А что же наш агент Мюрат? Все эти годы он добывал ценную информацию, связанную с берлинским кризисом. Так, в списке материалов, переданных агентом, говорится о так называемых секретных планах балансирования на грани войны — «Альфа-1», «Альфа-2», «Браво-1», «Чарли-1».
План «Альфа-1», к примеру, в случае инцидентов в воздушных коридорах Берлина предусматривал ряд мероприятий: объявление усиленной тревоги, охрану и сопровождение транспортных самолетов истребителями и даже боевые действия авиации НАТО. Самое опасное было в том, что план «Альфа-1» вполне допускал возможность провокации, а затем и развязывание боевых действий. Словом, не существовало разницы между инцидентом реальным и спровоцированным.
От Мюрата поступила и еще одна своевременная информация, скорее политического плана, нежели военного. Но сколь она была нужна и важна, читатель поймет сам после моего рассказа.
На одной из встреч Мюрат сообщил своему связнику полковнику Игорю Ананьину о том, что американцы решили громко «бряцнуть оружием» — провести в Западном Берлине парад, в котором планировалось участие до 1,5 тысячи американских военнослужащих. Разумеется, подобные парады не были предусмотрены международными соглашениями.
Мюрат доложил дату планируемой акции. Сведения о планах американцев были сообщены в Москву, руководству страны. Хрущев принял весьма «мудрое решение». Дабы не обострять и без того сложные отношения с американцами, он приказал передвижению войск США не препятствовать, но предпринять такие контрмеры, чтобы сорвать проведение парада.
Что тут скажешь? Легко выдать столь «мудрое решение», да трудно его исполнить. Тем не менее указание Хрущева было выполнено. И к этому прямое отношение имела военная разведка. Под руководством офицера ГРУ И. Читалина на контрольно-пропускном пункте, через который проходили военнослужащие армии США, была организована строгая проверка документов в соответствии с согласованной процедурой.
В результате столь тщательной проверки передвижение спешивших на парад солдат и офицеров Соединенных Штатов оказалось сильно замедлено, и к намеченному времени они опоздали. Ночью проводить парад было уже не с руки.
Так Мюрат и советская военная разведка сорвали попытку демонстрации силы и твердости США.
Большую помощь оказал нам Мюрат, когда предупредил командование советских Вооруженных сил о том, что войска США готовятся снести пограничные ограждения одного из контрольно-пропускных пунктов в Берлине. Эти события вошли в историю как «танковое противостояние» на Фридрихштрассе. Действительно, все, что произошло 26–27 октября 1961 года, стало одним из самых драматичных моментов эпохи «холодной войны».
Чтобы быть предельно точным, приведу документы. 27 октября 1961 года министр обороны СССР Маршал Советского Союза Родион Малиновский и начальник Генерального штаба Маршал Советского Союза Захаров направили в ЦК КПСС доклад. Вот что они сообщали.
«1. Обстановка в Германской Демократической Республике и в Восточном Берлине в течение 26 октября и в ночь на 27 октября без изменений.
2. Войска западноберлинских оккупационных гарнизонов и западноберлинская полиция продолжали свою разведывательную деятельность и патрульную службу вдоль секторальной границы и обвода Западного Берлина. Наблюдение за границей велось наземными постами и с вертолетов.
3. В 16.15 26.10 американский вертолет, нарушив секторальную границу, углубился на территорию демократического сектора Берлина до района Карлхорст.
В 17.00 26.10 на КПП Фридрихштрассе были выведены 12 американских танков и 7 джипов с военнослужащими. В двадцати метрах от КПП с западной стороны было установлено 10 кинокамер.
В 18.20 все танки и автомашины, за исключением двух джипов, были отведены в глубь Западного Берлина.
В 17.50 26.10 американская автомашина с двумя гражданскими лицами и в сопровождении трех джипов с вооруженными военнослужащими прошла через КПП Фридрихштрассе на территорию Демократического Берлина на 200 м и возвратилась обратно.
В 13.00 26.10 в районе советского памятника Тиргартен патрулировали два бронетранспортера, два безоткатных орудия и четыре грузовые автомашины с солдатами английских войск.
В связи с участившимися случаями провокационных выходов американских танков на КПП Фридрихштрассе Главнокомандующий ГСВГ дал приказ один танковый батальон 68-го танкового полка 6-й гвардейской мотострелковой дивизии (30 танков) подтянуть ближе к этому району и расположить его на прилегающей улице. Использование батальона только по личному указанию Главнокомандующего Группой.
Положение войск ГСВГ без изменений».
Вот такой доклад. На следующий день, 28 октября, тот же Малиновский и Захаров сообщают в ЦК КПСС, что «западногерманские войска и полиция ведут разведку. В 17.55 27.11 американский гарнизон в Берлине поднят по тревоге.
Американцы продолжают провокации в районе КПП Фридрихштрассе.
В 16.25 27.10 к КПП Фридрихштрассе подошли три джипа и одна грузовая машина с 30 солдатами. Вслед за ними подошли 14 американских танков и остановились перед КПП. Затем три джипа с экипажами по четыре человека на каждом и пять солдат в пешем строю без предъявления документов провели легковую автомашину с гражданскими лицами через КПП и продвинулись на территорию Демократического Берлина на несколько десятков метров.
По приказу заместителя Командующего ГСВГ к району КПП была выдвинута рота наших танков.
Увидев выдвигающиеся наши танки, вся группа американцев (в том числе и танки) быстро развернулась и возвратилась обратно.
В 19.20 наша танковая рота была отведена к месту стоянки (1,5 км от КПП).
Во время этих действий в районе КПП с обеих сторон собирались толпы до 200 человек, среди которых находились фоторепортеры.
В 19.40 американцы снова выдвинули к КПП Фридрихштрассе 8 танков, в связи с чем наша танковая рота вновь была выдвинута к КПП.
Наши и американские танки стоят с наведенными друг на друга пушками на расстоянии 100 м.
По приказу Главнокомандующего ГСВГ от 01.00 28.10 к району Оперного театра подтянут еще один танковый батальон, и к утру 28.10 здесь находятся 60 наших танков.
Положение войск ГСВГ без изменений».
Кроме доклада по действию советских и американских войск непосредственно в Берлине министр обороны СССР и начальник Генштаба сообщают о проходящих в этот период учениях войск США и НАТО. Помните предупреждение агента ЦРУ Олега Пеньковского о том, что, мол, СССР планирует широкомасштабные учения. А тут уже не планы, учения идут полным ходом. Соединения 7-го армейского корпуса действуют на маневрах «Осенний щит», авиаударные силы 1-го флота США рыщут у западного побережья Америки, другие силы ВМФ обучаются проводке конвоя и десантных сил у Гавайских островов, атомные подводные лодки-ракетоносцы «Джордж Вашингтон», «Теодор Рузвельт», «Патрик Генри» продолжают боевое патрулирование в Норвежском море.
Дж. Бейли, Д. Мерфи и С. Кондрашев в уже упоминаемой книге «Поле битвы — Берлин» напишут примечательные слова: «Около полуночи 27 октября на Фридрихштрассе было тридцать советских танков, однако наутро они стали разъезжаться».
Судя по докладам Малиновского и Захарова, они все-таки стали разъезжаться на сутки позже. А дальше, как пишут авторы книги: «Нет ни одного документа, который бы объяснил, каким образом кризис был разрешен». И это истинная правда. Со временем, может, и найдутся такие документы. Но суть в другом, в том, что берлинский кризис не перерос в войну.
Правда, уже наступало другое время, и вскоре мир захлестнет новый кризис, еще более жестокий и опасный, названный историками карибским. Но это уже совсем другая история.
Свой взгляд на добывание натовских материалов
На всех этапах работы с ценным агентом Мюратом у руководства советской военной разведки был свой взгляд на добывание секретных натовских материалов. И тут Центр, откровенно говоря, не всегда был прав.
«Москва прекрасно знала по моим докладам, — рассказывал мне Виктор Любимов, — что зачастую Мюрат не имеет возможности определить важность, ценность и перспективность добываемого документа из-за слишком короткого времени обладания им.
Однако Центр словно не замечал моего мнения. Он снова высказывает желание предварительно получать от Мюрата название документов и их краткое содержание. Чтобы в Москве имели возможность принять решение, нужен этот документ или нет. Внешне смотрится как забота об агенте, а на самом деле — потеря времени. И, опять-таки, после подготовки такой аннотации по материалу и отправки ее в Москву неизвестно, окажется ли этот документ опять в руках агента.
Зная характер Мюрата, а также обстоятельства и сложность добывания материалов, я просто не знакомил агента с мнением и пожеланиями Центра, дабы не вызвать его нервозность и раздражительность».
Что ж, в Центре тоже сидят люди и, несмотря на большой опыт и профессионализм, не всегда дают верные советы и выдвигают справедливые требования.
По свидетельству того же Любимова, Мюрат рассказывал, как в натовских структурах организована служба безопасности и контроля за сотрудниками штаба. Тем более что он сам неоднократно исполнял обязанности офицера безопасности.
Справедливости ради надо сказать, что Мюрат был высокого мнения о системе безопасности штабов НАТО. Теоретически, как он считал, в этой системе нет слабых мест: она хорошо продумана, просчитана и организована.
Существует строгое правило рассылки документов разной степени секретности. Они направляются только тем генералам и офицерам, которые по долгу службы обязаны с ними ознакомиться. И такой подход резко ограничивает круг лиц, владеющих той или иной необходимой информацией.
Дважды в день осуществляется контроль за документами. Это создает серьезное препятствие для выноса материалов из штаба. Кроме того, следует учитывать, что личный состав штабных офицеров невелик. И это тоже