. Только успей допить ящик водки, что приготовлен для спекуляции. Только до Нового года успей, а то протокол составлю! – рявкнул он. А уж если составлю, то точно ноги моей здесь не будет. Да и твоей заодно. А то вздумала по карманам шарить. Один раз жене хотел подарок сделать и то не удалось. Мало я тебе всякой дребедени перетаскал? Забыла? Эх, ты! И кое-как напялив на себя полушубок и шапку, спиной вывалился в сени. Набухшая дверь избы глухо брякнула о косяк, отгородив Фроську от гостя. В темных сенцах Гошка никак не мог найти дверь на улицу. Натыкался он на пустые ведра, скамейки, пока случайно не уперся в нее головой и боданув ее подобно быку, вылетел на крыльцо, откуда плашмя шлепнулся на грязный снег дорожки Немного полежав и осмыслив случившееся, она поднялся на корточки, где ухватившись за дощечки поднялся во весь рост. Он был не особенно пьян и понимал это. Просто события сегодняшнего дня измучили его, ослабили. А так, в жизни, одной бутылкой водки его было не уговорить. Рассуждая примерно так Гошка стоял и с удовольствием слушал визгливые рыдания Фроськи, которые довольно хорошо доносились до него: – Гошенька, миленький мой, что же я наделала? Ой, что же я наделала? Го-шень-ка! – захлебывалась в рыданиях оплошавшая любовница. Во-во! Поголоси! Покладистей только еще станешь, – довольно ухмылялся страж порядка. А мне домой пора, к семье, – утвердился о в решении и бодро вышел за калитку. Фроська наверняка подглядывала за ним из-за шторки окна и заголосила еще громче. Любит, стерва! – умилялся он, поправляя на себе одежду. Подойдя к дому, он окончательно пришел в себя, и долго стучал валенками в сенцах, напустив на себя беззаботную доброту. И еще только открывая дверь в избу, весело закричал! – С наступающим Люсенька! Ух, пахнет-то как вкусно! Его супруга, знавшая о Гошке все до тонкостей, вынырнула из-за кухонной занавески, держа на вилке аппетитную котлетину. С наступающим, – как-то вяло ответила она настороженно присматриваясь к мужу. А Гошка крякая стаскивал с себя полушубок, все отворачивался от нее. Ой, никак подгорает! – всполошилась Люська, и кинулась к печке, где пыхтела и скворчала огромная сковорода, набитая жарившимися котлетами. Этот момент как раз и нужен был Гошке, он юркнул к рукомойнику и заплескался – зафыркал, смывая следы непредвиденной попойки. Наконец блаженно улыбаясь, он утирался полотенцем и деловито спросил: – Как Петрушихин кабанчик? Не старый? Самый раз! – прожевывая пробный кусок котлетины почти доброжелательно ответила она. Поздно-то чего? Обшаривала она глазами Гошкину фигуру. Да знаешь, сегодня ЧП – двух бандюг поймали, пока допросы, пока с района за ними приехали. Ну потом пришлось расколоться на бутылку, с начальством выпить. ЧП ведь на моем участке, отдуваться мне. Сама понимаешь. А Люська согласно покивав головой, не унималась и подобно поисковой собае нюхала воздух, отделяя кухонные запахи от запахов, идущих от супруга, и лицо ее становилось все краснее. Пахнет-то чем от тебя? – рубанула вопросом она напрямую. А, – а! – радостно-весело оскалабился Гошка. Подарок тебе! И он жестом фокусника из галифе вынул известный флакон. В Новый год тебе! – Чмокнул он ее в щеку. А то живем как-то все недосуг, никакого внимания друг к другу. Люська словно гранату, готовую вот-вот разорваться, осторожно вертела флакон в руках, заляпанный грибным рассолом. От тебя, говорю, чем пахнет? – исподлобья глядела на него супруга, явно не радуясь подарку. А чем еще может пахнуть от меня? – как не этими духами, грибами, да водкой? На себе пробовал, когда выбирал духи. Ну, плесканул для пробы на ладошку, да пере