– Отойди и умолкни! Тебя несет, а здесь не место для подобных откровений! – Капра коротким движением руки указала на клетку Прилкопа, и Колтри зажал себе рот ладонью.
Феллоуди дал стражнику свой ключ. Его вставили и повернули, дверь распахнулась. Страх сковал меня.
– Госпожа, пожалуйста! – взмолилась я, обращаясь к Капре. – Вы же не верите этим странным россказням!
– Если не хочешь лишиться языка, больше ни слова. – Она наклонилась, достала из скважины свой ключ и ключ Симфэ, а потом обратила немилость на стражников. – Выведите ее. – Она повернулась к Колтри и Феллоуди. – Идем. Вы напрасно тратите мое время.
Я вышла из клетки, не дожидаясь, пока стражники выволокут меня силой, и протянула им руки.
– Просто иди, – сказал мне один из них.
Проходя мимо клетки Прилкопа, я украдкой покосилась на него. Он сидел, скрестив ноги, у низкого столика и писал на бумаге. На меня не взглянул.
Я шла следом за Капрой по проходу между клетками. Мы миновали дверь тюрьмы, спустились по лестнице, прошли еще в одну дверь и оказались в небольшом покое. Стражники остались с нами. Едва дверь за нами закрылась, Колтри бросился на меня. Я завопила и спряталась за спину стражника.
– Остановите его! – крикнула Капра.
Стражники схватили Колтри за руки. Он брыкался и плакал, как раскапризничавшийся ребенок.
– Ой, ну хватит уже! – рявкнула на него Капра. – Ты смешон! Если я скажу тебе, что это Виндлайер управляет твоим разумом, ты опомнишься? Нет? Тогда придержите его.
Стражники оттащили Колтри от меня. Капра уселась в удобное кресло и указала на пол:
– Би, сядь.
Я опустилась на толстый ковер и быстро огляделась по сторонам. На стенах висели картины в рамах, изображавшие цветы, вокруг стола из темного дерева стояли стулья, на столе – графин с золотистой жидкостью и бокалы. Феллоуди с мученическим вздохом опустился на стул.
Капра указала пальцем на Колтри:
– Колтри, мы все сделали, как ты просил. Ты видел, что она сидела под замком в своей камере. Ты видел, что наши ключи по-прежнему у нас. На ней нет ни пятнышка крови, от нее не пахнет ламповым маслом. Этот жалкий ребенок не мог никого убить.
– Должно быть, это был Виндлайер, – произнес Феллоуди задумчиво. – Учитывая, сколько змеиного зелья он выпил, он мог заставить Двалию убить себя.
– Стал бы он устраивать так, чтобы Симфэ разбила сосуд с зельем об пол там, куда он не мог дотянуться? И я сомневаюсь, что она поддалась чарам Виндлайера настолько, чтобы спалить саму себя. Нет. Это была не девчонка, и это был не Виндлайер.
– Послушайте меня! – заверещал Колтри.
Они повернулись к нему, на лице Капры была гримаса отвращения, на лице Феллоуди – страдание. Глядя то на одну, то на другого, Колтри, болтаясь на руках стражников, пропыхтел:
– Я скажу вам, как все было. Симфэ привела ее в камеру к Виндлайеру. – Он вырвал из хватки стражника одну руку и указал на меня трясущимся пальцем. – Виндлайер мне все рассказал! Она швырнула в Симфэ лампу, и подожгла ее, и разбила бутылочку со змеиным зельем! Она велела Двалии умереть, и Двалия умерла. Умерла! Двалия умерла! Моя дражайшая подруга мертва!
– Дражайшая подруга? – недоверчиво переспросил Феллоуди.
– Он всегда презирал ее. – Капра откинулась на спинку стула. – Сегодня мы никакого толку от него не добьемся. Это змеиное зелье. Оно придало Виндлайеру больше сил, чем когда-либо на моей памяти. Во всем этом несчастье есть и хорошая сторона: от Двалии нам осталось ценное орудие. Осталось только научиться им управлять. Но сейчас об этом думать некогда.
Мне показалось или Капра пожалела, что заговорила об этом в присутствии остальных?
Прищурившись, она некоторое время разглядывала Колтри. Потом произнесла уже более мягким тоном:
– Колтри нехорошо. Переживания подкосили его. Стража, проводите Колтри в его покои на башне. Принесите ему коллофейского Дыма, который мне доставили вчера. Бедный. Он потерял своих лучших друзей. Стойте на страже за дверью его покоев. Не хочу, чтобы он навредил себе.
При упоминании Дыма Колтри вытаращил глаза, и я догадалась, что это была неслыханная милость со стороны Капры. Она улыбнулась ему наигранной улыбкой, но он, похоже, с радостью поверил, когда Капра сказала:
– Мы сами спустимся к Виндлайеру и поговорим с ним, как ты и советовал. Не волнуйся. Вот так… Иди отдохни немного. Я же вижу, твое сердце разбито.
От ее сочувственных слов из глаз Колтри снова хлынули слезы. Он не сопротивлялся, когда стражники повели его прочь. Всхлипывания доносились, пока за ними не закрылась дверь. Я сидела смирно и помалкивала. Капра подалась вперед и налила себе немного питья из графина. Отхлебнула.
– Так ты думаешь, Виндлайер врет? – спросил ее Феллоуди.
– Он утверждает, что в гавани находятся два дракона и что Разрушитель говорил с ним, угрожая сровнять Клеррес с землей. Ты видел сегодня драконов? Заметил признаки подступающей армии? – Она снова отпила из бокала. – Он говорит, что все происшедшее – дело рук Би. Ты заметил что-нибудь, что указывало бы, что она покидала свою камеру и спускалась в подземелье?
– Но зачем ему лгать? В чем его выгода?
– Вот теперь ты наконец задаешь правильные вопросы. Поразмысли еще вот над чем. Что делала в подземелье Симфэ? Зачем она принесла туда змеиное зелье, запасы которого у нас на исходе? Где она его добыла? Что за предательство замышляла? И кто разрушил ее замысел? Виндлайер не самый смышленый малый на свете. Может быть, он сумел заполучить достаточно зелья, чтобы заморочить голову Симфэ? Может быть, она по его указке убила Двалию, а потом, намеренно или случайно, убила и себя? Колтри стал игрушкой Виндлайера. Толку от него никакого. Но Виндлайер достоверно знает, что произошло. Лично я думаю, что, скорее всего, он и есть убийца, и я намерена вытрясти из него правду.
– Я хочу присутствовать при этом.
– Разумеется, хочешь. Тебе ведь и в голову не приходит, сколько еще дел нужно переделать.
Феллоуди пожевал губами и сказал:
– Мы все знаем, что у тебя есть собственный запас змеиного зелья. Что, если Симфэ там его и нашла? Украла у тебя? А может, ты сама ей дала? Может, мне теперь стоит постоянно оглядываться, на всякий случай?
Она уставилась на него, поджав губы, и Феллоуди сдался, опустил глаза.
– Мы пойдем к Виндлайеру сейчас? – спросил он упавшим голосом.
Капра всем телом развернулась к нему:
– Да делай что хочешь! Иди пресмыкайся перед новым дружком Колтри! Это гнусное создание надо было прикончить сразу после рождения. Похоже, мне теперь самой придется улаживать все дела. Симфэ мертва. Ты хоть понимаешь, что это означает? Что это означает для жителей Клерреса? Время утреннего отлива миновало. В залах внизу толпятся желающие узнать свое будущее, и некоторые из них хотят видеть Симфэ. А на другом берегу уже собирается толпа желающих попасть на остров после обеда. Когда вода снова схлынет, надо отказать им. Те, кто пришел утром, должны уйти. Никто не должен попасть в замок, пока мы не разберемся, что произошло. Думаешь, людям это понравится? Надо разослать письма с голубями, надо сказать страже, чтобы были готовы сдерживать толпу. И надо продумать, как возместить урон от того, что несколько дней предсказатели не будут вести дела. Конечно, для тебя это всего лишь детали, но именно благодаря таким деталям стены нашей твердыни стоят, а наши постели выстланы пухом. – Она тяжело вздохнула. – О смерти Симфэ следует объявить со всей надлежащей торжественностью. Народ Клерреса должен увидеть, как мы с почестями провожаем ее в последний путь. Надо позаботиться, чтобы ее тело выглядело… прилично. Чтобы никто не догадался, что ее убили. Очень плохо все-таки, что так много людей успело увидеть ее труп. Со стражником, который закричал и бросился к Колтри с новостями, надо будет… разобраться. И поскольку Колтри нес свой бред там, где его могли слышать узники, с узниками тоже следует разобраться. Смерть Симфэ мы подадим как несчастный случай. Прискорбный случай.
– А смерть Двалии? – будто через силу спросил Феллоуди.
Капра с презрением глянула на него:
– Сорок плетей? Ты много знаешь таких, кто выжил бы после сорока плетей? Ты думал, она будет жить? Я – нет. Она умерла от заслуженного наказания. Туда ей и дорога.
– А что мы скажем о Виндлайере?
– А зачем о нем что-то говорить? Если он и умрет, мало кто о нем вспомнит. – Последние слова она произнесла задумчиво.
– И кто же заменит Симфэ? – понизив голос, спросил Феллоуди.
Капра фыркнула:
– Заменит ее? А зачем? Что она делала такого, с чем я сама не справлюсь? – Она помолчала, размышляя над чем-то, потом снова подняла глаза на Феллоуди. – Надо разделить хлопоты на двоих. Знаю, ты хочешь поговорить с Виндлайером. Если ты берешь это на себя, я прослежу, чтобы разослали письма с голубиной почтой и отдали соответствующие приказания страже у ворот.
Он быстро справился с удивлением:
– Если хочешь, я займусь этим.
– Хочу. Будь так добр.
Феллоуди встал, несколько раз кивнул ей и чуть ли не бегом покинул комнату. Даже я видела, что она поручила ему именно то, чем он сильнее всего хотел заняться.
Как только дверь за ним закрылась, Капра встала.
– Стража, давайте вернем ее в камеру. У нас много работы.
Один из стражников хрипло спросил:
– Мне привести Колтри и Феллоуди, чтобы они предоставили свои ключи?
Капра небрежно повела плечом. Она почти улыбалась:
– Думаю, отныне будет достаточно Замка́ Двух.
Глава 30Преграды и черный вымпел
Огромные весы, как у менялы в Дубах-у-воды. На одну чашу садится пчела, и чаша вдруг опускается в самый низ. Древняя старуха с бесстрастным лицом спрашивает: «Какова цена этой жизни? Что будет справедливо отдать за нее?»
Через рынок проносится синий олень, прыгает на другую чашу весов, и чаши замирают в равновесии: на одной – пчела, на другой – олень.