Швырнув ружье на берег, он схватил за пояс штанов, Максима подпоясанных солдатским ремнем, и потащил его на себя. Стоя на гусенице, кособоко погружающегося трактора в пучину, он был в трясине уже по пояс. Не выдержи солдатский ремень порвись, – вековать бы Максиму на дне болота. Но выдержал солдатский ремень! Да и был бы послабее Николай, тоже не одолеть бы эту беду. Но это был Колька, сибиряк, охотник, бывший разведчик. С молоком матери впитавший убежденность: – Спасая себя, спасай и товарища! Рванув Максима на себя, он вырвал его из кабины, которая уже почти под крышу была затоплена грязью. Бедные девчата так и не поняли со сна что же произошло? Захлебнулись в болотной жиже. Оттолкнувшись ногами от гусеницы, Колька через себя по борцовски перекинул Максима на колыхающийся куст припорошенный снегом. Куст начал оседать, булькая противным газом. На берегу Все что-то кричали, советовали. И лишь Мишка охранник сумел вырвать с корнем небольшую березку и растянувшись во весь свой рост на краю болота, протянул ее Кольке. За ноги меня держите! – Орал он. Гошка с сыщиком живо похватали двух пудовые ноги-оглобли Мишки и стали тащить его на себя. А он, подминая березу под себя, тащил Кольку с Максимом. Крепкие руки оказались у ребят, как у Кольки, так и у Мишки. Кольку так и вытащили, одной рукой держащегося за вершину березки, а другой за ремень Максима. Долго еще лежал Колька на снегу, отплевываясь от грязи, держась за спасительную березку. Мужики отхаживали Максима, хлебнувшего болотной жижи. Наконец рвотная судорга потрясла тело и он корежась и охая открыл глаза. Теперь жить будет! – вытирал его лицо от грязи завгар. Краешек верха кабины еще виднелся, и побулькав секунд пятнадцать, его как будто здесь и не было. Наверху над ним колыхались грязные тряпки, очевидно из кузова, еще какой-то хлам, да мелко побулькивало газом. Мишка взял березку, потыкал в эту мешанину и не найдя опоры в месте кабины, сплюнул, зло заматерившись, швырнул туда березку. Угробили! – сел он в снег и стал переобуваться, выливая грязь из валенок. Долго еще колыхалось снежно-грязевое провалище, и только булькающие пузырьки, да вплотную подходящий след от трактора к болотной полынье, говорили о том, что здесь происходили какие-то события. Уцелевшие люди отупело смотрели на то место, откуда чудом удалось им выкарабкаться из лап смерти. Метрах в пяти от полыньи, полулежали на снегу завгар и Гошка. Сыщик опасливо косясь на зев пещеры подходил к ней сбоку, вытянув пистолет. Около Максима суетился Колька. Слышишь меня? Слышу, – слабо ответил Максим. Чем рассек бороду? Рычаг сработал обратно, когда я нагнулся от наклона трактора. Ну и вырубился. Людей загубили! – застонал Максим и обхватил голову руками. Ладно, сами живы, девок конечно жалко, а Кабану туда и дорога. А трактор? – обеспокоено спросил Максим. На меня ведь повесят. Ни хрена, есть тут кому без тебя, ответить за трактор и за все случившиеся! – оскалился Колька снимая по очереди валенки и выливая из них жижу. В пещеру надо перебираться, а то замерзнем. Вон одежда уже коробом становится. Вылей и ты из валенок мокреть. Не могу пока, рвота обессилела. Нахлебался грязи. Ты тащил, меня? Смутно помню. Да все суетились!, – отжимал Колька портянки. Спасибо, Коля! Тебе спасибо, что не выполнил дурацкий приказ и не поехал в болото. Сейчас бы мы тут не сидели. Мишка! Тащи Максима в пещеру, да помоги из валенок грязь вылить! – распорядился Колька, стоя на коленях и рассматривая грязное ружье. Мишка поволок Максима к пещере, куда уже зашел сыщик. Че, делать-то будем, Коля? Подходил к нему Гошка. Ты же начальник! Ты же все знаешь! – окрысился Колька, протирая стволы от грязи. Да ладно тебе! – насупился Гошка. Чего, ладно? Двоих девок загубили, ведь до нас они живые были! Ну, Кабан – хрен с ним! Его давно утопить надо было. Трактор опять же, ценности! Не-е, тут не ладно! – Ярился Колька. Людей своими руками, безмозглыми головами утопили. Это с Цынгиляева надо спросить, чего это его в болото занесло? – набрякивалось краснотой Гошкино лицо. Цынгиляева, говоришь? И Колька неведомым прыжком подскочил с коленей, с грязно-серого снега и направил ружье на Чикова. Это ты его заставил, скажи спасибо что он не выполнил до конца твой дурацкий приказ! – клацал зубами Колька, тыча дулом в грудь Гошки. Коля! Николай Егорович! – неожиданно резво подбежал завгар к ним и отвел ружье в сторону. А, идите вы на хер от меня! – швырнул оружие в снег Колька, и шатаясь побрел к пещере. Гошка что-то чмокал помертвелыми губами и мотал головой. Доигрались! Буркнул завгар и подобрав ружье побрел тоже к пещере. И тут с противоположной стороны болота, с пригорка грохнул выстрел. Жакан прожужжал где-то высоко над их головами и шлепнулся в снег бугра. Эге-гей! Закричали на той стороне и снова прогремел выстрел примерно в то же место. Не успевший зайти еще в подземелье Колька, быстро обернулся и в два прыжка оказался около завгара. Дай-ка, дядя Петя! Но завгар отвел ружье в сторону. Не надо, Коля, патроны еще сгодятся. Пугают просто нас, вытерпим. Не надо стрелять! Но ружье все-таки отдал. Все зашли в подземелье. Здесь было немного теплее. Присев на корточки сразу у входа Колька внимательно вглядывался в бугристый противоположный берег болота. Вон, вон, мельтешит меж мелколесья! – указывал он рукой. Точно, есть кто-то, уходит. – заметили сыщик и Мишка. Ага, за бугор зашел, не видно. Эх, жалко бинокль, в грязи искупал, сейчас бы я узнал кто это. Много еще шатунов-шалунов по тайге шастает. И Колька прошел в глубь подземелья пока хватило света и все принюхивался. Чего нюхаешь? – спросил его сыщик. Да вот все думаю: – куда дым со скита уходит от печки? И теперь когда такое пожарище из-под скита полыхало, куда-то уходит дым в подземелье? Уходил. А сюда не попал, значит есть где-то еще выход и наверное не один. Да тут дело непонятное, – протирал сыщик очки от грязи. Над болотом и зимой и летом всегда висит не то дым не то туман. Может в болото как-то уходит? – соображал Колька. В общем загадка. Чуть не сдохли, а разгадать ничего не смогли. Сыщик развел руками. Тут вот что еще непонятно, – продолжал Колька. Допустим Кабан и вылез из-под скита, где-то рядом и угнал трактор – сходятся эти факты. Убогий натаскал ценностей вот сюда, выходит по приказанию Кабана. Допустим. Кабан сюда приехал, забрал ценности и утверждал, что Убогий убит и остался здесь. Может он его пристукнул, может я перестарался. Но где он? Я ему связывал руки, Кабан развязал. Отпустил выходит. А нервничал, когда мы объявили, что едем сюда, посмотреть что с Убогим. Нет, отпустил он его, одна шайка-лейка, а легенда мол имеется – убит. Вон тот лыжный след через болото, это точно Убогого. Я смотрел, сверил. Тут мой лыжный след и его, других нет. Значит он ушел через болото. И пройти через него мог только он. Он вырос здесь. Так что тайна скита, ушла дымком в небо, да в болото. А может, кто еще другой есть, кого никто из жильцов скита никогда не видел? Ценности в подземелье охранял? Да по тайге шастал? А? А когда жареным запахло и вылез оттуда? Стоп, стоп! – Встрял сыщик: – Фиса говорила, что какой-то святоша, который богомолением правил показывал ей ценности в тайном хранилище еще в детстве. Не его ли выкурили из-под скита пожара и все эти события? Как же его? Арсений, Амвросий…, имя такое старинное. Онуфрий? – подсказал Колька. Точно! А ты откуда знаешь? Тебя ж не было здесь! Земля слухом пользуется. Отец мой его знает. Но видеть его никто не видел. А отец? И отец тоже. В темноте встречались. И молящиеся – то толком его не знают. При чуть теплящихся свечах моления идут, лиц не разглядишь. И при нем всегда уродец старенький прислуживает, так имени того вообще никто не слышал. Раб божий и все. Так, что давайте отсюда сматываться, пока еще себе приключений на задницу не нашли. Да и сумерки уж начинаются, морозец покрепчает. Как идти, куда, мокрые, грязные? Враз замерзнем! – засомневался сыщик. Может тут в пещере пока обретаться? Натаскаем валежника, костер разожгем, обсушимся. Егор-то знает, что мы сюда ушли, подмогу организует. Ага, к тому времени пока батя запаникует, сутки-двое пройдут. И что с нами будет, только всевышнему известно. Не завалится ли подземелье, или к тому времени к Кабану в гости уйдем! Значит, слушал до сих пор я вас, теперь слушайте меня: – Все вытряхнули грязь из валенок? И бегом марш за мной! Куда? Почти хором спросили мужики. К скиту, к пожарищу, сушиться, греться! Так это ж далеко! Как трактор ехал-далеко, а как Убогий сюда от вас убегал и я возвращался-близко. Минут двадцать. Главное двигаться. Максим, можешь идти? Могу. Отошел. Ну и лады! Васильича, Мишка обеспечиваешь! Я первый, Максим за мной, Васильич, Мишка, и сзади вы с оружием! – ткнул он на Гошку с сыщиком.
Глава 26
Взяв ружье наперевес, Колька шагнул из подземелья. Остальные молча последовали за ним. Значит так: идти след в след, как иду я. Шаг в сторону – в болото нырнуть можно. Все сосредоточенно смотрели под ноги. Тропинка была хоженая, натоптанная, по сторонам ее бугрились глыбы снега, по низу подточенные рыжей болотной водой. За поворотом потянуло гарью, а вскоре показалось и пожарище, клубящееся дымом. Огонь уже не бушевал, а умиротворенно краснел громадными головешками. Дымились и догорали только нижние бревна барака, из стенки, примыкающей к бугру. На месте скита мерцало и подпыхивало пеплом огненное провалище, громадной воронкой уходящее вниз. С бугра метров на двадцать вверх растаял снег и мелкими ручьями стекал вниз, чем наверное и помог быстрее усмирить огненную стихию. Кое-где шипели и исходили паром мелкие головешки, и очевидно самым нижним бревнам барака, догореть было не суждено, так как мимо них весело сбегал ручеек, вобравший в себя все подтеки еще таявшего от тепла снега. Но с постепенно гаснущим пожарищем и ночным морозом таяние снега прекратится, ручейки обиженно замерзнут и накроются очередным снегопадом. А сейчас именно звонко журчащий ручей привлек внимание подошедших к пожарищу неудачливых кладоискателей. Несло обильным теплом, журчал ручей. Ишь, ты, весна да и только! – угрюмо проронил завгар. Все умывались, грелись, сушились. А громадная заплата законченной гарью таявшей земли бугра сочилась грязными наплывами, словно оплакивая несвоевременную кончину пристроенного к себе соседа, поверженного пожарищем и неведомым подземным устройство