яжение. Еще немного – и он поработит мое тело и волю.
Я бросился на него. Он не ожидал нападения. Неужели у него нет стен? И правда нет. Он расширил мост между нами, и я рванулся по нему. Захватил его зрение и другие чувства. Уставился на какого-то человека с выбеленным лицом, в одеждах цвета болотной жижи. Я лежал на холодном каменном полу, шею сдавливал холодный металлический ошейник. Мои руки были в свежих мелких порезах. Было холодно, все болело, глаза заплыли, по всему телу ныли ушибы. Обычные повреждения, но я лелеял каждое из них, потому что их нанес мой брат. Все это причинил мне мой брат, и теперь я ненавидел своего брата.
Я с отвращением отстранился от его мыслей. Он вцепился в меня, отказываясь отпускать. И тогда я дал ему сполна насладиться моим презрением к его слабости. Ни одна из его ран не подкосила бы воина. Шуту пришлось гораздо тяжелее. А этот малый так увлекся праведным гневом, что совсем ослабел. Жалкое ничтожество, наполненное жалостью к себе, как нарыв полон гноя.
– Я страдал! – Где-то в отдалении он произнес это вслух.
Я задел его чувства, выказав презрение к его ранам. Как легко оказалось его отвлечь.
– Виндлайер! – взмолился кто-то. – Поговори со мной. Что здесь произошло?
Кандалы натерли ему запястья. Я выбрал среди всех ощущений эту боль и сосредоточился на ней. Его руки были все в мелких порезах. Я дал ему прочувствовать резкую боль от них. Нашел у него ноющий расшатанный зуб и вытащил эту боль, заставив его обратить на нее внимание. Он начал беспомощно поскуливать. Вот он принялся бить руками, словно раздувая свои мелкие болезненные ощущения. Я заставил его резко сжать челюсти и прикусить себе язык. Он завопил – и от боли, и от понимания того, что он в моей власти. Но мне было мало. Я хотел убить его. Дал ему это понять, и он, ударившись в панику, оттолкнул мой разум. Меня отшвырнуло в собственное тело, и я сразу же поднял стены. Я лежал на палубе, свернувшись клубком, прикрывая голову и крепко держа свои стены. Задыхался, словно после учебного поединка с Барричем на топорах.
– Принц Фитц Чивэл? Фитц? Фитц!
Я открыл глаза: рядом со мной на корточках сидел Брэшен. На лице его смешались страх и облегчение.
– Что с тобой? – спросил он. И добавил, понизив голос: – Что сделал тебе Совершенный?
Я лежал, скорчившись, на палубе. День разгорался, воздух был теплый, но моя одежда пропиталась холодным потом и облепила тело. Брэшен протянул мне руку, я схватился за его предплечье и с трудом встал.
– Не корабль. Кое-что похуже. И посильнее.
– Приходи в нашу каюту. Ты выглядишь так, будто тебе не помешает выпить, а у меня есть новости.
Я покачал головой:
– Я должен собрать своих друзей. Нам надо отправляться на берег как можно скорее. Мне непременно нужно найти дочь сегодня. Они хотят убить ее!
Он успокаивающе похлопал меня по плечу:
– Возьми себя в руки. Тебе приснился дурной сон. Выброси его из головы и встречай день.
Я хотел сказать, что его сочувствие неуместно, но тут он сообщил такое, что я замер:
– Янтарь пропала.
– Что? Ее нет на борту?
Он помрачнел:
– Все не так, как ты думаешь. Мы бросили якорь поздно ночью. Мы с Альтией легли немного поспать. Несколько человек из команды взяли шлюпку и отправились на берег – посмотреть город, о котором столько наслышаны. Среди них были Кеннитссон и Эйсын. – Он с трудом поборол свой гнев. – Ты знал, что они это задумали? – произнес он почти как обвинение.
– Нет! И по-твоему, Янтарь отправилась с ними?
– Да! Хотя уж она-то могла бы вести себя поумнее, да и Эйсын тоже. Я… я ничего не понимаю, Фитц Чивэл. Говорят, это она подбила остальных. Она отправилась на берег в одежде простого матроса. Говорят, она обещала показать им такое злачное место, какого они и вообразить не в силах. Мол, еда там выше всех похвал, а шлюхи, будь то женщины или мужчины, обучены так, что любой останется доволен. – Он покачал головой. – По-твоему, это похоже на нее? Устроить мятеж накануне миссии, на важности которой она сама же настаивала?
Альтия выкрикнула команду, мимо нас пробежала Ант, а сразу за ней – Пер. Я отошел, чтобы не стоять на пути, и перебил Брэшена:
– Как вышло, что она пропала?
– Они договорились вернуться до рассвета. Все собрались, а ее нигде не могли найти. Они искали. Они вернулись лишь недавно, без нее. Я пошел сказать тебе и обнаружил тебя здесь.
Я заметил, что корабль движется. Снова. Это сколько же времени я провалялся на палубе без чувств? Я с силой потер глаза, потом щеки, тряхнул головой. Ничто из этого не помогло разогнать туман в голове, но я вдруг понял, на что этот туман похож.
– Чай. Он подсыпал мне в чай…
– Что?
– Не важно. Как быстро я смогу сойти на берег?
– Как только бросим якорь, спустим шлюпку и переправим тебя. – Он снова покачал головой. – Никогда еще я так не злился на своего сына. Он утверждает, что просто хотел проследить, чтобы все вернулись. Но он должен был сказать мне! А Янтарь? Мне горько, что она предала нас, и в то же время страшно за нее. Слепая, совсем одна… Почему она решила уйти?
В глубине души я боялся, что ее узнали и схватили.
– Не знаю. Мне срочно нужно на берег.
– Буду рад помочь тебе, – сказал Брэшен, и в его голосе послышалось горячее желание оставить позади и меня, и все неприятности, которые я им принес. Что ж, его можно понять.
Брэшен ушел, а я остался приходить в себя. Облокотившись на планшир, я глубоко дышал. Слишком многое случилось так быстро. Шут подпоил меня вечером. В свете этого поблекли и моя бьющая через край радость оттого, что я стал дедом, и страх перед неведомым противником в Силе.
Она так и задумала. Она все подстроила.
Совершенный сказал это не вслух. Его слова прошелестели у меня в голове.
Зачем?
Не знаю. Но теперь я понял, в чем смысл историй, которые она рассказывала прошлой ночью. Будь осторожен! – И он резко исчез из моего сознания.
Я не чувствовал присутствия разума, коснувшегося нас перед этим, но все равно укрепил стены. Виндлайер. Теперь я знаю его имя, знаю, как ощущается прикосновение его мыслей. Он умрет.
Пера я уже видел на палубе. Теперь обнаружил, что Лант помогает матросам заводить корабль в гавань. Когда я постучал в каюту Янтарь, мне никто не ответил. Открыл дверь. Внутри было тихо. Спарк лежала навзничь на своей койке. Я потряс ее за плечо, и она приподняла голову.
– Мне так плохо, – невнятно пробормотала девушка.
– Нам подсыпали что-то в чай. Янтарь, вчера вечером. Возможно, нашла нужный порошок среди моих запасов. – Я говорил, переодеваясь в приготовленную одежду.
Спарк свесила ноги и села, спрятав лицо в ладонях.
– Зачем?
– Она думает, что она вернее спасет Би, чем я. Что она взяла?
Она отняла ладони от лица и растерянно огляделась:
– Ее бабушкин наряд на месте. Исчезли штаны, которые я сшила для Пера. Они ей коротки. И шляпа. – Она указала на горшочки с пудрой и кремами. – Она сделала так, чтобы ее кожа казалась темнее. – Спарк глубоко вздохнула и выпрямила спину. – Трудно сказать. Что-то из ваших ядов, наверное. И один из моих. Бабочковый плащ пропал?
Пропал.
Спарк принялась рыться в потайных кармашках своего наряда юной красавицы на выданье.
– Она что-то взяла оттуда?
– Если и взяла, я пока не обнаружила пропажу. – Спарк протянула мне на ладони кисетик и маленький сверток. – Циндин или семена карриса. Выбор за вами.
Семена пригодятся. По крайней мере, я хорошо знал, как они на меня действуют.
– Откуда это у тебя?
– Семена карриса дал Чейд. Циндин – принц Кеннитссон.
Я порылся в памяти:
– Циндин придает выносливости. Некоторых возбуждает. Может вызвать выкидыш.
Она оскорбленно посмотрела на меня:
– Он хотел разделить циндин со мной. Я спрятала его в руке.
– Милый юноша, – хмыкнул я. Почему-то почувствовал себя разочарованным.
– Он и правда милый. Он рассказал мне, как действует циндин. Мы оба очень устали на собачьей вахте. Кеннитссон предложил мне циндин не чтобы соблазнить, а чтобы помочь побороть усталость.
– Угу.
Я развязал кисет, вытряхнул на ладонь столько семян, сколько требовалось, и ссыпал себе в рот. Маленькие зернышки скрипели на зубах, наполняя рот пряным вкусом. В голове мгновенно прояснилось. Спарк положила палочку циндина за щеку.
– Опасная привычка, – предупредил я.
– Если привыкнуть, – ответила она с невеселой улыбкой. – Но я вряд ли успею. Скорее всего, мы оба умрем гораздо раньше. Вы возьмете остатки карриса себе?
– Если можно.
Она кивнула и стала дальше проверять, что осталось из наших вещей, а что пропало. Я принялся укладывать гремучие горшочки в пояс, который она сшила. Спарк зорко следила за мной.
– Не забудьте, какой фитиль как горит. Синий – медленный. Чейд серьезно улучшил их с тех пор, как вы последний раз их использовали. Теперь они куда надежнее и мощнее. Он так гордится… – Она резко зажала себе рот ладошкой и исправилась: – Так гордился этим. – Глаза ее наполнились слезами.
– Я использую их с толком.
Через минуту она воскликнула:
– Браслет с кристаллами огня пропал!
– Неудивительно. А огневой кирпич?
– На месте. И мужская сумка, чтобы носить через плечо, которую я сшила для вас вчера, тоже на месте. Кирпич отлично ляжет на ее дно.
– Спасибо. – Мне вдруг стало легко с ней и радостно оттого, что можно разделить ношу с таким же, как я, обученным убийцей.
Засунул кирпич в сумку. Он лег как влитой, не думая переворачиваться. Я вытащил один из гремучих горшочков и примотал его шарфом к кирпичу сверху. Положил туда же ядовитую мазь и запасной нож.
Спарк наблюдала за мной.
– «Никогда не клади все в одно место», – догадалась она, и я кивнул: Чейд любил повторять этот мудрый совет.
Глядя, как она прячет отмычки в манжете, я сказал:
– Я теперь дедушка. Неттл вчера связалась со мной в Силе.