Она наклонилась вперед, опираясь подбородком на ладони, и закрыла глаза, по ее щекам текли слезы.
– Как же ты все ужасно запутал. Во что превратилась наша жизнь?
У меня были сотни разных ответов на ее вопрос. Я мог бы сказать, что не я все запутал, что просто такая нам выпала судьба. Но вдруг понял, что у меня больше не осталось сил. И я решил – пусть так все и останется.
– Что ж, уже слишком поздно что-то изменить.
– О Фитц, – сказала она. Но мне было сладостно услышать свое имя из ее уст, пусть даже она произносила его с укоризной. – Для тебя все было слишком поздно или слишком рано. Когда-нибудь, так ты всегда говорил. Всегда, завтра или после того, как ты выполнишь свой долг перед королем. А женщине нужно сейчас. Мне это необходимо. Но у нас было так мало таких минут.
Мы посидели еще немного в горестном молчании. Потом она тихо сказала:
– Скоро Чивэл приведет малышей. Я разрешила им посмотреть кукольное представление. Мне будет трудно объяснить им твое присутствие здесь.
И я ушел, поклонившись Молли у двери. Я даже не коснулся ее руки. На сердце у меня было еще тяжелее, чем когда я стоял у ее порога, не решаясь постучать. Тогда у меня еще оставалась надежда. А теперь… Что ж, нужно посмотреть правде в глаза. Теперь слишком поздно.
Я спустился по лестнице и вновь оказался посреди толпы. Неожиданно все зашумели еще громче, со всех сторон звучали вопросы, кто-то крикнул:
– Корабль! Корабль с Внешних островов!
– Но уже слишком поздно, чтобы швартоваться!
– С флагом клана нарвала?
– Только что прибыл гонец! Я видел, что он нес какое-то послание.
Так я оказался в толпе, устремившейся в Большой зал. Я попытался выбраться в коридор, но лишь заработал несколько чувствительных тычков под ребра. Кто-то больно наступил мне на ногу. Я понял, что сопротивляться бесполезно.
Гонец действительно добрался до королевы. Прошло еще немного времени, и в зале воцарилась тишина. Сначала прекратили играть музыканты, затем прервали свое представление кукольники. Жонглеры перестали подбрасывать в воздух яркие предметы. Толпа глухо шумела, ожидая новостей, в зал входили все новые и новые люди. Гонец, который еще не отдышался после быстрого бега, стоял возле королевы. В следующее мгновение рядом с Кетриккен появился Чейд, а потом и принц взобрался на помост. Она протянула им свиток, чтобы оба могли его прочитать. Потом подняла его вверх, так что в зале стих даже шепот.
– Хорошие известия! Корабль с флагом клана нарвала вошел в гавань, – объявила королева. – Возможно, кемпра Пиоттр из клана нарвала с Внешних островов решил присоединиться к нашему празднику.
Это была замечательная новость, и громкий радостный крик Аркона Бладблейда разнесся над толпой. Аркон даже хлопнул по спине герцога Тилта. Принц кивнул всем собравшимся, и музыканты заиграли радостную мелодию. В зале собралось так много народу, что танцевать было почти невозможно; однако люди принялись, не сходя с места, притопывать и подпрыгивать в такт веселой музыке. Постепенно в зале стало свободнее, поскольку многие решили выйти подышать свежим воздухом и поделиться радостной новостью.
Кукольное представление закончилось, и я видел, как Чивэл и Неттл собрали малышей и вместе с ними покинули зал. Другие дети тоже друг за дружкой уходили из зала. Как раз в тот момент, когда в толпе образовались просветы и я решил, что смогу незаметно улизнуть, снаружи послышалась новая волна радостных голосов. И тут же все начали возвращаться в зал. Я почувствовал, как кто-то тянет меня за рукав. Обернувшись, я увидел Лейси.
– Пойдем, мой мальчик, посиди с нами. Мы тебя спрячем.
Так я оказался на скамейке, между Пейшенс и Лейси. С тем же успехом можно было запустить лису в курятник и рассчитывать, что никто не обратит на нее внимания. Я опустил плечи и постарался спрятать лицо за кружкой сидра, осторожно выглядывая из-за нее, чтобы узнать причину оживления.
Все дело в Пиоттре, подумал я, увидев его у входа. Однако шум становился все сильнее, да и сам Пиоттр выглядел как человек, которому доверена важная миссия. Он поднял руки вверх и закричал:
– Пожалуйста, освободите проход! Освободите проход!
Конечно, попросить об этом было гораздо легче, чем выполнить такую просьбу, однако люди постарались. Пиоттр вошел первым, ступая медленно и торжественно, а в следующий миг гости замка стали свидетелями удивительного зрелища. За ним следовала Эллиана в синем плаще с капюшоном, отороченным белым мехом, который оттенял ее сияющие черные глаза и волосы. Сам плащ тянулся за ней по полу, как шлейф. Цвет плаща полностью соответствовал цветам Бакка и по всей поверхности был украшен резвящимися оленями и нарвалами. Крошечные белые самоцветы заменяли им глаза, так что всем показалось, будто в зал вошло сверкающее летнее небо.
Принц Дьютифул оставался на помосте рядом с матерью. Он смотрел на нарческу, и все понимали, что его переполняет радость. Он ни слова не сказал ни Чейду, ни королеве. Дьютифул не стал спускаться по ступенькам, а спрыгнул с помоста прямо на пол. Увидев принца, Эллиана откинула капюшон и бросилась ему навстречу. Они встретились в центре большого зала. И когда их руки соединились, прозвучал чистый радостный голос Эллианы:
– Я больше не могла ждать. Я не могла дожидаться зимы, а тем более весны. Я здесь для того, чтобы стать твоей женой, и я постараюсь сделать все, чтобы жить согласно вашим обычаям, какими бы странными они мне ни казались.
Принц смотрел на нее с высоты своего роста. Я видел, что его лицо светится от радости, но он колебался – видимо, искал слова, которые следовало сказать в присутствии такого большого количества людей. Эллиана смотрела на него, и свет ее лица начал тускнеть.
Я тут же обратился к нему при помощи Скилла:
Скажи, что ты ждал ее с нетерпением. Скажи, что любишь ее и что ваша свадьба состоится немедленно. Любовь, которая прошла такой долгий путь, за которую пришлось заплатить такую цену, не может больше ждать! Женщину нужно любить в настоящем.
Лицо Чейда застыло в улыбке ужаса. Королева стояла, затаив дыхание. Пиоттр превратился в изваяние. Я знал, что он молится о том, чтобы принц не обидел и не унизил его девочку.
Дьютифул заговорил громким и ясным голосом:
– Тогда мы поженимся в течение ближайшей недели. И пригласим на церемонию не только моих герцогов, а всех, кто здесь собрался. Мы поженимся и примем урожай как муж и жена. Ты этого хочешь?
– Эль и Эда, Море и Земля! – закричал Бладблейд. – Олень и Нарвал! Да будет с нами удача!
– Так тому и быть! – закричал Пиоттр, и я увидел, как на его лице впервые появилось удивление.
– Да, хочу, – прочитал я по губам Эллианы, слова же потонули в восторженных восклицаниях.
Все оглушительно кричали, сотни рук взметнулись в воздух. Чейд на мгновение закрыл глаза, а потом улыбнулся и с нежностью посмотрел на своего порывистого принца. Однако сомнения окончательно покинули Чейда, когда он увидел горящий в глазах Эллианы огонь. Если ей и требовалось подтверждение правильности ее решения, Дьютифул только что его дал. Интересно, какую цену пришлось заплатить ей и ее клану, чтобы приплыть сюда к Празднику Урожая. На ее плаще были вышиты олени и нарвалы, и я сомневался, что Эллиана успела бы сделать все это сама. Значит, мать поддержала ее решение.
– Они собираются пожениться на этой неделе? – спросила у меня Пейшенс, и я кивнул в ответ.
– Да, этот Праздник Урожая запомнят надолго, – заметила она. – Пора посылать гонцов во все герцогства. Никто не захочет пропустить такое событие. В Баккипе ни разу не было настоящей свадьбы с тех пор, как мы с Чивэлом поженились.
– Боюсь, что и сейчас настоящей свадьбы не получится, – возразила Лейси. – Повара будут очень недовольны, что их не предупредили заранее!
Конечно, Лейси была права. Спустя некоторое время мне удалось выбраться из хаоса и даже поспать пару часов. Сомневаюсь, что такая удача выпала многим. Слуги трудились всю ночь. Нам еще повезло, что замок готовился к празднику и повсюду и так висели гирлянды. Повезло нам еще и потому, что все герцоги и герцогини собрались в Баккипе, поскольку отсутствие даже одного из них на свадьбе принца вызвало бы грандиозный скандал.
На следующий день я едва не опоздал к своему наблюдательному пункту. Мне пришлось занять место в заднем ряду стражи принца во время церемонии празднования урожая. Лонгвик успел восполнить потери, но я ощущал отсутствие тех, кто погиб во время нашего путешествия. Риддл стоял рядом со мной и, мне кажется, испытывал похожие чувства. И все же мы радовались, глядя на нашего принца и его невесту.
Они были одеты как король и королева урожая. Прошло уже много лет с тех пор, как соблюдалась эта традиция, – люди успели забыть то время, когда в Баккипе жила королевская чета. Белошвейки работали всю ночь. Эллиана надела свой плащ с оленями и нарвалами, а за ночь мастерицы Баккипа сумели сделать такую же мантию для принца. Простой венец принца сменили на корону короля урожая – здесь я увидел умелую руку Чейда, благодаря которому Дьютифул предстал перед герцогами как коронованный король.
Конечно, корона была лишь церемониальной, но нужное впечатление производила. Эллиана также получила изящную диадему. В то время как корону принца украшали позолоченные оленьи рога, на короне у Эллианы выделялся покрытый синей эмалью рог нарвала, оправленный в серебро. Когда они танцевали в центральной части зала, а гости, затаив дыхание, смотрели на них, Дьютифул и Эллиана были похожи на оживших персонажей легенды.
– Точно Эда и Эль, – заметил Риддл, а я молча кивнул.
Аристократы и простонародье были в равной степени восхищены пышным зрелищем. В течение последующих нескольких дней в замке побывало невиданное количество народу. На церемонию чествования группы Уита пришло гораздо больше зрителей, чем ожидалось. Честь поведать о событиях на далеком Аслевджале была предоставлена Коклу, который рассказал обо всем с удивительной точностью, чего я никак не ожидал от менестреля. Возможно, он не хотел ничего приукрашивать, поскольку и сам был наделен Уитом. В результате его рассказ получился трогательным и простым – магия Уита занимала в нем незначительное место, а на первый план вышло мужество Баррича и людей Уита и их готовность пожертвовать собой ради принца.