смокинге и что-то сказал. Обернувшись снова к окошку, он принялся что-то писать на листке почтовой бумаги. Потом подал его артисту.
Внезапно радио внутреннего вещания заговорило снова:
– Дамы и господа, к сожалению, мы вынуждены объявить, что ваши фишки будут приниматься в обмен на долговые расписки. Пожалуйста, соблюдайте порядок.
Поднялся гвалт. Но все три кассира стали принимать фишки и выдавать долговые расписки. Взад и вперед вдоль очереди клиентов прогуливались крепкие парни с суровыми лицами.
Вошел кто-то с улицы, какой-то игрок в костюме фиолетового оттенка, и завопил:
– Все казино на бульваре закрыты! Кто-то ограбил все банки! – Охрана тут же выдворила его из здания.
– Дамы и господа, – заговорило радио, – будьте спокойными, не препятствуйте движению очереди.
Том-Том прибежал наверх с последним своим мешком, отдал его графине Крэк, молвил «Боже!» – теперь уже в последний раз – и только его и видели.
Очередь – крепкие парни внушали ей уважение – быстро продвигалась вперед, отдавая фишки за долговые расписки.
Хеллер заглянул за колонну на лестницу. Внизу у ее начала тоже стояли крепкие парни, их было двое. Он посмотрел в коридор, тот, что шел под прямым углом к коридору, в котором сидела Крэк. Там тоже стояли двое. Хеллер оглядел пространство бельэтажа. В дальнем конце, блокируя выход, стояла еще одна парочка дюжих парней. Явно его ожидание слишком уж затянулось. Он оказался в ловушке!
Очередь внизу у кассы сильно подсократилась. Казино все больше и больше пустело. Но к крепким парням присоединились новые, вероятно, из других закрытых уже казино.
На Хеллера снизу вверх взирало множество глаз. Наконец несколько дюжих парней двинулись к лестнице.
– Милая, – сказал Хеллер, тронув свой воротник, – ну как, ты нашла местечко, где бы припрятать деньги?
– Да, дорогой.
– Ну что же, пожалуй, пора тебе взяться за дело. У меня такое предчувствие, что кое-кому это не по душе.
У кассы осталось совсем немного народу. Было вполне очевидно, что администрации нежелательны посторонние свидетели и ей нужно, чтобы их выпроводили из здания и они разъехались как можно быстрее.
Я поздравил себя. Пикантная получилась история. Я даже принялся сочинять послание с выражением удивления, которое послал бы Хеллеру и графине в больницу: «Дорогой Джеттеро! Я поражен известием о том, что вы находитесь в морге Атлантик-Сити…»
Мое внимание привлекла графиня. Она отправляла мешок за мешком через створчатое окно в желоб прачечной. Но ведь там будут искать в первую очередь! Администрации казино стоит только спуститься в прачечную и вывезти все денежки на тележке.
Хеллер смотрел, как последний игрок, пожилой человек, получает свою расписку. Он настаивал, чтобы на ней поставили штамп. В стихшем теперь казино его голос звучал очень ясно, несмотря на большое пространство зала и удаленность этого человека от Хеллера. Он получил свою печать, и двое крепких парней проводили его к выходу. Двое других закрыли и заперли за ним дверь.
Пара у лестницы бельэтажа направилась в сторону Хеллера.
– Дорогая, – проговорил Хеллер в отворот пиджака, – не высовывайся и позаботься там о деньгах. Кажется, туземцы перестали быть дружелюбными.
– Ладно, дорогой, – ответила графиня и протолкнула в желоб последний мешок.
Я подумал, что она юркнет в ближайшую комнату, но она поступила самым поразительным образом: вытянула вверх руки, ухватилась за карниз и просунула ноги в створчатое окошко. И, словно забрасывая удочку, кинула свое тело в желоб! Расставив в стороны йоги и тормозя ими о стенки шахты, она заскользила вниз. На глубину, в шестьдесят футов! Со скрипом терлась кожа ее сапог о стенки стального желоба. Только и мелькали стремительно убегавшие вверх секции шахты. Выпав из отверстия, она с глухим стуком рухнула на груду своих мешков в просторной прачечной комнате.
Крэк оглянулась вокруг. Столы прачечной были уставлены машинами, кроме одного. Там лежала партия еще не стиранного белья. Она спрыгнула с горы денег, обнаружила стопку чистых белых мешков и быстро принялась запихивать в них свои черные.
Хеллер переместился на то место, где она сидела раньше. Он видел лестницу, видел пространство бельэтажа, видел длинный коридор, ведущий в глубь отеля.
– У тебя все нормально, дорогая? – проговорил он в воротник.
– Просто отлично, Джеттеро, – отвечала графиня, не переставая работать.
– Смотри, милая, сиди там как мышка. Думаю, кое-кто, попытается отпраздновать Четвертое июля уже в январе.
– А что случилось четвертого июля? – поинтересовалась графиня, засовывая очередной мешок с деньгами в белый бельевой мешок.
– Кажется, они возражали против того, чтобы англичане высадились на побережье для сбора налогов. Они очень не любят расставаться с деньгами, а потому, дорогая, уж позаботься о них как следует.
– Не беспокойся, Джеттеро.
Хеллер повернулся. За его спиной в конце коридора появились двое. Он заметил у ограждения большую тахту с массивными креслами по бокам. Когда эти двое, приближавшиеся к нему по бельэтажу, были еще футах в тридцати, Хеллер вышмыгнул из коридорного прикрытия, прокатился кубарем по полу и оказался у тахты. Одним рывком он сдвинул ее, подтолкнул к себе оба кресла и распластался на ней. Теперь он был защищен от огня под любым из возможных углов.
Двое подходивших громил остановились и вытащили пистолеты. Один из них крикнул:
– Эй, выходи-ка, браток. Денег тебе из здания все равно не вынести. Отдай-ка их лучше.
– А если я не отдам? – откликнулся Хеллер.
– Тогда тебе может не поздоровиться, – пригрозил один из них. – Мы знаем, что у тебя есть пушка. Брось-ка ее сюда, чтобы нам не пришлось стрелять.
– А пули вам тоже нужны? – спросил Хеллер.
– И пули, конечно.
– Тогда ловите одну. – Хеллер прицелился из револьвера «таурус», отобранного у «официанта», и выстрелил. Пуля пробороздила ковер.
– Черт! – вскрикнул один из парней и вскинул пистолет.
Хеллер выстрелил в стену, и пуля, отрикошетив, просвистела по казино. Он выстрелил снова, и плафон над их головами взорвался, осыпав их градом стекла.
– Кровь Христова! – взвизгнул кто-то из них.
Хеллер все стрелял.
Двое охранников перемахнули через балюстраду бельэтажа и приземлились на столе для рулетки. Но поспешили слезть с него поскорее и дали деру.
Хеллер юркнул назад. Он не видел той пары, что приближалась по коридору, где недавно лежали деньги. Он наблюдал на углом, вдававшимся в бельэтаж.
Там появилась голова, а под ней пистолет.
Его револьвер щелкнул впустую. Хеллер отбросил его и вытащил свою «ламу 45». Потом внезапно привстал и выстрелил в стену перед головой. По казино раскатисто прокатился мощный гул выстрела револьвера большого калибра. Хеллер на мгновение выглянул, чтобы оценить результаты выстрела. Головы там уже не было. Но слышались голоса.
– Это желоб прачечной.
– Так загляни же в него, болван.
– Черт! Да там не меньше ста футов. Внизу ничего не видно.
– Тогда загляни в эти (…) комнаты, идиот!
Захлопали двери.
Из длинного коридора послышалась итальянская речь. Один убеждал другого пройтись по нему, а тот возражал.
Хеллеру виден был весь коридор до конца. Виден в прицел «ламы». Он прицелился в большой стеклянный плафон, находящийся на расстоянии ста пятидесяти футов, сделал поправку на тяжесть относительно медленно летящей пули и выстрелил.
За оглушительным треском выстрела последовал звон разбивающегося стекла и лавиной сыплющихся вниз осколков.
С того конца коридора жахнул лающий выстрел.
Пуля глухо врезалась в верхнюю часть тахты, и тут же послышался звук выстрела из коридора.
Сбоку из коридора крикнули по-итальянски:
– Передайте капо, что денег здесь нет!
Из длинного коридора в ответ прозвучало:
– Вы везде посмотрели? Он мог бросить их в желоб. В прачечную заходили?
– Игнасио туда спускался. Там никого. Мы все обыскали. Они исчезли.
Воцарилось молчание – и надолго. Было очевидно, что никому не удастся добраться до выгодной позиции, откуда они могли бы прикончить Хеллера. Им оставалась только атака в лоб.
Внезапно заговорило радио:
– Послушай-ка, парень! Возможно, нам тебя здесь не достать. Но в то же время тебе не выбраться оттуда, где ты сейчас, а если бы ты и смог, тебе ни за что не уйти отсюда с таким наваром и никуда не скрыться. Тебя хочет видеть капо.
Глава 9
Хеллер тронул свой воротник. – С тобой все нормально, дорогая?
– Все отлично, Джеттеро.
Хеллер, не поднимая головы, крикнул в длинный коридор на сносном итальянском:
– Вы дадите мне заложника и оставите мне оружие, и тогда поговорим.
С другого конца коридора послышались голоса, там разгорелся спор.
– Ты пойдешь!
– Почему я?
– Послушай, как сын капо Джоббо Пьегаре я приказываю тебе от имени моего отца пойти по этому коридору и сдаться в качестве заложника!
– Только не я! – взвизгнул другой. – Если вам так хочется, чтобы у него был заложник, идите сами, дон Джулио!
– Если не возражаете, – крикнул им Хеллер, – я возьму сына капо.
Пререкания вспыхнули с новой силой. Потом наконец послышался голос:
– Дева Мария! Ну почему кто-то еще не может быть его (…) сыном?!
– Вы его сын. А мы нет.
В коридор осторожно ступил человек. Понимая, что стрельбы не предвидится, он робко, по стеночке двинулся по бельэтажу с диванной крепостью у ограждения. Остановившись, он оглянулся и крикнул:
– Эй, вы там, только без глупостей! В спину никому не стрелять! – Позаботившись об этом, он снова пошел вперед.
Хеллер подпустил его на расстояние шага. Парню было около тридцати: шелковый смокинг, рубашка, отделанная на груди кружевами, лицо типичного сицилийца. Это был тот самый человек, который распоряжался передачей денег из кассы в кассу. Хеллер сидел, распрямившись и наведя свою «ламу» подошедшему в грудь. Он вынул «беретту» из его плечевой кобуры под смокингом и сунул себе в карман.