Это неразумно, Фитц. Ты можешь ее переубедить? Принц одурманен Эллианой. Он должен понять, что для их будущего гораздо важнее ублажить герцогов, чем мать его невесты. Чем быстрее его брак станет реальностью, тем скорее герцоги воспримут его как мужчину, достойного престола, а не как мальчика-принца. Он слишком порывистый, слишком часто следует велениям своего сердца, а благо Шести Герцогств требует холодного расчета. Заставь ее понять, Фитц, что мы все лето выполняли прихоти нарчески, а теперь пришло время показать герцогам, что Дьютифул все еще думает о них и что они для него важнее желаний обитателей Внешних островов.
Я обдумывал его слова с закрытыми глазами, но потом почувствовал тревогу Кетриккен.
– Вот что думает по этому поводу Чейд, – сказал я и передал его соображения.
Моя хитрость не ускользнула от внимания Кетриккен.
– А что думаешь ты, Фитц Чивэл?
– Моя королева, меня радует, что я не должен давать вам советы по данному поводу.
Она с трудом сдержала улыбку.
– Но ты выскажешь свое мнение, если я тебя попрошу?
Некоторое время я молчал, отчаянно стараясь принять правильное решение.
– Тебе удобно на этом стуле? – заботливо спросила Кетриккен. – Ты ерзаешь, словно сидишь на муравейнике.
Я посмотрел ей в глаза.
– Я нашел промежуточное решение, миледи. Герцоги будут довольны, если принц женится и на свет появится наследник, но Дьютифул слишком молод, чтобы стать наследным принцем. Свадьба и титул могут подождать. Пусть нарческа проведет побольше времени с матерью и сестрой. Я был там и видел, как на Внешних островах распределяется власть. Хотя Эртр остается нарческой до самой смерти, отъезд Эллианы будет равнозначен отречению от короны моего отца в пользу Верити. Начнутся споры относительно наследницы титула. Пока Эллиана остается дома, она сможет закрепить права своей младшей сестры.
Мне кажется, что Шесть Герцогств только выиграют, если ее семья сохранит власть. Наших герцогов можно ублажить другими способами. Торговля с Внешними островами позволит им набить кошельки, а в наших товарах заинтересованы не только кланы нарвала и кабана. Давайте откроем ворота пошире. Пригласим в гости их кемпр, воинов-вождей. Мужчины без колебаний покидают материнские дома, если могут получить выгоду от торговли. Пусть их приезд будет отпразднован вместе с осенним сбором урожая. Нужно уже сейчас начать планировать Осеннюю ярмарку, чтобы продемонстрировать им богатства Шести Герцогств. Поощрим присутствие герцогов вместе с их семьями и другими аристократами. Отпразднуем торговые соглашения сейчас, и пусть свадьба окончательно закрепит их весной.
Кетриккен откинулась на спинку стула и внимательно посмотрела на меня.
– И когда ты научился такой дальновидности, Фитц Чивэл?
– Мудрый старик научил меня дипломатии в бархатных перчатках, скрывающих кулак власти. Убеждение, а не сила дает лучшие результаты, действие которых длится дольше. Пусть этот союз послужит истинным интересам герцогов, и они с радостью примут нарческу, когда она появится.
Я не стал добавлять, что он научил меня этому, когда сам шнырял по потайным ходам в стенах замка и манипулировал троном, оставаясь невидимым.
– Но тогда он должен все это помнить. Передай ему свои мысли, но так, словно они принадлежат мне.
Я не хотел участвовать в торговле Чейда с королевой, но уже ничего не мог с этим поделать. У меня на глазах разворачивалась их тайная борьба за трон Видящих. Возраст и прекрасное знание Шести Герцогств были на стороне Чейда. Я поморщился, когда Чейд заявил, что воспитание в Горном Королевстве ослепило Кетриккен и она не видит политической необходимости демонстрации сильной воли Внешним островам.
Я знал, что Чейда очень интересует власть для себя. Не думаю, что у него были дурные намерения; он искренне верил, что борется за благо Шести Герцогств. Если бы я так же долго манипулировал властью, то, вне всякого сомнения, считал бы, что у меня есть на это все права. Тем не менее я прекрасно понимал: если Кетриккен не проявит твердость, Дьютифул унаследует лишь титул, но не власть.
Вот почему против воли я вмешался и начал давать советы Кетриккен, как перехитрить Чейда. Я не сомневался, что Чейд очень быстро это поймет. Тем не менее лукавый старик наслаждался игрой, придумывая одно изощренное возражение за другим. Наступила ночь, до рассвета оставалось уже совсем немного. Старик продолжал настаивать на своем, а мои доводы подходили к концу, между тем моя королева заметно бледнела.
Наконец во время паузы в наших спорах относительно герцогов и кемпр, когда Чейд пытался предсказать, какую сторону каждый из них займет, я так устал, что мое терпение кончилось.
– Скажите ему «нет», – предложил я. – Скажите, что принц дал слово невесте и оно не может быть отменено вами или Чейдом. И если принц совершил ошибку, то ему будет полезно узнать, что за последствия нужно отвечать. Таким образом он будет учиться.
Горло у меня болело, во рту пересохло. Голова казалась слишком большой и с трудом держалась на плечах. Глаза закрывались от усталости. Я потянулся за бутылкой, чтобы налить нам еще по глотку, но Кетриккен схватила мою руку, и я удивленно поднял взгляд. Ее голубые глаза сияли удивительным светом; они вдруг показались мне темными и немного дикими.
– Ты сам скажи ему, Жертвенный. Я не хочу, чтобы это исходило от меня. Пусть он знает, что таково твое решение. Как указ некоронованного короля.
Я удивленно заморгал.
– Я… не могу.
– Почему?
– Если я однажды займу эту позицию, то буду вынужден следовать ей и дальше, – сказал я, понимая, что моему ответу не хватает смелости. – Иными словами, с этого момента я должен буду постоянно доказывать Чейду, что у меня есть право окончательного решения.
– До тех пор, пока Дьютифул не станет королем. Да.
– Но тогда моя жизнь никогда вновь не станет моей.
– Такой была твоя судьба с самого начала. Но ты постоянно отказывался от нее. Займи положенное тебе место.
– Вы обсуждали это с Дьютифулом?
– Он знает, что я считаю тебя Жертвенным. И когда я сказала ему об этом, он не стал возражать.
– Моя королева, я… – Я прижал ладони к пульсирующим вискам.
Мне хотелось сказать, что я никогда даже не думал о подобной роли. Но это было бы неправдой. В ту ночь, когда умер король Шрюд, я был готов выступить вперед и захватить трон. Не для себя, но для того, чтобы охранять его для королевы до возвращения Верити. Я колебался, не зная, принимать ли мне корону теневого короля, которую предлагала Кетриккен. Имела ли она на это право?
В мои мысли пробился Чейд.
Сейчас поздно, а я уже старик. Хватит спорить, скажи ей…
Нет. – Она не может дать мне корону. Но я имею право ее взять. – Нет, Чейд. Наш принц дал свое слово, и никто из нас не может его отменить. Если он совершил ошибку, это его ошибка, и пусть он сам за нее отвечает – ведь только так юный правитель может научиться искусству управления.
Это не слова королевы.
Да. Это говорю я.
Наступило долгое молчание. Я чувствовал присутствие Чейда, мне вдруг показалось, что я слышу его мерное дыхание, пока он обдумывает мои слова. И когда наши разумы соприкоснулись в следующий раз, я вдруг ощутил, что он улыбается. Нет, теперь я знал, что он преисполнен гордости.
Хорошо. Кажется, после пятнадцати лет трон вновь занял Видящий?
Я молчал. Ждал. Ждал насмешек, ждал вызова или пренебрежения.
Я скажу принцу, что его решение не вызвало возражений. И передам наше приглашение всем кемпрам Внешних островов. Как пожелаешь, король Фитц.
XXXIVОбязательства
Наша потеря велика, и во всем виновата глупость учеников, которые стали рисковать и спорить между собой, как дети. По приказу мастера Силы Трикни все отметки на Камнях-Свидетелях будут уничтожены. По приказу мастера Трикни запрещается всем обучающимся Силе подходить к Камням-Свидетелям без сопровождения мастера Силы. По приказу мастера Трикни все знания по использованию Камней-Свидетелей могут быть доверены лишь кандидатам в мастера Силы.
Когда на рассвете я по ступенькам потайной лестницы взбирался обратно в башню Чейда, я так устал, что едва переставлял ноги. В голове у меня не осталось ни одной связной мысли. Чейд и принц Дьютифул сегодня отплывают домой. Приглашение на осенние празднества будет передано кемпрам всех кланов. Кетриккен придется начать приготовления к самому грандиозному празднеству, которое когда-либо происходило в Оленьем замке. Приглашения герцогам и аристократам, провизия и размещение гостей. Нужно нанять менестрелей, жонглеров и кукольников – от всего этого голова у меня шла кругом, в то время как мне хотелось только одного: лечь и заснуть.
Но, оказавшись в своей комнате, я подбросил дров в гаснущий камин. Нашел кувшин с остатками воды, вылил ее в таз для умывания. Я долго плескался в воде, пока не перестало щипать, а потом вытерся полотенцем. Затем я заглянул в маленькое зеркальце, которое с незапамятных времен держал здесь Чейд, и спросил себя, кто смотрит из него на меня?
И вдруг я понял то, о чем раньше говорил мне Шут. Я оказался в таком месте и в таком времени, которое никто не мог себе представить, – словно пережил собственную смерть. Варианты будущего, которые и в голову мне не приходили, витали надо мной, и я не понимал, какой из них выбрать. Я сделал шаг к трону – по сути, хоть и не открыто. Неужели это означало, что я отказался от жизни с Молли?
Меч Чивэла лежал у камина, там, где я его оставил. Я взял его – и рукоять легла в мою ладонь так, словно я уже держал его в бою множество раз. Обнажив клинок, я спросил пустоту:
– И что теперь ты скажешь о своем бастарде, король Чивэл? О, я забыл, ты ведь также никогда не носил корону. И никто не называл тебя королем Чивэлом Рыцарственным. – Я опустил клинок острием вниз. – Впрочем, передо мной никто не преклонит колен. Тем не менее я оставлю после себя след.