Второй принц вздохнул, предполагая, что пожалеет, но в груди поднялось негодование: Киринн никакой не остолоп! И точно не старый! Ну, разве точно белый!
— Бур-р-рчишь, как девчонка, котор-р-рую дер-р-рнули за косу! — вот так, без приветствий и представлений, вырвалось у Мидира. — И зр-р-ря, между пр-р-рочим, бур-р-рчишь! Кир-р-ринн мог оставить тебя советнику! А он бы точно не пожар-р-рер-р-р!
— Ну и оставил бы! Невелика потеря! Тоже мне герой! — молодой волк адресовался при этих словах явно спине отошедшего Киринна.
Мидиру стало за Киринна обиднее прежнего, особенно потому, что начальник стражи этот обмен любезностями явно услышал и, судя по приопустившимся широким плечам, расстроился.
— Тепер-р-рь я тоже думаю! Невер-р-рика! Р-р-раз ты не можешь вести себя как воин! Пусть бы советник извар-р-ряр тебя в гр-р-рязи и смешал с твоей кр-р-ровью! Гр-р-рупый бер-р-рый вор-р-рк!
Воин надулся, как будто хомяк, набравший зерна за щеки, Мидиру захотелось посмеяться, он успел хохотнуть и показал двуручником, как бы советник поступил, когда окрик отца заставил мигом забыть о странных белых волках, как больших, так маленьких.
— Мидир! Изволь объясниться, почему ты тренируешься с двуручным мечом!
Все замерли: Джаретт умел подходить абсолютно неслышно. Громыхнул у кого-то выпавший из рук меч, жалобно звякнул и затих.
Сердито приближающийся король вгонял окружающих волков в ступор, а второй принц глубоко вздохнул, готовясь отбиваться.
— Я не…
— Я искал тебя, мы с матерью искали тебя! И где я тебя нахожу?
— Там, где я есть! — Мидир красиво отсалютовал папе своей болванкой. — Это здор-р-рово, я тоже хотер-р-р вас найти!
— Да что ты говоришь? — папино недовольство ни капли не убавилось. — Так откуда ты взял двуручный меч? Я же запрещал!
Мидир насупился: выдавать Киринна он не хотел, а откровенно врать папе было нельзя. Невозможно.
— Мой король, это моя вина, — склонил голову Киринн. — Я хотел попробовать, что у второго принца пойдет лучше всего. Именно сегодня я взял…
— Это я взяр-р-р из стойки! — перебил его Мидир, видя, как папа все сильнее хмутился. — Пор-р-рутор-р-рник ср-р-ришком р-р-регкий! А с двур-р-ручником мне нр-р-равится! Я с ним бор-р-рьше могу! Хочешь, я покажу, а, папа? — Мидир не уследил за собой и подался вперед, папа шагнул навстречу, и в итоге почти обнял прильнувшего к его боку второго принца.
Вздохнул. Погладил по голове. Пробормотал «вертите мной как хотите» и отстранил Мидира от себя.
— Пожар-р-руйста, р-р-разр-р-реши! — Мидир почти не надеялся, что все удастся. — Я очень хочу двур-р-ручник! А ты сказар-р-р, что меня научат всему!
Отец посмотрел прямо, посверлил Мидира своими черными без блеска глазами, по которым никогда не читалось его настроение.
— Хватит. Держишь ты меч уже неплохо. Мы с мамой как раз думали, что подарить тебе на пятилетие, так пусть это будет разрешение заниматься с двуручником. Раз уж ты этого желаешь! — и прежде, чем обрадованный Мидир обнял бы его, отошел, окликая опять начальника стражи. — Киринн! С этих пор будешь учить второго принца бою на двуручных мечах! Но все нововведения, будь так добр, согласовывай для начала со мной.
Мидир так обрадовался, что аж подпрыгнул, потрясая болванкой: все удалось!.. А когда приземлился, заметил, что папа прошептал Киринну на ухо что-то еще, указывая как раз на Мидира или его меч. Киринн спокойно кивнул и сразу отошел ко второму принцу. Мидиру стало неспокойно.
— Он тебя не тор-р-рько похвалил?! Кир-р-ринн! Скажи! — мысль, что начальник стражи пострадал из-за него, расстраивала.
— Это не стоит вашего внимания, принц, — ровно сказал Киринн и улыбнулся. — Пойдемте на дуэльную площадку, там сейчас никого, как раз и потренируемся.
Мидир оглянулся на папу, который уже что-то обсуждал с советником. Наверное, он с мамой больше Мидира не ищет, и ему можно куда-нибудь идти, не прося для этого разрешения. А похвастаться перед мамой можно и за ужином! Краем глаза Мидир приметил также, что тот молодой белый волк так и застыл поблизости, позабыв надуться, наоборот, разглядывая Киринна во все глаза, будто только увидел. Сам Киринн смотрел в другую сторону и внимания на это не обращал.
Удержаться было невозможно. Мидир подошел к воину, дернул за штанину, заставляя нагнуться, и прошептал в самое ухо:
— Никакой он не остор-р-роп! Он тор-р-рько что нас закр-р-рыл! Спина у него шир-р-рокая и в бр-р-роне! Но еср-р-ри бьют, бор-р-рьно-то все р-р-равно! — и нахмурился, как папа, когда надо было придать веса сказанному.
Белый волк поник, покосился на Мидира и ответил еле слышно:
— Я знаю! Но не знаю, как ему-то сказать!
— Р-р-ртом! Ср-р-ровами! Как обычно вор-р-рки говор-р-рят!
В этот момент Киринн обернулся, отыскивая Мидира взглядом, неподдельно удивился, наткнувшись на перешептывающихся воина и волчонка.
— Мой принц, нам пора на тренировку. Стражник, а вам пора приступать к вашим дальнейшим обязанностям. Сегодняшний ваш пост — на левой башне, если вы вдруг позабыли, — отвернулся и пошел.
Мидир заторопился вслед, похлопал белого стражника по колену и побежал за Киринном, налетел, схватил за руку, надеясь, что никто этого в суматохе не заметит, и уже не думая, надо ли для этого просить разрешения у отца. Киринн улыбнулся опять со своей высоты — он-то, конечно, заметил, но виду не подал.
Разжал ладонь взрослого волка Мидир, лишь повернув в главную галерею.
— Мама! — радостно завопил второй принц, завидев ее в ярко-синем, расшитом серебром костюме для верховой езды, и бросился к ней.
Уже увидеть ее было радостью. Вот почему отец искал его: после обеда королевская семья собиралась на охоту — вся взрослая королевская семья, то есть мама, папа и Мэрвин, еще раз напомнивший, что сосункам вроде Мидира там делать нечего. Мидир так обиделся, что не нашелся, что ответить сразу, зато потом придумал несколько достойных вариантов и даже собирался сказать их маме.
Но сейчас у второго принца все вылетело из головы. Он ринулся вперед, обойдя первого стражника слева и проигнорировав: «Куда, принц?! Вам нельзя, королева ждет короля!» Мидир швырнул мячик в доспехи справа, привлекая внимание грохотом падения. Очередной стражник, уже подле матери, растопырил руки и присел, намереваясь поймать шустрого волчонка. Мидир не успел даже хихикнуть про себя от глупости взрослых. Разогнался он уже ого-го как, поэтому просто упал на спину и пролетел мимо стражниковых широко расставленных ног прямиком к Синни.
— Мама! — влепился он в материнские колени, чтобы даже не думали его оторвать. Но тут чужие руки основательно тряхнули за плечо.
— Тихо-тихо, — подняла руку Синни. — У принца явно есть вопрос, и хотя Мидир — не первый принц, даже не смейте его останавливать.
Мягкий, певучий голос неожиданно стал холодным и жестким, и Мидир поднял голову — его ли это мама так говорит? Стражники переглянулись и отошли на несколько шагов.
— У тебя ведь есть вопрос, мой хороший? — улыбнулась Синни.
— У меня мор-ре вопр-росов! У меня вопр-росов бор-р-рьше, чем Вор-р-роновы гор-р-ры! — вскинулся Мидир.
— Задай мне один, и я буду обязана на него ответить.
Мидир призадумался. Да, пожалуй, в отсутствие отца и брата можно спросить то, что царапало больше всего.
— Это взроср-рые такие гр-р-рупые! — прорычал он. — Они говорят, что я пор-р-рукровка. Пор-р-рувор-р-рк. Я обернур-р-рся — я вор-р-рк! С хвостом и р-р-рапами! Как можно быть вор-р-рком напор-р-ровину?
— Совсем как человек, — донеслись до Мидира слова матери, а рука, неожиданно гладившая его голову, замерла. — Ты обернулся?! Как?!
— Р-р-регко! — гордо ответил Мидир. — Ну не брать же с собой Мэрвина?
— А почему же?
— В одну шкур-р-ру не вр-р-резем, — со вздохом произнес Мидир, огорчаясь, что даже мама не понимает самых простых вещей.
— Мой принц, вам надо будет очень постараться, чтобы стать волком хотя бы наполовину, — раздался ровный голос советника. — Очень постараться. Сомневаюсь, что у вас получится. Хорошо, что у нас есть Мэрвин.
Ответ про то, что замечательного Мэрвина можно оставить себе насовсем, замер на языке у младшего принца, потому что советник добавил:
— Видите ли, принц, вам придется смириться с тем, что ваша мать — не волчица.
— Я знаю законы Нижнего мира, — перевстала Синни и выпрямилась, продолжая держать ошеломленного Мидира за руку. — Я изучала их не одно десятилетие. Не надо упрекать моих детей в несовершенстве! Рожденные в Светлых землях, они обласканы светом его изумрудной магии. Нижний мир — щедрая и добрая мать, она принимает всех как своих детей. Здесь нет бастардов и нет полукровок. Вам это известно лучше прочих!
— Разумеется, моя королева, — склонился в глубоком поклоне советник. — Однако смирение и усердие только пойдет на пользу нашему юному, э-э-э… волку.
— Нам пора уходить, сейчас подойдет наш король, — раздался голос Киринна.
Синни отвернулась, кусая губы.
— Пр-р-рости, мама, — произнес Мидир. — Я не хотер-р-р огорчать тебя.
— Не ты огорчил меня, — тихо произнесла Синни и вздохнула.
Новое знание было слишком ошеломляющим, Мидир не хотел быть скорым в ответах или во мнениях и посему молчал всю дорогу, пока не понял, что они давно миновали главное здание, и что Киринн ведет его куда-то вверх.
Его мама обладала снежно-белой кожей, плотными, гладкими иссиня-черными волосами, спускающимися ниже колен, и кристально-чистыми ярко-серыми глазами, чуть-чуть раскосыми — тем, что отличает истинных ши Дома Волка. О ее величественной, сияющей красоте пели баллады, ее запечатлевали художники, но еще больше песен складывали об исключительной доброте и мудрости королевы. Представить, что его мама всего лишь человек из Верхнего мира, у Мидира не выходило. Скорее можно было предположить, что его обманывают. Нет-нет, магам неведома ложь, но Мидир слишком долго общался с Мэрвином, чтобы понять, как легко можно сказать при всех: «Я дам ему потрогать свой кинжал», а потом добавить уже наедине: «В следующем тысячелетии — обязательно!»