– Линг… – тихо позвал Зеэв.
Женщина раскачивалась взад-вперед, не обращая на нас ни малейшего внимания. Потом она высвободила ногу и перепрыгнула на другое полотно, словно акробатка. Завернулась в него и, скатившись вниз, остановилась в считаных сантиметрах от пола. Медленно повернулась к нам и снова взмыла вверх. Я следила за Линг, как зачарованная. Двигалась она быстро, а некоторые пируэты выполняла с почти змеиной гибкостью. Казалось, они с полотном были единым целым, над которым не властны законы гравитации.
Из-за плохого освещения я на миг потеряла Линг из виду. Потом снова подул ветерок – это Линг с сумасшедшей скоростью полетела вниз. Я затаила дыхание. Господи боже! Сейчас она упадет и… В последнюю секунду Линг остановилась, свисая с полотна вниз головой и касаясь циновок руками и длинными волосами, которые переливались всеми цветами радуги в тусклом свете свечей.
Линг посмотрела прямо на нас – впервые за все время, – и на лице у нее отразилось удивление. Впрочем, буквально через секунду она расплылась в приветливой улыбке.
– Добро пожаловать, – поздоровалась она, переводя взгляд с Зеэва на меня. – Меня зовут Линг. Что привело вас ко мне?
– О, да все то же, – ответил Зеэв, прислонившись к стене и сложив руки на груди. – Мертвые валькирии, зловещие мужчины в черном, которых никто не видит. – Он небрежно махнул рукой. – Все как всегда.
– Мертвые валькирии? – Линг с молниеносной скоростью перевернулась и благополучно приземлилась на босые ноги.
От этих слов меня чуть было не бросило в дрожь, и я, пытаясь отвлечься, сосредоточила внимание на представшей передо мной женщине. Она была похожа на Аяне – похожие черты лица, глаза, миниатюрная фигура… Может, это ее дочь? Или сестра? Трудно сказать, сколько Линг лет. Она выглядела так, будто находится вне времени и пространства. Разноцветные волосы, плавно спадающие на плечи и спину, гладкая кожа, стройное и мускулистое тело. Линг казалась совсем юной, но глаза ее говорили о другом. В них таилось столько всего невыразимого… совсем как у валькирии по имени Кендра, с которой я сегодня встретилась. Я невольно отвела взгляд – уж слишком знающе смотрела Линг. Она столько всего видела, столько всего пережила… Интересно, как ей удается казаться такой молодой и беззаботной?
– Погибла еще одна валькирия? – поинтересовалась Линг. Вопрос был адресован Зеэву, но ответила на него я:
– Да. Моя мать. – От нахлынувших эмоций у меня чуть было не пропал голос, поэтому я откашлялась. – Рейна.
– Рейна, – повторила Линг, и мне показалось, что у нее на лице проступило что-то похожее на грусть. По крайней мере, насколько об этом можно было судить в мерцающем свете свечей. – Мне жаль. Рейна всегда хорошо ко мне относилась.
– Ты ее знала? – вырвалось у меня, хотя после этих слов ответ был очевиден.
Линг кивнула:
– Рейна была на стороне добра. Мои искренние соболезнования.
– Спасибо, – сглотнув ком в горле, ответила я и только через несколько секунд полностью осознала услышанное. – «На стороне добра»? Что ты имеешь в виду?
Линг лишь загадочно улыбнулась и буквально в следующую секунду скрылась между полотнами. Она двигалась так быстро, что уследить за ее движениями было трудно, если не сказать – невозможно. Поведением и манерой держаться Линг напоминала валькирию, но я была почти на сто процентов уверена, что не встречала ее сегодня днем. Как бы то ни было, она не казалась… человеком. Было в ней что-то странное, но что именно – словами не выразить.
– Линг… – позвал Зеэв с явным нетерпением в голосе. – Нам нужна информация.
Помещение наполнил звонкий смех.
– Разве не всем она нужна? Думаешь, ты такой особенный? Сначала умерла одна валькирия. Потом другая. Потом умрет третья, четвертая, пятая… – считала Линг, на каждый счет перепрыгивая с одного полотна на другое. – Шестая, седьмая, восьмая. Потом умрет девятая, и наступит конец.
Я нахмурилась. Сердце забилось так быстро, что, казалось, сейчас выскочит из груди.
– Чему наступит конец? – поинтересовалась я.
– Эпохе людей. Власти богов. – Линг снова скатилась с полотна и остановилась в сантиметре от покрытого циновкой пола. Понизив голос до шепота, она добавила: – Рагнарек ближе, чем все думают.
Побледнев, Зеэв шагнул вперед и спросил:
– Ты ведь шутишь?
– О, Зеэв… – Линг захихикала, как ребенок. – Ты же знаешь легенды. Знаешь мифы. Предзнаменования.
– Я не знаю, – вмешалась я.
Я знаю только то, что рассказывала мне мама и что я давным-давно читала в книгах и в интернете. Сейчас я уже плохо помню. Но если Рагнарек действительно существует…
– Для одних это конец всего, что они любят и чем дорожат, – сказала Линг и прыгнула вперед. Одна из свечей вдруг погасла, и дальняя часть комнаты погрузилась во мрак. – Для других это начало чего-то нового. Чего-то лучшего.
– Рагнарек – это всего лишь миф, – выпалила я без малейших раздумий. Так оно и есть. Рагнарек – это миф, в который верили древние германцы и викинги, он не настоящий. Он не может быть настоящим.
– Неужели? – Линг появилась передо мной так внезапно, что я рефлекторно отшатнулась. – А валькирии тоже всего лишь миф? А Вальгалла? А павшие герои, которые с незапамятных времен готовятся к Рагнареку? – Улыбка осветила ее лицо. – Дочь Рейны! Кому, как не тебе, знать правду? В конце концов, ты одна из них.
Я покачала головой и сказала:
– Мамино место должна была занять не я, а моя сестра Фенья. Это ее мама тренировала и учила всему, что знает. Но Фенья, она… погибла вместе с мамой.
В глазах Линг промелькнуло что-то похожее на сочувствие.
– Какая жалость!
С этими словами она снова взмыла в воздух. Еще одна свеча погасла.
– На месте аварии был мужчина, – выпалила я, пытаясь разглядеть Линг в сгущающейся темноте. – Но никто, кроме меня, его не видел. А потом он просто взял и исчез. Как думаешь…
– Хаос, – перебила Линг, которую я не видела, и это слово эхом отразилось от высоких стен. – Бог Хаоса придет за вами обоими.
Нахмурившись, я перевела взгляд на Зеэва, но тот смотрел не на меня, а, похоже, тоже пытался разглядеть Линг в темноте.
– Что ты хочешь этим сказать? – Я почти кричала, потому что подозревала, что Линг находится на другом конце помещения.
Ответа не последовало, и наступила тишина, нарушаемая только тихим потрескиванием свечей да шелестом ткани. А потом я почувствовала движение справа от себя и обернулась.
Линг была рядом.
– У смерти есть свои последователи и своя богиня. Ты наверняка слышала о ней, дочь Рейны.
– Хель, – машинально ответила я.
В скандинавской мифологии Хель одновременно и богиня смерти, и правительница Хельхейма, царства мертвых. Как у христиан есть рай и ад, так у древних греков было царство Аида, а у египтян – суд Осириса, на котором решалась судьба умерших. Иными словами, в каждой культуре были свои представления о смерти и о том, что происходит после. Но одно дело – истории мамы перед сном, и совсем другое – допустить мысль о том, что это может оказаться правдой.
– Хель, – подтвердила Линг, и то, каким тоном она произнесла это имя, заставило меня встревоженно нахмуриться. – И раз уж существует Смерть, то существует и Хаос. У Видара, бога Хаоса, как и у Хель, есть свои последователи. – Линг подпрыгнула, держась за полотно, бесшумно приземлилась у меня за спиной и прошептала мне на ухо: – Грядет Хаос. Он разрушит привычный нам мир. Уничтожит все, чем ты дорожишь.
После этих слов Линг пропала из виду. Последние свечи с шипением погасли. В воздухе запахло дымом, и меня окутала тьма, которая, казалось, была предостережением о том, что должно произойти. Хаос. Рагнарек.
Но что все это значит? Кто такой этот бог Хаоса? Какое отношение он имеет к маме и Фенье? И при чем здесь я?
Глава 10
Проснулась я от того, что солнечные лучи щекотали мне лицо. Недовольно замычав, я перевернулась на другой бок и натянула одеяло на голову. Будильник не звонил, а значит, вставать и собираться в школу рано. Можно еще несколько минут поваляться. Несколько прекрасных минут…
Но из глубины дома не слышно ни шагов, ни голосов мамы с Феньей. Не слышно, как поет мама, пока готовит на кухне завтрак. И ужасно громкой музыки, которая обычно доносится из ванной, пока Фенья принимает душ и красится, тоже не слышно. Я различаю лишь посторонний шум, который создают другие люди. Не моя семья.
Открываю глаза. Секунда, другая, третья, после чего меня накрывает волной осознания и ознобом пробирает до самых костей. Я не дома, не в своей комнате и не в собственной постели. И, самое главное, я больше никогда не услышу, как мама с Феньей шумят по утрам, потому что мамы с Феньей больше нет. Они погибли, и я осталась одна. И я все еще в Ванкувере.
Я резко села на кровати и потерла глаза, прогоняя остатки сонливости. Мне потребовалось несколько секунд, чтобы понять, где я нахожусь, и вспомнить вчерашние события. Я пробралась в похоронное бюро. Познакомилась с Зеэвом. Поговорила с Линг. Потом Зеэв проводил меня до выхода, и мы распрощались. Я вернулась на вокзал, забрала из камеры хранения сумку и отправилась в первый гостевой дом, в котором нашлась свободная комната – и который был мне по карману. Я так ужасно устала, что воспринимала происходящее как бы со стороны. Просто чудо, что ночью по дороге со мной ничего не случилось, что я каким-то образом добралась до гостевого дома, где тут же упала в постель. Теперь понимаю, что даже не распаковала сумку и не переоделась в пижаму. А еще я до сих пор не ответила на сообщения Райана.
Я схватила с тумбочки телефон. Экран не загорелся – видимо, сел аккумулятор. Вчера я совсем забыла поставить телефон на зарядку. М-да, просто прекрасно. Райан мне голову открутит, когда я дам о себе знать…
Вздохнув, я откинула в сторону одеяло в цветочек и встала с кровати. Присела перед лежащей на полу сумкой, расстегнула и принялась копаться в вещах, пока не нашла чистую одежду, косметичку и зарядку для телефона. Вставила провод в розетку, поставила телефон заряжаться и устало поплелась в ванную комнату.