ь его населения, Цины добились-таки возможности "наслаждаться покоем", т.к. подавленные (а отнюдь не участившиеся) антифеодальные антицинские восстания уступили место другим, скрыто-завуалированным формам борьбы - тайным обществам и пр., участвуя в которых китайское население несло, конечно же, меньшие жертвы, чем в открытых столкновениях с властями. Недовольство только начинало копиться, чтобы позже вылиться в середине XIX в. (спустя 100 лет!) в форму величайшего Тайпинского движения и восстаний нацменьшинств Китая (нянь, мусульман Шэньси и Ганьсу), в свою очередь давшим толчок дунганским и уйгурским восстаниям, приведшим к падению господства Цинов на территории Джунгарии и Восточного Туркестана на 11 лет. Получается, что период, предшествовавший завоеванию, как раз и был периодом относительной стабилизации в Цинском государстве, что, по сути, и предоставило Цяньлуну ресурсы для проведения обширной завоевательной политики. Рассмотрим несколько подробнее земельную политику властей накануне завоеваний, чтобы выяснить, насколько в действительности были нужны Цинам свободные пахотные земли в Джунгарии и Кашгарии для переброски туда "избытков" населения. Кстати, настолько обширной миграции не произошло вообще. Места расселения ханьцев на территории Синьцзяна можно пересчитать по пальцам одной руки. Это полоса к северу от Тянь-Шаня - от Кульджи на Запад до района Урумчи и несколько восточнее его, районы Кашгара, Яркенда и Хами (Комула) посреди подавляющего преимущества казахов, монголов, уйгуров, киргизов и дунган. Стоило бы скорее говорить о переселении китайцев именно ради их обоснования в Си-юе, а не для понижения плотности населения в собственно Китае. Планируемое переселение китайских земледельцев с Синьцзян для Цинов выполняло экономические цели не для собственно Китая, а для самого Си-юя: переселенцы должны были бы снабжать гарнизоны на месте, а не за счет дотаций из центра, обеспечивая тем самым самоокупаемость оккупационного режима и, также, - политические цели: китайцыпереселенцы должны были стать массовой опорой режима завоевателей с Синьцзяне, противовесом, противовесом мятущейся массе мусульманского населения, "пятой колонной империи Цин". Можно сказать, что переселения преследовали "синьцзянские", а не "собственно китайские" цели. Таким образом, вопрос, который нам предстоит осветить - проблема освоения и введения в постоянный хозяйственный оборот новых - целинных и заброшенных земель. Данные источников в основном свидетельствуют за то, что во времена Юнчжэна, в период, предшествовавший пику внешнеполитической экспансии цинского государства, работы по введению в хозяйственный оборот целинных и заброшенный земель приняли наибольший размах. Хозяйственное освоение целинных земель внутри Китая было составной частью политики Цинов, имевшей довольно длительную историю. Уже в 1644 г. сами власти предприняли различные меры к активизации работ по возделыванию целинных и заброшенных земель в целях быстрейшего восстановления экономики, жестоко пострадавшей в период завоевания Китая маньчжурами и до него. Меры, предпринятые императорами Шуньчжи (1644-1661 гг. правления) и Канси (1662-1722) стали стимулом для крестьян, взявшихся позже за обработку целинных земель, так как в годы правления этих императоров побуждение земледельцев к восстановлению заброшенных и освоению целинных земель считалось одной из основных обязанностей провинциальной и местной администрации. Серьезность подобных намерений подтверждается следующим фактом: бедные землевладельцы, решившие освоить какойлибо участок земли, имели право бесплатно получить во временное пользование плуги и семена из хозяйственных резервов местных органов власти. В целом же, наново культивированная земля в большинстве случаев оставалась навсегда во владении освоивших ее крестьян и освобождалась от налогов на пять лет (позже этот срок был увеличен до шести лет для заливных рисовых полей и до десяти лет для сухих полей. (48, 4867). Провинциальная администрация была обязана привлекать крестьян к обработке целинных и заброшенных земель, а масштабы и темпы самой этой обработки были одним из важнейших критериев при оценке служебных заслуг местного начальства. (48, 4858). В период, предшествовавший росту внешнеполитической активности при Цяньлуне, освоение земель проводилось с наибольшим размахом. Документы, отражающие процесс освоения, ранее не использовавшихся или же заброшенных земель показывают, что эти работы концентрировались в малонаселенных местностях провинций, расположенных вдоль среднего течения рек Хуанхэ и Янцзы (48, 4863). В годы правления Юнчжэна программы составлялись не только для тех же регионов, но и расширялись вплоть до верховьев этих двух рек по направлению к пограничным районам (Юньнани и Маньчжурии). Логично предположить, что новые усилия администрации в период, предшествовавший развертыванию широкой внешнеполитической экспансии, были связаны с двумя основными проблемами времени. Первая состояла в новом возрастании численности населения. Как показывают источники и последние исследования, некоторый отрезок мирного времени и успех работ по поддержанию режима рек, начиная с периода Канси, особенно после 1683 г. привели к достаточно стабильному росту населения: с 1683 по 1750 г. оно выросло с 63 млн. до 225 млн. человек, т.е., более чем в 3, 5 раза. (57, с. 96). Второй серьезной проблемой, беспокоившей власти, была концентрация земельной собственности. Бок о бок с увеличением населения шел рост числа крупных землевладельцев, которые получили от периода относительного мира гораздо больше выгод, чем простой народ, и постепенно прибирали к рукам земли мелких собственников. Вследствие покровительства Канси представителям высшего класса и административной неразберихи, царившей во второй половине его правления, приобретение земель крупными землевладельцами проходило почти бесконтрольно. К началу периода Юнчжэна имелись все признаки социального недовольства, а безземельные крестьяне бродили по стране в поисках пустующих земель. В это время несколько китайских ученых-патриотов, в особенности Цзэн Цин, воспользовались ситуацией, чтобы подогреть антиманьчжурские настроения, а некоторые представители чиновничества докладывали трону о желательности ограничения крупного землевладения. (57, с. 86). Становилось ясно, что если обстановку не разрядить, то может возникнуть угроза императорской власти. В конце правления Юнчжэна - начале правления Цяньлуна чиновники вдохнули в работы по введению в хозяйственный оборот новых земель новую жизнь; для бедных крестьян открылись большие реальные возможности не только сделать новые участки земли пригодными для ведения хозяйства, но и пожизненно овладеть пустынными и дотоле некультивированными землями. Несомненно, что это являлось временным выходом из проблем "земельного голода" и аграрного перенаселения. Существует достаточно свидетельств решительных усилий, направленных на активизацию освоения земель в период, предшествовавший завоеваниям середина XVIII в. Некоторые из действовавших тогда правил были гораздо более реалистичными, чем в годы правления предыдущих императоров. От чиновников на местах требовалось неукоснительное выполнение "целинных" программ, им строго запрещалось вымогать деньги у крестьян, обрабатывавших подобные земли. Вдобавок к этому, многие губернаторы и генерал-губернаторы были персонально ответственными за осуществление работ по освоению земель (48, цз. 3, лл. 30-41) в своих провинциях. Бедные крестьяне имели право получать специальные суды из местных общественных фондов (15, цз. лл. 25-26). Одним из наиболее эффективных мероприятий тех лет в этой области было сочетание процесса освоения земель с некоторыми другими мерами. Так, в результате проведения ирригационных работ в столичной зоне стало пригодным для обработки большое количество земли. (15, цз. 81, л. 38). После упразднения системы племенных вождей ("тусы" - свои управляющие и старейшины) у народов мяо, яо и лоло ("гайту гуйлю"), их земли в Хунани и Гуанси также стали доступны китайским землевладельцам. Несомненно, что освоение земель в периоды Юнчжэна и в начале правления Цяньлуна было важным мероприятием для стабилизации государственной экономики и подъема общественного благосостояния. Из-за того, что распашка новых земель находилась под строгим контролем сверху и энергично поддерживалась центральными властями, провинциальная администрация старалась представить двору более впечатляющую статистику, которая отражена в официальных документах (таких, как "Дай Цин личао шилу"), местных исторических хрониках и частных сочинениях. Однако хотелось бы отметить причины, по которым не следует базироваться на этих цифрах, как абсолютно достоверных. Наиболее важная из этих причин состоит в природе китайской меры земли "му", которая не была равнозначна в традиционном землемерии разных провинций. Во многих случаях, местные администрации в фискальных целях "переводили" му в официальных реестрах в единицу, варьировавшую в зависимости от продуктивности земли. (57, сс. 102-103). Короче, благодаря стараниям многочисленных местных чиновников, слово "му" потеряло свое единое значение и цифровое выражение. Это "фискальное" условное му становилось дань мерой земли у чиновников и помещиков. Му же в качестве единицы в системе платежа земельного налога больше не являлось прежним. Прежним. Впрочем, в условиях раздробленности хозяйства и пестроты природных условий, неудивительно, что "фискальное" му практиковалось и раньше. Вторая причина не доверять официальным цифрам для оценки землеустроительной деятельности династии - это несомненное присутствие коррупции и незаконных сделок, относящихся к землеосвоительным работам. С тех пор, как они стали прерогативой императорских властей, а также способом для продвижения по службе и оценки заслуг чиновником, провинциальные власти делали все, чтобы "подать" наверх впечатляющие цифры, соответствовавшие монаршим ожиданиям. Чиновниками, заслуживавшими наибольшее императорское доверие, оказывались те, которые "выдавали" наиболее высокие цифровые показатели, а те местные администраторы, которые не имели возможности или способности побудить крестьян к распашке земель в тех масштабах, в каких от них требовали, подвергались административным наказаниям вплоть до освобождения от должности. (64, цз. 5, л.2). В результате порой предпринимались попытки добиться желаемого, завышая истинные "показатели", а иногда