– Магия! – проговорил Изя с ужасом. – Прорицание! Боже!
– Нет-нет, – возразил Хеллер. – Это только машина, изобретение. Посмотрите в окуляр.
– Ни за что! – замахал руками Изя. – Черная магия! Некромантия! Моя мама никогда бы не простила меня. Моего раввина хватил бы удар! Он отказал бы мне в плитке мацы! Ни в коем случае нельзя прикасаться к магии! Моисей перевернулся бы в своей могиле так быстро, что Красное море превратилось в простоквашу.
– Изя, – урезонивал его Хеллер, – это не имеет ничего общего с магией. Просто дело в том, что время – господствующий фактор в этой вселенной и оно формирует местоположение материи в пространстве. Эта машина просто действует по принципу обратной связи.
Изя с содроганием отпрянул в страхе перед тем, какое будущее ожидает его на небесах.
– Сейчас машина как раз считывает долларовые знаки, – сообщил Хеллер.
– Долларовые знаки? – удивился Изя.
– Совершенно верно.
– Ну, тогда это меняет дело, – обрадовался Изя.
– Изя, мне приходится бывать здесь два раза в день и расписывать мелом всю доску, пользуясь данными из этих машин. Если я отвлекусь на что-нибудь еще, мы понесем огромные убытки. Мне также приходится считывать данные визира и соображать, что купить и что продать. И вы с вашим знанием ведения дел справлялись бы с этим успешней меня. Вы бы, возможно, заставили пахать эту штуку с отдачей в два раза большей, чем я.
– По-вашему, мы могли бы делать один миллиард в месяц?
– Сколько ни скажете.
– Как вы управляете этой машиной?
– Понимаете, я не могу показать этого, пока вы не дадите клятвы о неразглашении государственной тайны. Флот очень привередлив насчет таких дел.
Изя тут же поднял правую руку.
– Нет, – сказал Хеллер. – Положите руку на сердце. А теперь повторяйте за мной: «Я торжественно под тверждаю, что мне доверили…»
Изя повторил эти слова, а Хеллер продолжал:
– «…государственную тайну, и клянусь никоим образом никогда не сообщать ее содержания…»
Изя повторил и это, и Хеллер закончил:
– «…неуполномоченным лицам даже под угрозой пытки или лишения жизни или ее действительном осуществлении».
Изя с немного округлившимися за стеклами очков глазами повторил и это.
– «И если я нарушу эту клятву, – снова начал Хеллер, – я тем самым лишусь всех своих гражданских прави привилегий, своего офицерского звания и своего личного имени».
Слегка побледнев, Изя договорил за Хеллером текст этой клятвы, а Хеллер еще добавил:
– «Да здравствует его величество!»
Изя взглянул на него, как-то странно откинув голову. Я понимал, что случилось. Хеллер так привык автоматически проговаривать клятву о неразглашении государственной тайны, что случайно перешел дозволенные границы.
– Да здравствует его величество? – вопросительно повторил Изя.
– Верно! – поспешно подтвердил Хеллер. – Теперь я могу показать вам, как ею управлять.
– Его величество? – переспросил Изя. – Так, значит, все-таки это черная магия?! Вы заставили меня поклясться сатане, царю преисподней!
Я поспешно взял ручку. Хеллера заносило прямо туда, где ему уже можно пришить нарушение Кодекса. Уж теперь-то ему бы пришлось рассказать, что он не землянин, что он офицер Королевского Флота планеты Волтар и подданный императора Клинга Гордого. Но Хеллер нашелся и отвечал вместо этого так:
– Ну разумеется. Разве не говорится, что деньги являются корнем всякого зла?
Изя подумал над этим, потом, соглашаясь, кивнул и спросил:
– Как вы оперируете визиром?
Я с раздражением бросил ручку на стол. Слишком уж много он знал об этой планете!
Хеллер стал показывать ему довольно подробно, как действует визир. Изя заглянул в окуляр и сказал:
– Постойте-ка. Поглядите на эти данные по свиной грудинке! Мартовский контракт снизится в цене до тридцати четырех – ниже я еще не видел. Поторопитесь, мистер Джет. Заканчивайте показ. Я могу продать всю грудинку за следующие полчаса и сделать триста тысяч долларов! Свиная грудинка, ей-Богу, вытащит нас сегодня из грязи!
Я помрачнел. Теперь, когда Изя возьмется за экспертизу по срочным товарным сделкам, деньги на них посыплются дождем!
Я переключил внимание на графиню. Коли уж Хеллер, пользуясь временным визиром, делает деньги абсолютно как ему вздумается, то, может, хоть Крэк перестанет доить меня с помощью этой визитной карточки. Заметьте: моей ведь карточки.
Эге! Теперь она была уже не в магазине мехов, а в зале, где продавались машины – «порше»! С большого плаката в глаза бросалась такая надпись: «Кого заботит цена, когда вы можете ездить в иноземной роскоши?»
К графине услужливо спешил продавец. Она разглядывала сияющий синевой двухместный закрытый «Порше-1002».
– У вас имеются в продаже разовые автомобили? – спросила его графиня Крэк. – Мы не очень долго задержимся на планете.
У продавца перехватило дыхание. Однако он не растерялся, черт его побери.
– О, разумеется, мисс, – ответил он. – Разовые автомобили? Да вот она, прямо перед вами.
Графиня Крэк с задумчивым видом оглядела машину.
– Восемьдесят пять тысяч долларов, – информировал ее продавец. – С газотурбинным вспомогательным двигателем. Самая быстроходная машина в Америке. Разгон до ста миль за восемь секунд. Коробка с пятью передачами, верхние кулачки…
– Беру, – перебила его графиня и невразумительно добавила: – Она подходит к цвету его глаз.
– Платеж с отсрочкой? – спросил продавец.
– О нет. У него месяц назад было что-то вроде дня рождения, а подарком явилось задержание. Поэтому машина нужна мне прямо сейчас. Обвяжите ее синей лентой, какой-нибудь посимпатичней, и пошлите по адресу. Счет выставьте на эту кредитную карточку.
Глава 2
Я был взбешен. Нужно действовать. В сумятице всего творимого Крэк и Хеллером я принял решение. Я пошлю Кроуба! Только он может одолеть Хеллера! Терс находился во дворе. Я влетел в машину и, твердо указующим перстом подкрепляя свои слова, велел ему ехать в больницу.
Остервенело порывшись на полках больничного склада с оборудованием от фирмы «Занко», я обнаружил еще один аудиовизуальный комплект с прилагающимся к нему ретранслятором 831, спрятанный под другими ящиками.
Держа этот ящик под мышкой, я помчался в больницу.
Прахд находился в подвальной операционной – меняя отпечатки пальцев очередному преступнику. К счастью, он уже кончил и говорил разыскиваемому полицией уголовнику, что он может вернуться в свою камеру. Прахд, закончив говорить, повернул голову и увидел меня.
– А, – сказал он обрадованно, – вы ведь пришли сообщить, что мне уже начислили жалованье?
Я заскрипел зубами. Я был вовсе не расположен к каким-либо совещаниям по трудовым отношениям.
– Берите все, что вам нужно для установки этих… сами знаете чего, – велел я ему. – И пойдемте со мной! Ваш коллега в серьезной опасности. Медлить нельзя.
– Целлолог? – заморгал он зелеными глазищами.
– Нет, я! Пошевеливайтесь! – рявкнул я.
Он собрал то, что, как он считал, ему могло понадобиться. Я даже помог ему это нести. Мы сели в машину и помчались к баракам рабочих, занятых археологическими раскопками.
Поспешно пройдя по туннелю, мы живо пересекли ангар и прошествовали по коридору к арестантскому блоку. Я заглянул в камеру. Нам повезло! Когда не приходится видеть, как солнце встает и садится, нетрудно и спутать день с ночью. Видимо, так и случилось с Кроубом. Он лежал на койке и спал себе крепким сном.
Нажав на кнопку дистанционного управления, я привел в действие вмонтированные в койку захваты. Металлические зажимы сомкнулись над телом Кроуба и прочно пригвоздили его к матрацу.
Кроуб проснулся и стал дико озираться. Он посмотрел на захваты, затем на меня и Прахда и, заикаясь, хотел было что-то спросить, но дальше начального звука «ч», повторенного несколько раз, не пошел.
– Дайте ему наркоз! – приказал я Прахду. Прахд тут же достал маску и прижал к его лицу.
– Ч…Ч…Ч…? – пролопотал, засыпая, Кроуб. И отключился.
Я набросил покрытие на смотровое окошко с внутренней стороны армированной двери и передал ящик Прахду.
– Установите их, быстро! – велел я ему. – Нельзя терять ни минуты.
– Подождите, они же другого типа, – забеспокоился Прахд. – Тут три элемента. Элемент «А» изменяет зрительную реакцию глаза таким образом, что он видит сквозь твердые тела: металлы, одежду, кость – зависит от того, где фокусируется зрение. Элемент «Б» регистрирует эмоциональную реакцию шпиона на то, что он видит. А элемент «В» – это просто обыкновенный «аудиожучок».
Я посмотрел на ящик. Да, действительно, он был прав. Выходит, Спурк соврал, когда сказал мне, что у него имеется только два элемента, а потом соврал еще раз, когда утверждал, что никаких элементов, настроенных на эмоции, они не делают. Понятно, я сразу почувствовал, что это снимает с меня вину за то, что я кокнул этого негодяя и обобрал его сейф. Ведь Спурк был мошенником, это точно.
– Подробней, подробней, – потребовал я. – Все ли они действуют как респондометры? Есть ли у них активатор-приемник, работающий в диапазоне двухсот миль? Имеется ли для них ретранслятор 831?
– Да, – подтвердил он.
– Ну так вживите их поскорее. Чего вы ждете?
Прахд расставил на столе горелки и катализаторы, продезинфицировал комнату – в ней было довольно грязи, поскольку Кроуб для своего облегчения не пользовался туалетом – и вскоре принялся за работу.
Я выскользнул из камеры и отправился к Фахт-бею. Тот сидел за столом и холодно известил меня, что для меня его нет.
– Вы должны мне помочь, – заявил я.
– После дождичка в четверг, – огрызнулся он.
– Нет, нет. Это связано с безопасностью базы. Мне нужно переправить доктора Кроуба в Нью-Йорк.
– Значит, вы уедете с базы?
– Уеду.
– И больше не вернетесь?
– Не вернусь.
– Тогда я окажу вам любую помощь.
Мы сразу же договорились. На Кроуба наденут ограничительный жилет, изготовленный фирмой «Занко» – нечто подобное применяемой на Земле смирительной рубашке, но с тем лишь различием, что завязок в нем нет и стягивается жилет магнитами. Сопровождать его будут переодетые в штатское двое охранников – для пущей надежности. Они будут связаны с базой двусторонней радиосвязью – на тот случай, если ему вдруг удастся сбежать или что-то пойдет не так.