«Что это значит?» — тихим почтительным голосом спросил Фаваронас.
«Пока не могу сказать. Результат требует изучения».
«Но для чего это, хозяин?»
«Ты называешь себя ученым! Ты ничего не знаешь, как и весь ваш вид!» — Фитерус сделал широкий жест, по прежнему остерегаясь касаться пергамента. — «Это тайна Инас-Вакенти, свидетельство Потерянных. Когда я расшифрую его, то смогу овладеть огромной мощью этого места!»
«Мощью, оставленной драконьими камнями?»
Едва эти слова сорвались с его губ, как он пожалел о том, что сказал. Фитерус с неожиданным проворством надвинулся на него. Взмах руки опрокинул архивариуса на спину.
«Что ты знаешь о таких вещах?» — прошипел Фитерус.
«Только легенды, которые знает каждый эльф, о Яме, хозяин», — пробормотал Фаваронас. — «О Яме Немис-Осам».
Капюшон изучал его несколько трепетных секунд, а затем отвернулся. — «Ты ничего не знаешь. И тебе не нужно думать. Лишь делай, что я скажу».
Фитерус отвернулся и начал скручивать длинный свиток. Удивляясь, что все еще владеет своими конечностями и органами чувств, Фаваронас сел. Он отчаянно хотел молить колдуна отпустить его. Каменные свитки обратились в пыль. Фаваронас уже не нужен был, чтобы прочесть их. Фитерус получил то, что хотел, свой ключ к секретам долины. Зачем ему мог понадобиться Фаваронас? Какую возможную угрозу мог представлять один истощенный голодный библиотекарь? Незачем и никакую. Может быть, если он попросит должным образом, с достаточным раболепным почтением, может, Фитерус позволит ему уйти.
«Я не позволю тебе уйти», — сказал Фитерус, и рассмеялся при виде выражения лица Фаваронаса. — «Едва ли нужно быть ясновидцем, чтобы разгадать твои мысли. Они написаны у тебя на лице. У меня для тебя есть одно последнее применение, эльфийское отродье. Каждое доброе заклинание требует подопытный объект. Ты будешь первым, ощутившим эффект моего нового могущества, первым, кто будет уничтожен. Так я узнаю, что преуспел».
Свежий ужас охватил Фаваронаса. До этого момента он говорил себе, что Фитерус отпустит его, когда он станет бесполезным. Эту успокоительную фантазию больше нельзя было поддерживать. Он был помечен для уничтожения. Больше нечего было терять.
Фаваронас повернулся и побежал.
Фитерус наблюдал, все эмоции были скрыты под удушливыми складками его мантии. Он подождал, пока Фаваронас оказался в нескольких метрах от края Лестницы, а затем поднял руку. Ноги Фаваронаса прилипли друг к другу, сплавившись лодыжками, и он покатился. Когда он остановился у низкого каменного холмика, то обнаружил, что его рот запечатан.
Скрип гравия под ногами подсказал ему о приближении Фитеруса. Даже с двадцати метров голос колдуна доносился с поразительной ясностью.
«Не будь таким нетерпеливым встретиться со своей судьбой, эльфийское отродье. Тебе не дано изменить свой жребий».
Из глаз Фаваронаса текли слезы. Фитерус оставил ему зрение, и он с малодушным ужасом наблюдал, как его палач медленно приближался.
«Было бы легко дать тебе умереть здесь, лежа на животе. Но твоя смерть может послужить высшей цели. Хотел бы я поменять вас местами с Беседующим с Солнцем и Звездами, но вряд ли он попадет в мои руки. Ты единственное эльфийское отродье, которое есть у меня, так что придется тебе».
Небрежный взмах руки освободил ноги Фаваронаса, и ему было велено встать. — «Убери камни и ветки, которые держали свиток. Подготовь костер. Я не успокоюсь, пока не проникну в смысл ключа».
Так все и было сделано. Фитерус сидел со свитком на коленях. Он разматывал часть, изучал ее, а затем проматывал, чтобы внимательно прочесть следующий раздел. У них не было воды, и Фитерус не отведывал свою омерзительную пищу. Он просто сидел и изучал свиток. Фаваронас собирал дерево для большого костра. Он осторожно разжег его вблизи переднего края уступа, чтобы дым и пламя было легче разглядеть из долины, и заложил в костер зеленые и сбитые ветром гнилые ветки, чтобы дым был гуще. Если Фитерус и догадается об уловке своего пленника, то ничего с этим не поделает.
Обычно Фитерус избегал прямого солнечного света, держась тени, словно какое-то гигантское насекомое, но не сегодня. Он оставался на месте, согнувшись над пергаментом, пока солнце поднималось выше, омывая Лестницу жаром. Фаваронас часто слышал его мычание и бормотание, а время от времени тот разражался приступами энергии, выкрикивая неразборчивые фразы, а затем вновь впадал в более приглушенное невнятное бормотание. Для Фаваронаса все они были лишены смысла. Слова напоминали эльфийские, но были нашпигованы непонятными фразами и искажены жутким варварским акцентом. Фаваронас не мог сказать, читал ли Фитерус дурно звучавший материал со свитка или просто говорил сам с собой. Откровенно говоря, ему уже было все равно. Его жажда знания и решимость остановить Фитеруса умерли под непринужденной жестокостью колдуна. Все, что он хотел, это лишь бежать и предупредить свой народ. Возможно, Беседующий смог бы послать своих воинов победить колдуна. Может быть, уже было слишком поздно. Из всего, что знал Фаваронас, Фитерус мог в данный момент произносить свое последнее заклинание.
Пока боролся, чтобы выдернуть сухостой из узкой каменной расщелины, Фаваронас пытался вспомнить стихи, которые декламировал Фитерус из древнего свитка. У него была превосходная память, натренированная десятилетиями практики. Он прекратил попытки выдернуть кусок дерева и закрыл глаза, позволяя словам снова эхом зазвучать в своей памяти.
Глаз солнца темнеет. Луна его не любит.
Звезды спят, и ночь не отвечает. Пока
Отец не берет в руку ключ, стоя перед Дверью
И не читает Святой Ключ.
Не означала ли первая строка, что высвобождение мощи долины должно было случиться после заката?
С Лестницы Дальнего Видения под темным глазом солнца
Дверь открылась. Появился Свет
«Темный глаз солнца» звучало как затмение, но в ближайшие месяцы не ожидалось никаких затмений.
Сжигая все, истребляя все, убивая всех
Фаваронас вздрогнул. Это несомненно звучало как цель Фитеруса.
Раскрывая цветок, треская яйцо
Вытягивая из земли семя.
Если сломан Святой Ключ.
Еще непонятнее. Если Святой Ключ был «сломан» (что бы это ни означало), была ли жизнь восстановлена или уничтожена навсегда?
Хотя Фаваронас и не знал этого, его теория насчет долины перекликалась с теорией Беседующего: это было месторасположение Ямы Немис-Осама, где были похоронены пять драконьих камней, содержавших сущность пяти злых драконов. Позднее камни выкопали, но Фаваронас считал логичным, что их мощь могла заразить местность, где они лежали.
Путь обратно к костру был долгим. Каждый удар пяток отдавался взрывом. Фитерус прекратил бормотать. Он сидел молча, опустив подбородок на грудь. Шаг Фаваронаса замедлился, становясь более скрытным. Если Фитерус заснул, у него мог появиться шанс удрать. Он описал широкую дугу вокруг неподвижного колдуна и гадал, как тихо отделаться от дров, которые держал в руках.
«Положи их в костер».
Фаваронас дернулся, от удивления выронив несколько поленьев. Он поднял их и положил всю вязанку рядом с костром.
«Падай», — обыденно сказал Фитерус, и Фаваронас перестал чувствовать ноги. Он рухнул на спину. Его ноги не были сплавлены вместе, но были парализованы. Неспособный сесть, он перекатился на живот и принялся ползти по каменному уступу. Фитерус тихо рассмеялся.
«Береги силы. Еще до следующего заката ты увидишь величайшее высвобождение мощи со времен Катаклизма. Ты не захочешь пропустить это. Как королевский архивариус Квалинести, ты же, несомненно, захочешь стать непосредственным очевидцем окончательного уничтожения эльфийской расы?»
Паралич в ногах Фаваронаса поднимался вверх. Его живот онемел. С последним отчаянным усилием он перекатился на спину, чтобы увидеть яркое небо перед тем, как все померкло.
«Видите дым?»
Кериан с Таранасом расположились на короткий привал, прислонившись к низкому монолиту. Вопрос Гитантаса заставил их вскочить. Он возвращался, наполнив водой из ближайшего ручья их фляжки. Все трое, прикрывая рукой глаза, смотрели высоко вверх по склону горы.
«Это наша цель», — заявила Кериан.
Таранас был настроен скептически. — «Откуда ты знаешь? Кто угодно мог развести этот костер».
«Фитерус думает, что убил посланного ханом охотника за головами», — сказала она. Таранас рассказал ей, как его патруль спас Робина из магической ловушки Фитеруса. — «Он, наконец, приступил к тому, зачем пришел туда, так что не волнуется, найдут или нет его воины Беседующего».
Ее логика была хорошей, но не безупречной. Гитантас предположил, что у обнаруженного ими в туннелях неракского солдата могли иметься товарищи, и этот костер мог быть делом их рук. Уверенность Львицы была непоколебима. Неракец был профессиональным воином; если у него были товарищи, они бы не были так беспечны с костром.
Это убедило Гитантаса. Он жаждал поторопиться как можно быстрее, но Кериан настаивала на осторожности.
«Ты только что сказала, он мог приступить к тому, зачем пришел туда!» — запротестовал Гитантас. — «Нам нужно остановить его!»
«Так и сделаем, но не изнуряя себя. Сохраняемый всю ночь постоянный шаг приведет нас к источнику дыма завтра к полудню».
Для таких голодных и уставших, как они, перспектива ночного марша была не из приятных, но Таранас с Гитантасом не возражали. Что должно быть сделано, будет сделано.
Кериан взвалила спальный мешок на плечи. — «Я пойду впереди». — Она зашагала между чахлыми деревьями и каменными столбами.
Дым был маяком, ясно видимым со всей долины. Крадущийся сквозь подлесок принц Шоббат пришел к тому же выводу, что и Кериан: лишь Фитерус мог быть достаточно самонадеянным, чтобы костром объявить о своем присутствии. С тех пор, как волшебная рука жрицы швырнула его на несколько миль практически в нужном направлении, принц следовал впереди экспедиции