Глава 18
В тот вечер Средний Зал был переполнен. Мистера Смитерса и немалое число Главных Горничных послали есть с актерами, поскольку Верхний Зал заняли лакеи и горничные, прибывшие с гостями. Конечно, им приходилось помогать гостям одеваться, так что они ужинали позже. А перед тем миссис Бэлдок специально для них устроила коктейльный прием в Комнате Экономки. Полли, Фэй, Милли и еще одной девушке пришлось глотать еду не жуя, чтобы умчаться прислуживать миссис Бэлдок и ее гостям. Остальные едва успели закончить, когда затрезвонили колокольчики и ворвалась мисс Семпл.
– Быстрее, быстрее, все! Это звонит мистер Амос. Гости будут внизу через пять минут. Мистер Прендергаст, вы в Большом Салоне отвечаете за напитки…
– О, в самом деле? – мистер Прендергаст встал, распрямляя свою долговязую фигуру. – Лакейские дела, орехи и джин с тоником, не так ли?
– …с Фрэнсисом, Грегором и Конрадом, – торопливо продолжила мисс Семпл. – Остальные слуги – в Банкетный Зал подготавливать его. Горничные – на бальный этаж, на склад посуды и к служебным люкам. Поторопитесь!
Подвал загремел под нашими ногами, когда мы все бросились в разные стороны.
Время, проведенное в Большом Салоне, прошло для меня как в тумане. Я был слишком встревожен и расстроен, чтобы заметить что-то, кроме того, как мистер Прендергаст бухнул мне в руки тяжелый серебряный поднос, от которого они вскоре заныли. Гостей я большей частью воспринимал как гул и громкие голоса, роскошные шелковые платья и дорогие вечерние костюмы. Помню, как графиня в воздушном голубом платье и с чем-то мерцающим в волосах любезно приветствовала их. И помню, как пришел граф Роберт и схватил стакан с моего подноса с видом человека, серьезно нуждающегося в выпивке. А потом я заметил, что стакан, который он взял, был с апельсиновым соком. Я гадал, стоит ли окликнуть его и сказать, что он ошибся, но он уже ушел, приветствуя людей, болтая с ними и прокладывая себе путь к двери, как если бы ожидал, что леди Мэри появится в любую минуту.
Леди Мэри прибыла только к самому концу. Она была в белом – ослепительно белом – платье, будто снежная колонна. Почти сразу же она подошла к графу Роберту и заговорила с ним, склонив голову и застенчиво улыбаясь. Я едва мог поверить, что всю вторую половину дня она провела, жалуясь, накладывая чары и доводя до слез свою горничную.
– Это, – сообщил мистер Прендергаст, нарисовавшись рядом со мной, – классический пример чар привлекательности. Подумал, ты захочешь знать.
– О, – произнес я.
Я хотел спросить мистера Прендергаста, откуда он знает, но он заметил:
– Твой поднос наклонился, – и умчался, чтобы достать Грегору свежий сифон с содовой.
Прибыла леди Фелиция, тоже в белом и явно страшно нервничающая.
– Мэр Столлчестера, мистер Айгор Сейли, – прогудел мистер Амос, распахнув дверь, и леди Фелиция почти сравнялась цветом со своим платьем.
Мистер Сейли выглядел здесь ужасно неуместно. Он был одет так же хорошо, как остальные, но почему-то казался меньше и немного утонувшим в своих добротных одеждах. Он вошел, пытаясь важно вышагивать, но на деле казалось, будто он пресмыкается. Когда графиня любезно прошелестела, приветствуя его, он вцепился в ее руку, точно утопающий в спасательный круг. Потом он увидел меня с подносом, подошел и взял самый большой бокал так, словно он тоже был спасением.
– Ты уже узнал, как они вытягивают вероятности? – шепотом спросил он меня.
– Не совсем, – ответил я. – Я… э… мы…
– Так я и думал, – с видимым облегчением произнес мистер Сейли. – Можешь больше не беспокоиться. Соединившись с Фелицией, я стану частью системы и разберусь с этим для тебя. До тех пор ничего не предпринимай. Понял?
– Но дядя Альфред сказал… – начал я.
– Я разберусь с твоим дядей, – ответил мистер Сейли, после чего развернулся и зашагал в толпу.
Вскоре после этого мистер Амос раскрыл двойные двери в конце комнаты и объявил в самой своей величественной манере:
– Лорды, леди и джентльмены, Ужин подан.
Все медленно перетекли в Банкетный Зал, и сразу стало спокойно. Пока мы с Грегором и Фрэнсисом убирали рассыпанные орехи и составляли бокалы на подносы, чтобы отдать их Полли и другим горничным, стоявшим в дверях, мистер Прендергаст со вздохом растянулся на самом удобном диване.
– У нас есть, по крайней мере, час спокойствия, – сказал он, зажигая длинную черную сигару. – Передай пепельницу, Конрад. Нет, даже три часа спокойствия. Мне говорили, у них десять перемен блюд.
Двойные двери снова раскрылись.
– Прендергаст, – позвал мистер Амос. – Ты на дежурстве в парадном вестибюле. Отправляйся туда.
– Но все, кто должен был прибыть, – протестующе сел мистер Прендергаст, – наверняка уже прибыли.
– Никогда нельзя быть уверенным, – ответил мистер Амос. – Подобные события часто привлекают бедных родственников. Столлери гордится тем, что готово к их встрече.
Мистер Прендергаст вздохнул – хотя скорее это был стон – и встал.
– И что я должен делать, если произойдет невероятное и нищая кузина Марта или пьяный дядя Джим объявятся и начнут колотить в парадную дверь? Дать им от ворот поворот?
– Воспользуешься своим благоразумием, – прорычал мистер Амос. – Если у тебя таковое имеется. Отведи их в библиотеку, конечно, и сообщи мне. А вы – Грегор, Фрэнсис, Конрад, – как только закончите здесь, в Банкетный зал. Обслуживание идет медленнее, чем мне хотелось бы. Вы нужны нам.
Так что следующие два с половиной часа я усердно трудился, поднося другим лакеям блюда, которые они передавали через элегантные плечи, а мистеру Амосу – бутылки, из которых он наливал вино. Манфред неплохо справлялся и уронил только одну тарелку, но ни Манфреду, ни мне мистер Амос не позволил прислуживать за столом по-настоящему. Он сказал, что не собирается рисковать. Однако ближе к концу нам позволили ходить с сырными тарелками. К этому времени звон столовых приборов и шум голосов стихли до мягкого ропота, и лишь время от времени раздавалось резкое дзинь. Мистер Амос отослал Эндрю обратно в Большой Салон приготовить кофе. А после того, как я принес специальное вино для речей и тостов, он отослал в Салон и меня.
Там миссис Бэлдок и мисс Семпл соблазнительно раскладывали на серебряных блюдах горки шоколадных конфет. Миссис Бэлдок вроде бы слегка пошатывалась. Думаю, пару раз я слышал, как она икает. И я вспомнил, как в первый наш вечер здесь Кристофер сказал, что миссис Бэлдок выпивает. Хотя, с другой стороны, она ведь только что устраивала вечеринку. Я потянулся стащить конфету, думая о Кристофере. Изменений не происходило уже несколько часов. Должно быть, мистер Амос выключил свое оборудование, а значит, Кристофер застрял еще на одну ночь. Тут мисс Семпл шлепнула меня по протянутой руке, возвращая к действительности. Она заставила меня носиться туда-сюда по громадной комнате, артистично расставляя горки шоколадных конфет на маленьких столиках. Так что мне всё равно удалось утащить конфету до того, как Эндрю подозвал меня помочь ему прогрохотать эскадронами крошечных кофейных чашек и рядами столь же крошечных рюмок.
Я думал о Кристофере и сказал то, что мог сказать Кристофер:
– У нас кукольная чайная вечеринка?
– Ликеры подаются в маленьких рюмках, – доброжелательно объяснил Эндрю и показал мне стол, заставленный круглыми бутылками, высокими бутылками, треугольными бутылками, плоскими бутылками, красными, синими, золотыми и коричневыми бутылками и одной большой зеленой.
Он решил, я не знаю насчет ликеров. Если бы на его месте был Кристофер, он бы понял, что я шучу.
– Большие круглые рюмки – для бренди, – проинформировал меня Эндрю. – Не вздумай перепутать.
Прежде чем я успел придумать в ответ шутку в стиле Кристофера, через дальние двери вплыла графиня, говоря через плечо дородному мужчине с бородой:
– Ах, но это Столлери, ваша светлость. У нас никогда не бывает невыдержанного бренди!
За ней, толпясь, медленно заходили другие гости.
Миссис Бэлдок и мисс Семпл исчезли. Мы с Эндрю перешли в режим мебели. Гости постепенно рассредоточились по комнате и устроились в креслах и на диванах. Мистер Сейли из-за этого испытывал большие затруднения. Он всё время пытался сесть рядом с леди Фелицией, но леди Фелиция с грустным рассеянным видом всегда вставала как раз перед тем, как он добирался до нее, и уходила к другому креслу на другом конце комнаты. Граф Роберт каким-то образом затерялся в толпе. Он никогда не находился рядом с леди Мэри, которая сидела на золотом диване рядом с матерью, выглядя очаровательнее, чем когда-либо.
Затем прибыл мистер Амос. Он закрыл двойные двери, отрезая громкий грохот – думаю, Манфред опять уронил тарелки, когда остальные лакеи убирали пир, – и подозвал меня и Эндрю к столу с кофейными чашками. После чего я был очень занят, нося крошечные позвякивающие чашки. Помню только, как я принес кофе леди Мэри и ее матери. Когда я подошел к дивану, мать вытянула руку взять одну из конфет на столике рядом с ними.
– Матушка! Вам вредно! – резко произнесла леди Мэри тонким скрипучим голосом.
Мать тут же убрала руку, выглядя такой грустной, что мне стало ее жаль. Я протянул леди Мэри чашку кофе и умудрился заставить ее дребезжать и звенеть так сильно, что леди Мэри взяла ее обеими руками и повернулась, чтобы одарить меня уничижающим взглядом. Я видел, как рука матери за ее спиной метнулась к конфетам. Думаю, она взяла штук пять. Когда я протянул кофе матери, она послала мне взгляд, говорящий: «Пожалуйста, не выдавай меня!»
Я как раз ответил ей пустым взглядом мебели, говорящим: «Не выдавать что, миледи?» – когда позади нас открылась дверь в подсобные помещения, и в Салон тихонько вошли Хьюго и Антея. Оба, как и все гости, были в вечерних туалетах. Хьюго отлично смотрелся в своем костюме – куда лучше, чем мистер Сейли. Моя сестра была в красном, и выглядела она сногсшибательно.
Вначале, кроме меня, их, казалось, никто не замечал. Они бок о бок медленно прошли в центр комнат