— О пощечине можно и умолчать. Мы же с тобой провели эксперимент, который доказал…
— Ничего он не доказал!
— Тебе даже не придется врать. Просто молчи. Сорочка с пятнами Катькиной крови — лучше слов. Но если ты предпочитаешь и дальше отсиживаться в моем доме — пожалуйста, я тебя не гоню.
Я наклоняюсь к руке Игоря и откусываю хот-дог по самые пальцы. Пока Игорь осматривает остатки булки, поднимаюсь на ноги и иду в ванную. Сзади раздается недовольное бурчание и тяжелые, шаркающие шаги. В ванной, замазывая следы побоев и прибавившийся к ним синяк на лбу, я борюсь с желанием попросить у Игоря пилочку. Обойдусь. Рука, поднявшаяся на ребенка, не заслуживает маникюра.
— Дина, иди сюда! — кричит Игорь. — Дина!
Что еще случилось? Тюбик с тональным кремом выпадает из рук, слезы наворачиваются на глаза. Только бы не полиция и не Олег. Господи, только бы не Олег…
Игорь ждет меня в прихожей, сжимая в руках телефонную трубку.
— Это тебя.
— Меня?! Кто?
— Говорит, подруга.
— Ира! — выхватываю трубку из рук Игоря. — Как ты узнала номер?
— Ты же мне с него звонила, забыла, что ли?
— Да, точно. Что случилось?
— Я тоже рада тебя слышать.
— Извини. Просто я хочу знать, что произошло.
— Ничего. И кое-что. Только сильно не обнадеживайся. Вести не из приятных.
— Не понимаю. Ир, хватит меня пугать!
— Не телефонный это разговор, — понижает голос она. — Давай встретимся, и я тебе все объясню.
— К тебе я не пойду — кто-нибудь из общаги может меня узнать. Встретимся в парке?
— Лучше на стадионе. Мне через час на работу, оттуда ближе добираться.
— Ир, хоть намекни! Узнала что-то про Олега? Я теперь тоже многое о нем знаю.
— Что ты имеешь в виду?
— Длинная история. При встрече расскажу.
— Договорились.
Ира кладет трубку, а я раздумываю, слушая гудки. Если она прослышала о том, что Олега обвиняли в убийстве первой жены, мы зря подвергнем друг друга опасности. Лучше бы ей не появляться рядом со мной на людях. Да и мне не помешало бы избегать общественных мест. Но если я позову подругу в дом к Игорю, следом за ней могут прийти полицейские.
— Надо ехать, — объявляю о своем решении.
— В отделение?
— Нет, на стадион.
— Зачем?!
— Я должна встретиться с подругой.
— Может, перенесешь игру в бадминтон до лучших времен? Нам вообще-то надо расследовать убийство!
— Ира что-то знает, а у нас все равно нет зацепок.
— У нас есть вещественное доказательство! — поднимает со стола сорочку и трясет ею у меня перед лицом Игорь. — Тебе этого мало?
— Не мне. Тряпку с пятнами крови, добытую незаконным путем, не станут рассматривать в суде.
Руки Игоря опускаются, он тяжело вздыхает и кладет сорочку обратно.
— Ты готова?
К стадиону мы подъезжаем через считанные минуты. Когда мотоцикл приближается к въезду, я хлопаю Игоря по плечу. Он останавливается возле ворот и снимает шлем.
— Ты чего?
— Дальше я сама.
— Я подвезу тебя прямо к трибуне.
— Не надо. Сторож может услышать рев мотоцикла, крику не оберешься.
— Черт с ним! — Игорь поднимает шлем над головой, собираясь его надеть. — Что он нам сделает?
— Привлечет внимание. Мне оно сейчас ни к чему.
Игорь кивает и вешает шлем на рукоятку руля. Я слезаю с мотоцикла и обхожу стадион снаружи, чтобы не бежать через все поле к трибуне. С утра в будний день на стадионе бывает немного народа, но и одного человека достаточно, чтобы позвонить в полицию. Правда, шум от мотоцикла не единственная причина, по которой я попросила Игоря остановиться у въезда. Мне нужно поговорить с Ирой наедине, а Игорю обязательно захочется услышать все подробности. Сейчас, оглядываясь на проезжающие машины, я уже жалею, что не попросила его подвезти меня к главному входу.
Арку ворот украшают три гласные буквы: «А И О». От согласных в слове «стадион» остались только ржавые столбики. Пройдя под аркой, я оказываюсь на самом верху двадцатиметровой лестницы. Стоит посмотреть вниз, и от высоты захватывает дух. Я пересекаю лестничную площадку и спускаюсь на одну ступеньку, когда сзади раздаются шаги. Неожиданно человек у меня за спиной переходит на бег. Собираюсь обернуться, но его руки с силой упираются мне в лопатки. Верхняя часть туловища наклоняется, а ноги быстро пересчитывают ступеньки. Оступившись, я лечу вниз.
Глава 7Я больше не хочу себя жалеть
Правая нога приземляется на следующую ступеньку, левая летит следом, но опускается слишком близко к краю. Мысок соскальзывает. Взметнувшись, руки цепляются за воздух. Сжав до боли зубы, я изо всех сил стараюсь устоять на одной ноге. Стоит покачнуться, и мое тело кубарем покатится вниз. Я так явно представляю свой последний полет, что в ушах раздается хруст позвонков. Руки вместо того, чтобы удерживать равновесие, тянутся прикрыть голову. Перед тем как упасть и скатиться вниз, я замечаю впереди мужчину с лыжными палками в руках и отталкиваюсь мыском правой туфли от ступеньки. Мужчина на шаг отдаляется, но я успеваю ухватиться за рукав ветровки. Его ноги подгибаются, и он валится на бок, замедляя мое падение на следующий лестничный пролет.
— Ты обалдела?! — поворачивается ко мне лыжник.
— Простите! — поднимаюсь на ноги и протягиваю ему руку. — Извините, пожалуйста! Я не нарочно. Меня толкнули.
Мужчина смотрит на меня, как на сумасшедшую и, отказавшись от помощи, встает сам. Я поворачиваюсь, чтобы разглядеть виновника происшествия, но сзади никого нет. Из детектива мой сюжет превратился сначала в триллер, а теперь в роман ужасов. Либо меня преследует призрак, либо напавший на меня человек успел спрятаться в кустах за трибунами.
— Коза драная! Нацепила ходули, — тычет лыжной палкой мне в туфли мужчина, — и давай людей сбивать! Чокнутая!
— Сам ненормальный, — еле сдерживая слезы, отпрыгиваю от палки. — Летом на лыжах пришел кататься.
Боковым зрением я замечаю движение в кустах и застываю. Ожидая увидеть убийцу, отступаю еще на шаг и еле удерживаюсь на ногах, когда из кустов вылезает полицейский. При виде формы я рефлекторно разворачиваюсь и убегаю по лестнице.
— Это роликовые лыжи, тупица! — кричит мне вслед мужчина.
Не оглядываясь, я несусь через весь стадион к въезду. Огибаю футбольное поле, чтобы не застрять каблуками в земле. В горле пересыхает, боль в груди не дает вздохнуть, но я скорее свалюсь замертво, чем остановлюсь. Когда до ворот остается пара метров, я пытаюсь зацепиться взглядом за мотоцикл, но дорога подпрыгивает перед глазами и не дает сосредоточиться. Добежав до калитки, я висну на металлической дверце и вместе с ней выезжаю за пределы стадиона. Игоря нигде не видно.
Оглядываюсь, ожидая увидеть за спиной полицейского. Сзади никого. На нижней ступеньке лестницы мужчина в ветровке надевает лыжные ботинки, а на лавке страж порядка отбирает у парочки подростков полторашку пива. Я оглядываю трибуну в поисках подруги. Ира сидит в дальнем углу и зажимает ладонями рот. Среди шума машин на дороге выделяется рев мотоцикла. Я машу Ире и скрещиваю над головой руки. Только бы она поняла и убежала, пока убийца не добрался и до нее. Кажется, подруга правильно понимает мой жест и, подскочив с лавки, бежит к выходу. Я оборачиваюсь к подъехавшему сзади Игорю.
— Ты где был?!
— Ездил за сигаретами, а что, нельзя?
— Черт с тобой, можно. Только увези меня отсюда скорее!
— Что случилось?
— Меня столкнули с лестницы, а на трибуне сидит полицейский.
— Кто столкнул? Мент?!
— Не знаю кто. Но он попробует сделать это еще раз. Поехали быстрее! Я потом все тебе объясню.
Оглядевшись по сторонам, Игорь все-таки заводит мотоцикл. Мы едем так быстро, что идущие по тротуару люди кажутся размытыми фантомами, но сейчас бешеная скорость пугает меньше, чем убийца, который остался сзади. Хочется реветь вместе с мотоциклом, чтобы приблизить укрытие. Игорь въезжает во двор, мы стягиваем шлемы и спешим в дом. Он запирает дверь на все замки и вместо того, чтобы сразу начать меня расспрашивать, идет на кухню заваривать чай. Горячее унимает дрожь.
— Я жду, — стоит надо мной Игорь, скрестив руки.
Страшно представить, как он отреагирует, когда узнает, что я умолчала о нападениях. Скорее всего, откажется мне помогать. Правильно сделает — все это время по моей вине жизнь Игоря была в опасности, а он об этом даже не знал.
— Меня, кажется, хотят убить. Уже три раза пытались.
— Кажется, значит!
— Первый раз на вокзале, когда я решала, садиться в поезд или нет. Меня толкнули прямо под колеса, но я упала в другую сторону. Второй раз возле библиотеки. Туда я пошла вечером, перекусить и хорошенько все обдумать.
— Не знал, что в библиотеке открылась закусочная, да еще и круглосуточная.
— Я купила еды в ларьке, в котором посмотрела новости. В третий раз — только что. Кто-то столкнул меня с лестницы. Я схватилась за мужика с лыжами и упала ему на спину. Обернулась, а сзади никого.
— Мистика!
— Никакая не мистика. Видно, убийца успел спрятаться в кустах.
— Я про лыжи в июне. Почему ты не побежала за убийцей?
— Там был полицейский. Да и что я могла сделать?
— Как это что? Ты же в детдоме росла! Неужели тебя там не учили за выбитые зубы выкалывать глаз? Пихнула бы в ответ.
— Но он сильнее меня!
— Откуда ты знаешь?
Я пожимаю плечами.
— У него был пистолет, нож или какое-то другое оружие?
— Не знаю, я не видела…
— Тогда почему ты решила, что он сильнее тебя?
— Хочешь, чтобы я побежала за ним и меня, также как Катю, нашли с разбитым черепом?
— Думаешь, тебя пытается убить тот, кто завалил Катьку?
— Не вижу других мотивов. Пока меня не найдет полиция, я главная подозреваемая. Убийце это выгодно. Если я попадусь полицейским, у меня будет шанс доказать свою невиновность. Могут переключиться на другого человека.
— Если ты попадешься ментам, у тебя будет шанс до конца жизни просидеть в тюрьме. Поэтому постарайся больше не привлекать к себе внимания в общественных местах.