Я поблагодарил его и вернулся к Олуху. Остальные начали складывать палатки, но Олух не желал выходить из нашей. Я попытался ему улыбнуться. Но мое сердце сжалось при мысли о том, что ему предстоит. Если он так возненавидел меня, когда я заставил его подняться на борт корабля, то что же будет, если по моей вине он окажется на леднике?
– Пора собирать вещи, Олух, – весело сообщил я.
– Зачем?
– Ну, если мы собираемся прикончить дракона, то нам нужно его найти.
– Я не хочу убивать дракона.
– На самом деле нам не придется его убивать. Это дело принца. Мы лишь будем ему помогать.
– Я никуда не хочу идти-и-и, – с тоской протянул он.
Однако, к моему огромному облегчению, он встал и вышел из палатки, словно ожидал, что сейчас она рухнет ему на голову.
– Я знаю, Олух. Мне тоже совсем не хочется забираться в горы, где полно снега и льда. Но мы должны. Мы люди короля, и у нас нет выбора. А теперь, перед тем как сложить палатку, давай потеплее оденемся. Хорошо?
– Но у нас нет короля.
– Скоро принц Дьютифул станет королем. И тогда мы станем его людьми. Так что даже теперь мы люди короля. Или люди принца, если тебе так больше нравится.
– Мне не нравятся снег и лед. – Олух с недовольным видом вернулся в палатку и принялся беспомощно вертеть головой.
– Я принесу твои вещи, – предложил я.
За свою жизнь я успел повидать многое, и выполнять обязанности слуги для маленького человечка не казалось мне таким уж странным делом. Я разложил его одежду, а потом помог надеть. С тем же успехом я мог бы одевать большого ребенка. Он жаловался, что у него сбились в складки рукава первой рубашки, когда я натягивал на него вторую. Надев вторую пару чулок, Олух заявил, что башмаки ему жмут. К тому времени, когда он наконец был готов, я вспотел и тяжело дышал, как после трудной работы. Мы вышли из палатки, и я попросил, чтобы он не лез в воду. Потом я быстро оделся потеплее и сложил наши вещи.
Я не сдержал улыбки, когда понял, что мне не хочется подниматься в горы из-за того, что от холода у меня всегда ноют старые раны. Но ведь все они исчезли после чудесного исцеления Силой, напомнил я себе; во всяком случае, внутренние повреждения костей и мышц. А шрамы я предпочел сохранить, чтобы никто не опознал во мне Фитца Чивэла. Я расправил плечи, чтобы убедиться в том, что глубокий шрам на спине меня больше не беспокоит. Ощутить это было приятно, и, пока я вытаскивал наши вещи и складывал палатку, я невольно улыбался от облегчения.
Потом я отнес поклажу в общую кучу, где Лонгвик наблюдал за сборами. Там еще стояла маленькая палатка. Командир решил оставить кое-какие запасы на берегу и обсудить с Чейдом, сколько человек выделить на их охрану. Чейд считал, что одного будет достаточно, но Лонгвик настаивал на двоих.
– Всем нам тревожно с той самой минуты, как мы высадились на острове, – сказал Лонгвик. – Мы оба хорошо знаем, что стражники склонны к суевериям. Воины Хетгарда рассказали парочку историй о Черном Человеке, и теперь я слышу, как мои люди бормочут, что действительно видели таинственные тени возле нашего лагеря прошлой ночью. Одинокий сторож будет попусту трястись от страха. А двое займутся игрой в кости и вместе присмотрят за нашими запасами.
В конце концов Чейд согласился. В лагере было решено оставить Чарри и Драба. Потом Чейд повернулся ко мне и спросил:
– Баджерлок, а готов ли к путешествию Олух?
– Насколько это вообще возможно, лорд Чейд.
Но он ничуть не рад, – прибавил я.
Можно подумать, что кто-то из нас рвется на ледник, – отозвался Чейд беззвучно, а вслух сказал:
– Прекрасно. У меня есть кое-какие вещи, которые нам понадобятся, когда мы доберемся до дракона. Лонгвик разделил их на части, чтобы было легче нести.
– Как пожелаете, лорд Чейд, – с поклоном ответил я.
Он занялся своими делами, а Лонгвик выдал мне маленький бочонок с гремучим порошком. Я лишь вздохнул, поскольку мой заплечный мешок заметно потяжелел от дополнительной ноши. Мы взяли с собой только два бочонка, остальные оставили в лагере. Второй достался Риддлу.
Один человек мог бы выступить в поход вскоре после того, как отплыл корабль Бладблейда. Но когда речь идет о большом отряде, все затягивается. И когда мы наконец покинули лагерь, уже близился полдень. Я заметил, что Шут сложил свой шатер почти мгновенно и при этом обошелся без помощников. Уж не знаю, из какого материала была сделана эта палатка, но места занимала совсем немного. Потом Шут играючи вскинул свой мешок на плечи. Меня эта легкость совсем не удивила, поскольку я давно знал, что, несмотря на хрупкое телосложение, Шут обладает немалой силой.
Он держался с нами, мелькал то там, то здесь, но так и не примкнул ни к кому. Воины Хетгарда наблюдали за ним с некоторой опаской – так смотрят на тех, кто помечен прикосновением бога. Нет, они не выказывали презрения, но сочли за лучшее делать вид, что не замечают его. Стражники решили, что Шут не относится к тем, кого они обязаны защищать, и потому, разумеется, им в голову не приходило помогать нести его вещи или оказывать другие услуги. Кокл с любопытством поглядывал на него, чувствуя, что тут скрывается какая-то тайна. И лишь Свифт не отходил от Шута ни на шаг. Пока шли приготовления к выходу, мальчишка бросил свой мешок на землю и уселся на него, без умолку болтая с Шутом. Шут никогда за словом в карман не лез, а Свифт заставлял его шутить снова и снова. Уэб одобрительно наблюдал за их весельем.
Тут только я подумал, что Свифт впервые проявил к кому-то дружелюбие. Интересно, как Шуту удалось растопить этот холод? Между тем я заметил, что Сивил смотрит на них с неприязнью. Когда Сивил заметил, что я наблюдаю за ним, он отвернулся, но я почувствовал, что он смутился. Пожалуй, следует успокоить его. Очевидно, юный Брезинга вспоминал визит лорда Голдена в его дом и опасался, что Шут попытается соблазнить мальчика. Я хотел вмешаться до того, как Сивил успеет с кем-нибудь поделиться своими подозрениями. Воины Внешних островов едва ли отличаются терпимостью, даже когда речь заходит о тех, кого коснулась рука бога.
Лонгвик роздал всем посохи с металлическими наконечниками – мне и в голову не пришло взять с собой в путешествие такую штуку. Вскоре, когда нас собрал Чейд, выяснилось, что об этом позаботился Пиоттр.
Блэкуотер и нарческа были нагружены не меньше, чем любой из нас. Эллиана осталась стоять возле трех саней, также предоставленных Пиоттром, на которые сложили часть нашей поклажи. Нарческа надела длинную куртку из меха снежно-белой лисы и маленькую разноцветную шапочку, полностью скрывавшую роскошные черные волосы. Подошвы ее сапог были сделаны из шкуры моржа, голенища – из оленьего меха. Лицо девушки оставалось таким напряженным, словно она готовилась стать невестой зимы. Глядя на Пиоттра в штанах и куртке из шкур черного волка и медведя, я подумал, что он ужасно похож на оборотня из детских сказок. Толстые шкуры делали его смехотворно огромным. Но никто не смеялся, когда он заговорил – очень серьезно, стараясь, чтобы до нас дошло каждое его слово:
– Я знаю, где спит дракон. Мне доводилось бывать там раньше. И все же мне будет непросто отвести вас к нему. Попасть на ледник трудно, даже если знаешь точное направление. Трудность в том, что ледники движутся, а тот, который предстоит отыскать нам, один из самых подвижных. Ледники ходят во сне и широко зевают, когда им не спится. На них возникают трещины. А потом ледники вновь засыпают, наметая над трещинами снежные мосты, скрывающие пропасти. Лишь опытному следопыту по силам заметить подвох.
Провалиться в такую трещину почти то же самое, что попасть в лапы к снежному демону. Ты оказываешься в полнейшей тьме – и это конец. Мы будет скорбеть о погибших. Но пойдем дальше.
Он обвел нас взглядом, и я почувствовал, как многие содрогнулись.
– Постройтесь за мной, – продолжал Пиоттр. – Более того, вы должны идти за мной след в след. Но все равно не верьте льду. Оказавшись на поверхности ледника, каждый следующий шаг делайте с величайшей осторожностью. Один, два, три человека могут благополучно пройти перед вами, а потом наст не выдержит. Проверяйте посохом надежность льда. Вам это быстро наскучит. Но перестать пользоваться посохом можете только тогда, когда вам надоест жить. – Он вновь обвел нас оценивающим взглядом и кивнул. – Следуйте за мной.
Пиоттр решительно повернулся и повел нас по склону горы. За ним зашагала нарческа. Далее шли принц и Чейд. Следующим оказался лорд Голден – никто не попытался остановить его. Потом шли Одаренные, которым доверили одни сани, и воины Хетгарда. Лонгвик с Хестом тащили вторые сани, а Дефт и Риддл – третьи. Я шел предпоследним, за мной тяжело ступал Олух. Я переложил большую часть его поклажи к себе, но кое-что оставил ему, чтобы не задеть его гордость. Вскоре я об этом пожалел и дал себе клятву, что завтра он пойдет с пустым мешком. Даже в лучшие времена его короткие ножки и солидный вес мешали ему поспевать за мной, а сейчас поклажа и кашель и подавно не позволяли выдерживать темп, заданный Пиоттром.
К тому времени, когда весь отряд добрался до края ледника, мы с Олухом заметно отстали. Дальше Пиоттр замедлил шаг, тщательно прощупывая дорогу посохами, и я решил, что теперь мы сумеем их догнать. Однако я не учел, что Олух примет слова Пиоттра так близко к сердцу. Он тыкал в снег перед собой с таким остервенением, словно ловил острогой рыбу. Вскоре он уже задыхался, но когда я предложил ему довериться мне, он категорически отказался.
– Я не хочу, чтобы меня поглотил ледяной демон, – угрюмо заявил он.
Ты видишь наши следы? – спросил у меня Дьютифул.
Очень четко. Не беспокойся о нас. Если мы совсем отстанем, я дам тебе знать. Олух постоянно работает шестом, и ему не холодно.
Мне жарко. Слишком много работы! – пожаловался Олух.
– Ты должен лишь ощупывать дорогу. Не нужно так сильно тыкать в снег.