«Балиф, хоть и проклятый и изгнанный, выковал новую нацию. Надеюсь, мой сын сможет сделать то же самое». — Его странная галлюцинация, когда он находился на грани смерти, оставила у Гилтаса чувство родства с давно мертвым сильванестийцем.
Откровенно говоря, Кериан была любящей матерью. Но она также была верна своему слову. Спустя три месяца после рождения Балифариса, она эмоционально попрощалась с сыном и мужем, оседлала Орлиного Глаза и улетела в вечернее небо.
Когда она с грифоном скрылись из виду, Гилтас почувствовал на плече руку. Это был его старый архивариус, Фаваронас.
С момента Великой Перемены любимый библиотекарь Беседующего мало появлялся на виду, проводя все дни, записывая свои странные приключения в Молчаливой Долине. Его тесное общение с колдуном Фитерусом привело его к удивительным выводам о происхождении Инас-Вакенти и ее силы. Он считал, что за странной природой долины стояли не драконьи камни и божественная магия. Столетия до и после основания первого эльфийского королевства Беседующий Сильванос, поддерживаемый корпусом могущественных магов, трудился, чтобы подавить любую духовную оппозицию трону. Маг за магом, у врагов Беседующего отбирали их силу и запечатывали в каменные столбы Инас-Вакенти. К примеру, Общество Коричневых Капюшонов диких колдунов было уничтожено до последнего эльфа. Позднее, маг Ведведсика попытался создать свою собственную расу, используя темную магию для преображения животных в подобие эльфов. Этим трансформациям был положен конец. Рассматривавшиеся как мерзость, его творения навсегда были заточены в Инас-Вакенти, вместе со своим создателем. Ведведсика и был тем упоминавшимся в свитках «Отцом, Который Не Сделал Своих Детей».
Летающие огоньки были поставлены охранять долину, удерживая звероэльфов внутри, а всех остальных животных — снаружи. Но одно из существ бежало, возможно, с помощью Ведведсики, и при помощи запретного заклинания долголетия поддерживало в себе жизнь, чтобы однажды получить возможность отомстить за то, как обошлись с изгнанниками. Этим единственным беглецом был Фитерус, ненавидевший расу эльфов и строивший планы ее уничтожения.
Завершив хроники, Фаваронас взял на себя новую роль, наставника сына Беседующего.
«Пойдемте, сир», — тихо сказал он. — «Время начать давать ребенку уроки».
Отвлекаясь от проглотивших его жену облаков, Гилтас с удивлением посмотрел на него.
«Но он еще младенец».
Ученый повесил на плечо большую сумку со свитками. — «Да, сир. И ему нужно так многому научиться».
Возле пустой вулканической оболочки, бывшей некогда домом Оракула Дерева, на песке сидел старик, прислонившись спиной к черной каменной пирамиде. Он считал свою внешность прекрасной. Старость — внешность старика, как у человека — давала множество преимуществ. Слушатели были почтительны. Они не падали, съежившись, лицами ниц, и не ждали, что он сделает невозможные трюки одним щелчком пальцев. Он таинственным образом приходил и уходил, давал подходящие невразумительные советы, и мягко направлял усилия смертных, вместо того, чтобы управлять ими. Это было самым приятным занятием.
Было.
Он понес суровое наказание за вмешательство в судьбу эльфов. Едва осень окрасила леса старого Квалинести во все оттенки золота и багрянца, его выдернули и судили. Приговор был пятьсот лет изгнания, лишение божественной силы и (поворот, который он считал особенно ироничным) заключение в немощное тело, которое он когда-то использовал лишь для маскировки. На сегодня у него оставалось еще впереди четыреста девяносто девять лет и десять месяцев.
Он откинул голову и рассмеялся. Этот звук отразился от каменной пирамиды у него за спиной и разнесся по пустым пескам, пока расстояние не поглотило его. Его изгнали, заключили в слабое и болезненное тело, но зато раса эльфов уцелеет.
Оно того стоило.