– Вас сложно было не услышать, – призналась я, напоследок взглянув на портрет Хель. – Что вы имели в виду, говоря, что без преемницы Вирджинии мы ослабнем?
И снова молчаливый обмен взглядами. Едва заметный кивок. Потом Кендра повернулась ко мне, и я машинально посмотрела в ее разноцветные глаза. Правый казался обычным, в то время как левый был мутным, почти как… почти как у Одина, которого я только что видела на одной из картин. Может, таким образом в Кендре проявляется наследие Одина? Как красота Фрейи проявляется в Клео? Стану ли я в один прекрасный день похожа на богиню смерти, наполовину юной, наполовину старой и изнуренной? При мысли об этом у меня на руках волоски встали дыбом, но потом я вспомнила, что мама не показывала ни одного из этих странных признаков. Она была просто… моей мамой.
– Ты уже знаешь, что валькирий всегда было девять, – сказала Кендра, прислонившись к стене и скрестив руки на груди. – Девять валькирий, которые находят павших героев и сопровождают их в Вальгаллу. Души тех, кто умер в результате несчастного случая, болезни или старости, попадают к Хель.
– А тех, кто утонул, согласно преданиям, забирает морская богиня Ран, – вставила Клео, которая стояла перед одной из стеклянных витрин и разглядывала ее со смесью трепета и печали на лице.
Кендра согласно кивнула:
– Давным-давно, в незапамятные времена, боги сошлись в битве. Видар, правитель Хаоса, потерял своего брата и восстал против других богов. Ему удалось победить, и Асгард исчез, как и остальные миры за исключением Хельхейма, царства мертвых, и Мидгарда, мира людей. А еще Вальгаллы – последнего оплота человечества.
– Но как? – нахмурившись, спросила я. – И почему?
– Предания не поддаются однозначному толкованию. Некоторые полагают, что Видар убил остальных богов, потому что хотел отомстить за своего брата. Другие источники свидетельствуют о том, что боги не погибли, а лишь отступили, чтобы набраться сил для решающей битвы в Рагнарек. Как бы то ни было, боги исчезли, а значит, волк Фенрир, которого они некогда сковали цепями, – единственная ниточка, связывающая их с человеческим миром. Если во время Рагнарека волк освободится от оков и погибнет, то боги смогут вернуться. Но свергнуть богов Видару было мало.
– Видар – бог Хаоса, да? Единственный, кто выжил в этой войне?
Кендра снова кивнула:
– Подобно тому, как есть боги жизни и смерти, есть бог Хаоса. И он никогда не переставал собирать последователей.
– Слуги Видара повсюду, – добавила Клео. – И с каждый днем они становятся сильнее.
– Мужчина в черном, которого я видела на месте аварии, а потом здесь, в Ванкувере… – произнесла я, переводя взгляд между валькириями, – …он мне не привиделся, верно? Он один из них. Слуга Хаоса.
– Верно. Ты видела Сайруса, он их предводитель. Самый древний и самый могущественный из них. Они опасны, Блэр.
С этими словами Кендра оттолкнулась от стены и направилась прямо ко мне.
– Но это еще не самое худшее. Приспешники Хаоса не только стали сильнее, но и нашли способ нас убить. Они хотят уничтожить валькирий и захватить Вальгаллу.
– Но зачем?
– Чтобы начать Рагнарек, – в один голос ответили валькирии.
– Рагнарек? – переспросила я, припоминая, что Линг говорила нечто подобное. – Они хотят устроить конец света?
На губах Кендры заиграла грустная улыбка.
– Это для нас Рагнарек – конец всего сущего, а последователи Хаоса считают его новым началом и судьбой богов. Мы, валькирии, готовимся к решающей битве, к которой все и сводится. Наш долг – защищать людей, потому что Рагнарек уничтожит все, что нам дорого. Мир, каким мы его знаем, перестанет существовать.
– А что с Хель? – спросила я, оглядываясь на картину в глубине комнаты. – Вы сказали, что боги исчезли. Значит, она тоже?
Клео вскинули тонкие брови и в изумлении уставилась на меня:
– Хель с начала времен пребывает в Хельхейме, где правит душами умерших. Это естественный порядок вещей. Сражение Видара с остальными богами ее не коснулось. К тому же… куда деваться душам обычных людей, как не в Хельхейм?
– Может, они больше не попадают в Хельхейм… – пробормотала я, пытаясь осознать услышанное. Такое ощущение, словно многочисленные кусочки пазла никак не складывались в целостную картину, потому что нескольких не хватало. Но та картина, что вырисовывалась, заставила меня содрогнуться. – Когда мои способности пробудились… ну, тогда, на крыше… я убила слугу Хаоса. Вытащила душу из его тела.
– Твоя мать обладала такими же способностями, – подтвердила Кендра. – Вот почему мы так усердно тренируем тебя, Блэр, и стараемся не обременять тебя знаниями о происходящем. У Рейны ушли века, чтобы полностью развить свои силы, у тебя же времени почти не осталось. Твои способности невероятно ценны. Они уникальны.
Не дослушав, я покачала головой:
– Нет, не уникальны. Перед тем как отправиться на крышу, мы с Зеэвом видели погибшую женщину. Ее душа не отправилась в Хельхейм. Ее забрал последователь Хаоса.
– Ты думаешь, что наши враги отыскали способ забирать души обычных людей? Души, которые должны отправиться в Хельхейм? – уточнила Кендра, резко посерьезнев.
– Это бы объяснило то, как им удалось стать такими сильными, – отозвалась Клео, принимаясь размышлять вслух. – Настолько сильными, что могут убить даже валькирию.
– Почему ты не рассказала нам о душе сразу? – спросила Кендра.
Я передернула плечами, словно обороняясь:
– Это вылетело у меня из головы. Тогда мы говорили только обо мне, маме и моих силах. Все это было мне в новинку. Дело не в том, как умерли мама с Феньей…
Я тяжело сглотнула, борясь с подступающей тошнотой. Где-то там разгуливает не просто убийца, на руках которого кровь двух валькирий. Все куда серьезнее. Похоже, Сайрус и его соратники собираются помешать умершим обрести покой в Хельхейме. Они забирают души, благодаря чему с каждым днем становятся сильнее. А может, они уже и вовсе стали непобедимыми.
Глава 18
Позже, лежа в кровати, я снова и снова прокручивала в голове недавний разговор. А еще – вспоминала все, что узнала за время своего пребывания в Ванкувере и что рассказали мне валькирии: о правителе Хаоса Видаре, Сайрусе, Хель, Рагнареке… Сна не было ни в одном глазу.
Неужели Сайрус и остальные последователи Хаоса верят, что им по силам уничтожить валькирий, а значит, и Вальгаллу? Я тихонько фыркнула. Нет, я неправильно ставлю вопрос. Они не просто в это верят, но уже начали воплощать свой план в действие – в конце концов, на их руках кровь мамы и Феньи. И, судя по всему, Вирджинии.
Чем больше я об этом думаю, тем чаще вспоминаю о том, что произошло на месте аварии и на крыше той многоэтажки. Я думала, что нашла убийцу своих родных, но глубоко заблуждалась. Потому что настоящий убийца, человек, устроивший аварию, узнал меня. А потом похитил душу невинной женщины и своего соратника и исчез прежде, чем мы с Зеэвом смогли его остановить. Пробуждение сил Хель и новые впечатления, полученные в Вальгалле, вытеснили воспоминания о случившемся, но теперь они начинают ко мне возвращаться. Вздохнув, я перевернулась на другой бок и натянула одеяло повыше. Именно Сайрус стал причиной аварии. Именно он убил маму с Феньей. Он похитил душу той бедной женщины. Нельзя допустить, чтобы он навредил кому-нибудь еще. А значит, нужно его найти и остановить. Но я не могу просто взять и спросить у остальных валькирий, где его искать. Во-первых, они этого не знают, а во-вторых, они никогда не одобрят моего плана.
Однако есть кое-кто, кто, кажется, знает ответы на все мои вопросы, пусть и говорит загадками. Кое-кто, кто наверняка поможет мне найти Сайруса. Если я узнаю его местонахождение, то всегда успею сообщить о нем остальным валькириям.
К тому времени, когда небо на востоке запылало золотисто-алыми красками, план уже созрел у меня в голове. Откинув одеяло в сторону, я вскочила с кровати. Свет включать не стала – я уже неплохо здесь ориентировалась. Оделась, натянула сапоги, собрала волосы в высокий хвост и на рассвете вышла из дома. Но не для того, чтобы, как обычно, отправиться с Кари на пробежку или пойти тренироваться с Тайрой. Сегодня мой путь лежал в другое место.
Я направилась вдоль домов. Стояла необычайная тишина. Самые ранние пташки, возможно, уже проснулись и отправились на тренировку, но большинство воинов еще спали. Если мне повезет – и если потороплюсь, – то никто не узнает о том, что я вообще уходила.
Через считаные минуты я остановилась перед Иггдрасилем. Пришлось запрокинуть голову, чтобы увидеть его верхушку. Ветви и разноцветные листья блестели от росы. Время от времени раздавались короткие шорохи и треск. Может, то шумели птицы, а может, Рататоск, который с утра пораньше собирал боеприпасы, готовился закидывать прохожих орехами.
Глубоко вздохнув, я закрыла глаза и положила руку на ствол дерева – и взмолилась, чтобы это сработало. В прошлый раз я ничего не делала, меня перенесла сюда Аяне, но сейчас мне придется самой установить связь между мирами, чтобы вернуться в свой. Вернуться в Ванкувер. В реальность.
Я хочу снова поговорить с Линг. Думаю, она знает куда больше, чем говорит. Она предупредила меня о Хаосе и о Рагнареке еще тогда, когда остальные валькирии считали, что мне здесь не место. И теперь мне нужна Линг, чтобы понять, что происходит. Чтобы знать, что делать.
Древесная кора у меня под пальцами была грубой, шершавой и теплой, она пульсировала, и я чувствовала, практически видела, как под ней течет жизнь. Видела длинные ветви и глубокие корни. Где-то между ними находится мой дом.
Окружающий мир начал вращаться, я крепко зажмурилась и плотно прижала руку к стволу. Перед сомкнутыми веками проносились радужные огни, на секунду или две мне показалось, что земля уходит у меня из-под ног, но потом я снова почувствовала твердую поверхность.
Открыв глаза, я увидела, что нахожусь на крыше бюро ритуальных услуг. Ледяной ветер швырнул волосы мне в лицо, и я машинально заправила их за ухо. Заморгала, но картинка перед глазами не изменилась – заснеженные здания и крупные хлопья снега, падающие с неба. У меня получилось! Я вернулась домой!