Парижанка Наташа
В ноябре 1985 года делегация российских деятелей культуры во главе с заместителем председателя Совета министров РСФСР Е. Чехариным приехала в Париж. Нас принимало Общество франко-советской дружбы.
В роскошном ресторане в аэропорту Орли хозяева устроили по-французски изысканный прием, рассказали о программе нашего пребывания в стране, куда входили официальные визиты в «высокие» кабинеты, осмотр достопримечательностей, встречи с нашими бывшими соотечественниками в клубе «Жар-птица»…
К моему удовлетворению, я единственный из делегации на пару дней оставался в Париже, в связи с демонстрацией фильма «Победа» в ЮНЕСКО, а остальные сразу разъезжались по стране.
Я обрадовался тому, что смогу увидеть Париж так, как давно мечтал – без запрограммированной обязаловки, а как бы изнутри. Увидеть Париж не с парадной стороны, не таким, каким его обычно показывают всем туристам, – без того необходимого набора, который уже навяз в зубах: пожалуйста, взгляните на Эйфелеву башню, посмотрите направо – это собор Нотр-Дам…
Почетный председатель Общества дружбы, милая мадам, пошутила: «Господина Матвеева в отеле “Флорида” уже ожидает очаровательная девушка Натали. Она будет делать вам приятное до приезда ваших коллег».
Душистое вино, деликатесы оживили застолье. Посыпались остроты, намеки: «Евгений Семенович! Надеемся, что своим поведением вы не доведете дело до войны с французскими мужчинами… Помните: ваша цель укреплять дружбу между народами!» Я отвечал: «В таком случае прошу передать мне Натали по акту и в присутствии понятых».
Шумно, весело члены делегации разбрелись по своим маршрутам, а я направился во «Флориду»…
В вестибюле отеля навстречу мне уже шла миниатюрная, грациозная, светло-улыбчивая женщина лет двадцати пяти. Ну, подумалось мне, наконец-то я вижу настоящую парижанку, одну из тех милых созданий, с шармом, которых описывали Стендаль, Флобер, изображали Ренуар, Дега…
Почему наконец-то?.. Во время одной из первых моих поездок во Францию еще в самолете Лев Кулиджанов шутливо сказал мне: «Ой, боюсь я за тебя! Везу козла в огород!» – «Почему боишься?» – «Ты хоть знаешь, что такое француженки, парижанки?» Прилетели. Ходим по Парижу один день, второй, третий – ничего особо привлекательного не вижу, хотя и оглядываю встречных женщин. Выразил неудовольствие: «Лева! Если я попал в огород, то почему капуста здесь какая-то не такая, чересчур зеленая? Ты в конце концов покажешь мне все-таки настоящую парижанку?» – «Настоящие парижанки ездят в машинах!..»
Натали приближалась ко мне с широко раскрытыми руками – встретила словно родного: вот-вот заключит меня в свои объятия.
– Вы именно такой, каким я вас себе представляла!
Говорила она на абсолютно чистом русском языке, спросила, не говорю ли я по-французски. Поняв и без моего ответа, что «нет», быстро приступила к делу. По четкости ее действий было понятно, что принимать и сопровождать гостей – это ее профессия.
– Итак, мсье Евгений. Пока вы распакуете чемодан, примете душ, я оформлю ваши документы. Потом мы поедем прожигать жизнь. Программа у нас роскошная – все самое лучшее в Париже: театры, рестораны! Денег у нас куча, автомобиль у входа…
Она проворно подтолкнула меня к лифту, шутливо сопроводив это напевом: «Я жду тебя, мой друг желанный…»
Сгорая от нетерпения поскорее свидеться с Парижем, я решил заняться чемоданом перед сном, а сейчас – вниз!.. И…
Натали просто взвизгнула от восторга:
– Браво! Вы настоящий француз! Париж ленивых не любит! Сейчас быстро в машину! О деталях поговорим по пути!
Я усадил ее в глубокое кресло в вестибюле гостиницы.
– О деталях поговорим сейчас.
– Почему сейчас? – Натали пыталась выпорхнуть из кресла, как птичка из гнезда. – Почему? Там Елисейские Поля! Там…
Мне очень не хотелось, чтобы она расстраивалась. Я взял ее ладошки в свои руки, погладил…
– Теперь послушай. – Она очень неохотно смирилась. – Поверь, то, что будут показывать нам через два дня, я уже знаю.
– Что?
– Будет: Эйфелева башня, «Мулен Руж», ресторан «Максим», гробница Наполеона, Лувр, Собор Парижской богоматери…
– Мсье Евгений! Этого вам мало?! – с удивлением сказала Натали и, подняв кверху глаза, покачала головой.
– Мало… – улыбнулся я ей.
– Но в Париже нет египетских пирамид!..
– А мне их и не надо!
– А что надо?!!
– Запоминай: ходить будем по городу пешком, ездить в метро, в автобусе. Есть будем в самых дешевых бистро и кафешках, посетим место, где было «чрево Парижа», посмотрим парочку новых фильмов…
– Боже! Мсье Евгений! Вы сумасшедший! Начальство меня убьет! – Натали щелкнула замками сумочки, раскрыла ее: – Смотрите сколько франков нам дали! Я обязана предоставить вам самое-самое…
Долго бродить по улицам нам не пришлось. Ноябрьский день короток, сумерки быстро сгущались, скрывая архитектурные красоты. К тому же, как назло, начал моросить дождь.
Натали, зябко кутаясь в плащ, все чаще с укоризной посматривала на меня, подкалывала:
– Хотите, я дам вам косынку? Прикроете свою плешь… Простудитесь – мне потом за это отвечать…
Я указал на портрет полуобнаженного мужчины со вздутыми бицепсами, освещенный гирляндами лампочек. Над входом в кинотеатр завлекал зрителей сам Сталлоне. На фасаде мигала реклама фильма «Рэмбо» с его участием.
– Давай зайдем. Посмотрим, заодно и согреемся, – сказал я Натали.
Схватив ее за руку, я бегом домчал до кинотеатра. С особым настроением собрался увидеть то, чего в Москве нельзя было посмотреть. Предвкушал кайф, потому что этот фильм слыл лучшим образцом западного кино. Мы так долго были лишены возможности видеть действительно по-настоящему хорошие зарубежные фильмы, что и «Рэмбо» казался чудом.
Билеты, увы, купили без труда. Натали переводила с французского так себе – через пятое на десятое. Ладно, решил я: главное – это ритм, монтаж, композиция, искренность актеров…
В почти пустом зале стали проявляться странные шорохи и сдавленные вздохи.
– Пересядем! – Натали перетащила меня рядов на пять назад.
Но оказалось, что мы не удалились, а приблизились к некой агонии: нарвались уже на откровенные любовные стоны…
Из разных мест зала слышались какие-то реплики, шиканье, смешки.
– О чем они говорят? – спросил я.
– Они просят не заглушать звук с экрана, – ответила Натали. – Все! С меня хватит! Пойдемте отсюда или я вас оставлю одного!..
Дождь усиливался. Парижские улицы заметно опустели.
– Что будем делать теперь? – спросила Натали почти обреченно.
– Я хочу есть.
– За углом потрясающий китайский ресторан. «Вперед, гасконцы!» – скомандовала Натали цитатой из «Сирано де Бержерака».
Но в шикарный ресторан мы не пошли – по моей просьбе. Опять я внес коррективы в задуманную моей хозяйкой роскошную жизнь – мы пошли в самую заурядную пиццерию. Еда – бог с ней! Да и комфорт, сервис тоже не Бог весть какой… Зато мне были интересны люди! Живые, веселые, смешливые!..
Услышав русскую речь, к нашему столику потянулись сидевшие рядом мужчины, уставив его своими пивными кружками. Посыпались вопросы: какой Горбачев? Что такое «перестройка»? Какая у вас теперь будет жизнь? Как у вас будет с плюрализмом?..
Мне было чертовски интересно общаться с простыми людьми, которые горячо вникали в особенности жизни такой далекой страны. Натали же не только без всякой охоты переводила их вопросы и мои ответы, – она не пыталась даже скрыть своего брезгливого отношения и к месту нашего пребывания, и к незатейливому салату из морских диковин (для меня), и к моим небритым собеседникам…
– Мсье Матвеев! Нам пора уходить!
Дождь моросил все так же противно. Рядом был магазинчик, и мы укрылись под его навесом, стояли у ярко освещенной витрины. Натали накинула на голову капюшон плаща, раздраженно ширкнула «молнией» до самого подбородка.
– Ну, а теперь что? – В ее глазах блеснула злинка. – Надеюсь, вы найдете свой отель?
– С вашей помощью, конечно, – ответил я, пытаясь понять столь резкую перемену в наших отношениях. Откуда мне тогда было знать, что я не только сломал всю программу, которую мне подготовили, но и нарушил планы Натали – сопровождая меня, хоть два дня пожить шикарной жизнью, на которую ей были выделены деньги. Ей хотелось пойти со мной в хороший ресторан, куда она сама не могла попасть, потому что жила очень скромно. Я же потащил ее в дешевую пиццерию. Вместо хорошего театра – в заурядную киношку с весьма сомнительной публикой. Я заставлял ее бродить по улицам, которые она видит каждый день… Да еще под дождем…
– Мне надо успеть на метро! – Губы ее дрожали то ли от холода, то ли от подступавших слез. – Порядочные женщины в Париже в метро после десяти не ездят…
– Почему?
– Потому что их грабят и насилуют! – Она повысила на меня голос.
Мне стало невыносимо жаль ее, словно выброшенного из гнезда воробушка. Я предложил:
– Дойдем до «Флориды», снимем тебе номер…
– Нет!
– Почему?
– Не полагается!
– Тогда давай я тебя на такси провожу до дома. Деньги у меня есть…
– Нельзя! – Она заплакала.
– Но ты понимаешь, что я останусь в чужом городе и без языка!
К нам подошел один из тех, кто больше всех интересовался «плюрализмом», и, еле ворочая языком, что-то конфиденциально спросил.
Натали пугливо отшатнулась от него.
– Чего он хочет? – спросил я.
– Он предлагает нам комнату до утра.
– Ну, и… – попытался я перевести в шутку наш разговор.
– Ну, и… Идите прямо, выйдете на площадь Виктора Гюго, посередине ее огромный фонтан – мимо не пройдете. От него лучами расходятся улицы. Ваша первая влево. А там рукой подать до «Флориды»…
Внутри меня уже начало закипать раздражение: если она приставлена ко мне на двое суток, могла бы сказать заранее, что работает только до десяти вечера. Тогда бы, идя по улицам, я по крайней мере запоминал хоть какие-то ориентиры для себя, чтобы возвратиться в гостиницу. И вот теперь я не знаю дороги до своего отеля. Крепкое русское словечко в ее адрес уже было готово сорваться с языка… Сдержался…