— Вы не понимаете, какая жизнь меня там ждет, — жалобно прошептал он.
— Отлично понимаю. Гораздо лучше, чем тебе кажется. Возвращайся домой, подчинись отцу и служи своей семье, пока не станешь взрослым, как пристало честному мальчику. Разве твои родители не вырастили тебя? Разве не они дали тебе жизнь, наполняли едой твою тарелку и обеспечивали тебя одеждой, чтобы ты не мерз? Твой труд принадлежит им, пока ты по закону не сможешь назвать себя мужчиной. Только тогда ты сможешь выбирать свою дорогу. После этого у тебя впереди будут годы, чтобы разобраться в своей магии, твои собственные годы, заработанные честным трудом, когда ты сможешь жить, как твоей душе угодно. Твой Уит сможет подождать.
Он замер около двери и на мгновение прижался к ней лбом.
— Нет. Моя магия не станет ждать.
— Ей придется! — резко возразил я. — А теперь отправляйся домой, Свифт. Сегодня же.
Он опустил голову и ушел, плотно притворив дверь за собой. Я прислушивался к его стихающим шагам и чувствовал, как постепенно исчезает его присутствие. Затем я позволил себе вздохнуть. Я отправил мальчишку навстречу трудностям. Мне хотелось надеяться, что ему хватит характера с ними справиться и что его возвращение вернет мир в семью, — впрочем, на это я не очень надеялся. Я подошел к парапету и посмотрел на двор, раскинувшийся внизу.
VОТЪЕЗД
He стоит легкомысленно относиться к тем, кто считает, будто могущество Скилла заключено в строительстве снов. Этим даром, как правило, наделены Одиночки. Не являясь членами группы обладателей Скилла и будучи не столь эффективными в его использовании, они применяют свой уникальный талант на службе своих монархов умело и незаметно для постороннего глаза. Пугающие сны, насланные вождю врага, могут заставить его пересмотреть свои решения, а сны о победе и славе укрепляют отвагу любого военачальника. Сон может стать наградой, а в некоторых случаях утешением для тех, кто устал сердцем или потерял веру.
Вечером я сказал Чейду, что Свифт страшно соскучился по дому и я отправил его к Барричу в надежде, что они сумеют помириться. Старик рассеянно кивнул: у него хватало других забот.
Я также рассказал ему о своем разговоре с Уэбом, закончив следующими словами:
— Он знает, кто я такой на самом деле. Думаю, знал уже, когда прибыл в замок.
Реакция Чейда на это открытие была более резкой.
— Проклятье! Ну почему твоя тайна должна быть открыта именно сейчас, когда у меня и без того дел по горло?
— Не думаю, что моя тайна открыта, — жестко проговорил я. — Скорее всего, это знание передал ему кто-то другой, а сейчас оно всплыло. Как ты думаешь, что я должен делать?
— Делать? А что ты можешь сделать? — язвительно поинтересовался он. — Правда выплыла. Нам остается только надеяться, что Уэб не желает нам зла. И что эта правда не стала достоянием большого числа обладателей Уита. — Он с грохотом поставил кожаный футляр для свитков и принялся его завязывать. — Холли, говоришь? — спросил он через некоторое время. — Ты думаешь, ему сказала Холли?
— Он дал мне понять, что это так.
— А когда ты видел ее в последний раз?
— Много лет назад, когда я жил в поселении обладателей Уита. Она была женой Рольфа.
— Я знаю! Мои мозги еще не окончательно мне отказали. — Чейд задумался, занимаясь другим футляром. — Времени нет, — наконец объявил он. — Я бы послал тебя с ней повидаться и спросить, кому еще она открыла твою тайну. Но у нас не осталось времени. Так что давай думать вместе, Фитц. Как они могут использовать свое знание?
— Я не уверен в том, что Уэб собирается его использовать. То, как он это сказал… он явно хотел мне помочь. Я не почувствовал с его стороны никакой угрозы, и мне не показалось, что он намерен болтать о том, что знает. Скорее, он пытался убедить меня, что я должен быть честен со Свифтом и что только так я смогу завоевать доверие мальчика.
— Хм-м, — задумчиво пробормотал старик, закрывая последний футляр. — Передай мне чайник. — Затем, наливая себе чай, он проговорил: — Уэб загадочный тип. Он много знает, и не только сказки про Уит, которые рассказывает. Я бы не назвал его образованным человеком, однако, как он сам говорит, он всегда находил способ узнать то, что его интересовало. — Чейд уставился в пространство, и я сразу понял: он немало времени потратил на то, чтобы понять, что представляет собой Уэб. — Мне совсем не понравилось предложение Сивила, что, раз у принца нет группы Скилла, у него должна быть «группа Уита». Мы не делали публичных заявлений на сей счет. Однако это стало известно. У нас есть Сивил Брезинга со своей кошкой, менестрель Кокл и Уэб. И все они собираются сопровождать нас на Внешние острова. Я подозреваю, хотя принц ничего не говорит, что они являются своего рода группой.
Они собираются вместе в комнате, куда у меня нет доступа. Мне представляется, что Уэб является главой их группы. Он выступает скорее в роли священника, чем лидера; он ими не руководит, он дает советы и часто рассуждает о служении «духу мира» и «божественному». Он не боится, что, произнося подобные слова, может выглядеть глупо. Если у него есть амбиции, он опасен. С его знаниями он может всех нас ввергнуть в пропасть. Те несколько раз, что он со мной беседовал, он вел себя очень сдержанно и ничего не говорил прямо. Но у меня возникло ощущение, будто он пытается заставить нас действовать, но не открывает нам, что мы должны сделать. Хм-м.
— В таком случае, — сказал я и начал загибать пальцы, — возможно, Уэб всего лишь хотел, чтобы я был честен со Свифтом. Ну, учитывая, что мальчик отправился домой, проблема отпала. Может быть, Уэб пытался сказать мне, что я должен сообщить всем правду о своем Уите или о том, что наследник Видящих наделен звериной магией. Или, если оба секрета откроются одновременно, это будет означать, что Уит является даром Видящих.
И тут я лишился дара речи. Неужели Уит действительно присущ Видящим? Последним из принцев, обладавших Уитом, был принц Полукровка, а он не оставил наследников. Корона перешла к другой линии Видящих. Возможно, я получил свой Уит от матери, рожденной в горах. И передал его, когда Верити проник в мое тело, чтобы зачать Дьютифула. Впрочем, я не собирался рассказывать об этом Чейду. Я был уверен, что Дьютифул является сыном духа Верити. Однако вопрос о том, что, возможно, воспользовавшись моим телом, Верити невольно передал своему наследнику мою магию, возник и не желал уходить.
— Фитц, — окликнул меня Чейд, и я вздрогнул, услышав его голос, — мои мысли унесли меня далеко от нашего разговора. — Не волнуйся ты так. Если бы Уэб хотел нам навредить, он не стал бы раскрывать свои карты. Он поплывет с нами на Внешние острова, и мы сможем за ним присмотреть. И поговорить с ним. В особенности ты. Тебе следует сделать вид, что ты хочешь побольше узнать про Уит. Таким способом ты сумеешь завоевать его доверие.
Я тихонько вздохнул. Я устал от обмана и сказал это Чейду. Он язвительно фыркнул:
— Ты родился для обмана, Фитц. И я тоже, как и все бастарды. Мы очень непростые штучки, сыновья, но не наследники, в наших жилах течет королевская кровь, но мы не принцы. Я думал, что ты уже давным-давно с этим смирился.
— Я попробую получше познакомится с Уэбом за время нашего путешествия и постараюсь узнать о его планах, — ответил я.
Чейд серьезно кивнул.
— Корабль — отличное место для этого. Делать там нечего, остается только разговаривать. А если окажется, что он представляет для нас опасность… тогда и решим.
Ему не было необходимости добавлять, что в море с человеком может многое случиться. Я жалел, что он упомянул об этом. А он продолжал:
— Это ты подал Старлинг идею, что она должна плыть с нами? Потому что она попросила разрешения. Произнесла длинную речь перед королевой, заявила, что только менестрель может привезти домой правдивый рассказ о подвигах принца.
— Не я, конечно. Королева дала свое согласие?
— Я отказал Старлинг под предлогом, что все места на корабле принца уже заняты и с нами поплывет менестрель Кокл, который давно вызвался сопровождать нас. А что? Ты думаешь, от нее будет польза?
— Нет. Я боюсь, что это мое последнее приключение, и чем меньше правды о нем доберется до дома, тем лучше.
Я обрадовался, что Чейд отказал Старлинг, а с другой стороны, где-то в глубине души испытал разочарование. Мне стало стыдно, и я решил не давать волю этому чувству.
На следующий день мне удалось повидать Неда. Встреча получилась короткой, и мы разговаривали, пока он работал. Один из подмастерьев выполнял заказ на инкрустацию и поручил Неду ошкурить детали. Задание показалось мне смертельно скучным, но Нед был явно поглощен тем, что делал, когда я к нему подошел. Он устало улыбнулся, увидев меня, и с очень серьезным видом взял из моих рук маленькие подарки, которые я для него приготовил.
Когда я спросил, как у него идут дела, он не стал притворяться, что не понял моего вопроса.
— Мы со Сваньей по-прежнему вместе, ее родители ничего не знают, и я продолжаю совмещать встречи с ней с обязанностями ученика. Я надеюсь, что, если мне удастся проявить себя здесь, я быстрее стану подмастерьем. И тогда отец Сваньи, возможно, отнесется ко мне как к подходящему кандидату в мужья дочери. — Он вздохнул. — Я устал прятаться, Том. У меня такое впечатление, что Сваньи это нравится, делает ее жизнь более яркой. Ну, а я… я люблю, когда все правильно. Вот получу работу подмастерья и все исправлю.
Я успел вовремя прикусить язык и не стал ему говорить, что иногда ученичество продолжается годами. Мы оба это знали и без моих напоминаний. Главное, что Нед не увиливал от своих обязанностей, а, наоборот, изо всех старался выполнять их как можно лучше, чтобы добиться успеха и осуществить свою мечту. А чего еще можно желать? Я обнял сына и сказал, что буду скучать по нему. Он сильно сжал меня в объятиях в ответ и проговорил: «Тебе не придется краснеть за меня, Том. Обещаю, тебе не придется краснеть за меня».