— Гвен? — прозвучавший за спиной голос заставил девушку подпрыгнуть от неожиданности. — Ох, простите! — Карлион Линтон обошел ее так, чтобы она могла его видеть. — Не хотел напугать. Просто был удивлен, увидев вас здесь. Как вы сюда попали? — Он присмотрелся к ней с тревогой. — У вас что-то случилось?
Столько участия слышалось в этом вопросе, что Гвендолин засомневалась лишь на миг, прежде чем все рассказать. И о том, как Эмрис Торнбран приехал к ней проверить «свое имущество», и о том, как попросил ее поехать с ним в город, чтобы купить свадебный подарок, и о том, как, встретив знакомую, забыл о ней и уехал. Умолчала только о рукописи, оставшейся у мага, и о Криспине. Она ведь не была уверена, что видела именно его — зачем возводить на человека напраслину?
Альд Линтон покачал головой:
— Я же предупреждал вас о Торнбране. Такое пренебрежительное отношение — меньшее зло, которого можно от него ожидать. Считайте, что вам повезло.
Гвен виновато понурилась, но дальнейших упреков не последовало.
— Вы голодны? — спросил Линтон.
— Нет, я… Я была бы вам очень благодарна, если бы…
— Конечно, я отвезу вас домой, — улыбнулся мужчина. — Пойдемте.
Он подал ей руку и повел к экипажу. Помог забраться в карету и отдал распоряжения кучеру.
— Так значит, вы были в книжной лавке? — спросил, устроившись рядом с девушкой. — Присмотрели что-нибудь?
Сквайр пытался говорить на нейтральные темы, но Гвендолин все равно чувствовала себя неловко. Ее смущение не осталось незамеченным.
— Послушайте, Гвен, — мягко произнес альд Линтон, коснувшись ее руки. — Мне следует попросить у вас прощения за свое предложение. Нет-нет, я от него не отказываюсь, но мне нужно было дать вам время узнать меня получше, прежде чем заявлять о желании видеть вас своей женой. Простите. Обычно я не столь импульсивен, но с вами… Признаюсь, сам не ожидал такого. Когда вы появились — первый вечер, помните? — вы пели, а я… Я, наверное, показался вам грубым, а на самом деле я просто испугался. Впервые за долгое время, глядя на вас, слушая ваш голос, я испытал чувства, на которые, как думал, уже не способен, и… Да, я испугался. Не знаю, чего больше — того, что это наваждение сведет меня с ума, или того, что оно вдруг исчезнет. Мне сложно объяснить, что я испытывал тогда и что испытываю сейчас рядом с вами. О любви с первого взгляда говорить не буду. Это не любовь. Скорее предчувствие любви, которая, мне кажется, возможна. Но если вы не видите такой возможности, я приму ваш отказ и до конца дней буду благодарен за то, что смогли подарить мне надежду… пусть и несбыточную…
Даже в романах Гвендолин не встречались столь прекрасные признания. Она была бы счастлива, если бы могла сейчас же ответить мужчине согласием, но, увы, не испытывала к Карлиону Линтону ничего, кроме симпатии, замешенной на благодарности. Выйти за него в такой ситуации — все равно что получить золотой в обмен на ломаный грош. Слишком неравноценны их чувства. Но и отказать она не могла. Потому что… Щеки вспыхнули от внезапного осознания того, что в глубине души она тоже верит в возможность чего-то большого и настоящего между ними…
— Я не стану впредь досаждать вам напоминаниями и готов ждать столько, сколько понадобится, — сказал альд Линтон. — Постараюсь, как и обещал, защитить вас от Торнбрана.
Гвендолин поежилась при упоминании этого имени. Но наряду с неприятным осадком, остававшимся после каждой встречи с магом, в душе еще не угасло желание узнать историю жуткого хозяина жуткого замка.
— Защищать? — спросила она осторожно. — От чего? Чем он опасен?
— Беспринципностью, — ответил спутник. — Человек, ничего и никого не уважающий и способный на что угодно. Подозреваю, это семейное. Покойный Сайлас Торнбран коллекционировал чужие тайны. Не для шантажа, насколько я знаю, денег ему хватало. Он собирал их для развлечения. Захватывающая игра — пригласить человека на обед и несколько часов мучить разговорами о том, что произойдет, если его тайна раскроется!
— Жестокая игра, — проговорила Гвен, догадавшаяся по тону собеседника, что он рассказывает о том, что пережил лично, но спросить не отважилась.
Карлион Линтон сам заговорил об этом:
— Несколько лет назад к Сайласу каким-то образом попали письма моей жены… моей бывшей жены, которые она написала другому мужчине. Я уже знал, что происходит, но… Она написала их, когда была моей женой, понимаете? Я не хотел, чтобы ее осуждали и обсуждали, а меня выставили посмешищем. Да и сейчас не хочу. Мне не удалось забрать письма у Сайласа, и я решил попытать счастья с его наследником. В день, когда мы столкнулись на станции, я ждал Эмриса Торнбрана. Потом пригласил его к себе на ужин… Но он лишь посмеялся над моей просьбой.
Гвен вздохнула. Видимо, дядюшкино воспитание совершенно не пошло новому владельцу замка на пользу.
— Я рассказал вам все это не для того, чтобы разжалобить, — отреагировал на ее вздох альд Линтон. — Даже если Торнбран разгласит подробности переписки, я это переживу. Но для вашей безопасности хочу, чтобы вы осознавали, что это за человек. И сегодняшнее происшествие, возможно, не только безответственность с его стороны…
— О чем вы? — насторожилась Гвендолин.
— Я не люблю бросаться голословными обвинениями. Но подозреваю, что Эмрис мог бросить вас намеренно, чтобы проверить, как вы станете реагировать, если разлучить вас с артефактом на продолжительное время. Вы ведь оставили тот шар дома, да, Гвен?
ГЛАВА 13
В деревне и без того уже ходили разные разговоры, поэтому Гвен попросила альда Линтона высадить ее на подъезде к Трелони, а не подвозить прямо к школе. Но идти пешком не пришлось. Едва Гвен распрощалась со сквайром, как ее нагнала телега. Впряженной в нее мышастой лошадкой правил Криспин Дэй и, кажется, не особенно торопился. Гвендолин подумалось, что часовщик наверняка видел, как она выходила из экипажа.
— Садитесь, я подвезу! — окликнул ее молодой человек.
— Я могу дойти и пешком.
— Ну же, Гвен, не упрямьтесь! Погода портится. К тому же вы можете натереть мозоли на такой дороге.
— Хорошо, — согласилась она и, решив удовлетворить любопытство, поинтересовалась: — Вы ведь тоже возвращаетесь из города?
— Из города? — немного растерянно переспросил Криспин, протягивая девушке руку, чтобы она могла устроиться поудобнее. — Вовсе нет. Я навещал родителей на ферме. Еду от них.
— Но мне показалось, что я видела вас в городе, — пробормотала Гвен. Пальцы молодого человека, сухие и горячие, все еще сжимали ее ладонь, Гвендолин было приятно и неловко одновременно.
— Должно быть, вы обознались, — обезоруживающе улыбнулся Криспин. — Однако почему я не вижу у вас покупок?
— Ничего не приглянулось. — Гвен вспомнила новенькие книги в лавке и с сожалением вздохнула. Надо было купить хоть одну!
— Скажите, Гвен… Может быть, я не имею права задавать подобные вопросы, но… Вы немало времени проводите со сквайром Линтоном, вот и сегодня… — Она не ошиблась, Криспин действительно видел, кто ее подвез. — Возможно, я ставлю вас в неловкое положение своими визитами или… тем, что приношу цветы?
Она посмотрела в его глаза — такие светлые, что, казалось, в них отражалось небо. Затем смущенно опустила голову:
— Вы сделали неверные выводы.
Следовало сказать это громче и резче, а вышло так, словно она оправдывалась. Но Криспина подобный ответ устроил, и об альде Линтоне они больше не говорили.
Когда впереди показалось здание школы, Гвен поблагодарила молодого человека и спрыгнула с телеги.
— Вас уже ждут, — сказал он, кивнув на прохаживающуюся по улице Джесмин.
— Где ты была? — тут же подскочила подруга. — Я же устраиваю сегодня девичник! Разве я не сказала об этом заранее?
— Совсем забыла, прости, — повинилась Гвендолин. Немудрено, что за всеми событиями и заботами слова приятельницы вылетели из головы.
— Думаю, вам будет весело! — хмыкнул Криспин. — Что ж, до новой встречи!
— До встречи! — С несвойственной ей смущенной улыбкой Джесмин помахала отъезжающему часовщику и повернулась к Гвен: — Я снова вам помешала?
— Нет, я уже собиралась идти к себе.
— Ты ездила в город? А почему ничего не купила? Что, даже ленточку не присмотрела?
Засыпая подругу вопросами и не особо обращая внимание на ответы, неугомонная дочь старосты дошла с Гвен до дверей школы и убежала, взяв обещание, что она вскоре присоединится к остальным девушкам, которых Джесмин собирала в родительском доме.
С самого утра у Гвендолин во рту маковой росинки не было, но она успевала лишь наскоро умыться и сменить платье. Оставалось надеяться, что на девичнике будут чем-нибудь угощать.
К счастью, так и оказалось. Жена старосты постаралась на славу — испекла сладкий пудинг и пирожки. А тем, кому этого было мало, предлагались щедрые ломти посыпанного солью черного хлеба с холодной курицей.
На девичник Джесмин пригласила незамужних подружек. Каждая из них, судя по всему, мечтала стать следующей невестой в Трелони. Ничего удивительного, что после перекуса первой возникла идея погадать на суженого. Все присутствующие с готовностью ее поддержали, и Гвендолин, как она ни упиралась, тоже не удалось отвертеться.
— Бросай и смотри! Бросай и смотри! — хором кричали девушки, наблюдая за тем, как Гвен одной длинной тоненькой полоской срезает с румяного осеннего яблока кожуру. — Ну же, скорее, бросай и смотри!
Гвендолин кинула яблочную кожуру через плечо и не успела обернуться, как раздался восторженный вздох.
— Буква «К», буква «К»! А упало-то как ровненько! Тут не ошибешься!
Через мгновение Гвен убедилась в правоте девушек — полосочка кожуры изогнулась буквой «К» так изящно, будто ее не небрежно бросили, а аккуратно положили на землю. Девушка заподозрила подвох, но никто не успел бы подойти и что-то подправить за то время, пока она не обернулась. Выходит, ее будущий муж будет носить имя, начинающееся с буквы «К