Я встал у фальшборта и стал смотреть на Делипай, внутренне кипя от злости. Свежий бриз не мог охладить мою ярость.
Там меня и нашел Брэшен.
– Прибыл Уинтроу. Спрашивает, не знаешь ли ты, когда прилетит Тинталья.
– Не знаю. А ты знаешь, когда мы отправимся в путь?
Его ответ прозвучал резким эхом моего:
– Не знаю. Уинтроу все приготовил к визиту драконицы. Он просит тебя, если это возможно, дать знать Тинталье, что загоны со скотом для нее находятся у пирса.
Во мне по-прежнему бурлил гнев, но я загнал его поглубже. Выпрямившись, я выбросил из головы слова Шута и свою злую насмешку над ним.
– Попытаюсь, но не могу обещать, что она меня услышит.
– О большем я и не прошу, – ответил он.
Я проводил его взглядом и стал смотреть поверх воды, не сосредоточивая взгляд ни на чем. И попытался дотянуться до драконицы.
Тинталья. Я на Делипае, на Пиратских островах. Жители города приготовили для тебя угощение – скот в загонах возле пирса. Они сочтут за честь, если ты его съешь.
Никакого ответа. В глубине души я надеялся, что Тинталья меня не найдет. Неизвестно, что ей нужно, но добром это явно не кончится.
На третий день ранним утром к нам подошла маленькая рыбачья плоскодонка, и Соркор и королева Этта попросили разрешения подняться на борт. С ними был Уинтроу, с красными от недосыпа глазами. Вид всех троих выдавал, что они провели долгую бессонную ночь. Их любезно приветствовали на борту, вручив кружки с горячим кофе. Соркор предусмотрительно захватил корзинку с закусками. К моему удивлению, Уинтроу попросил, чтобы мы с Янтарь присоединились к ним.
Этта на сей раз выглядела не так уж царственно. Ее шикарный жакет измялся за ночь, складки вокруг рта проступили резче в ярком утреннем свете, а волосы растрепались на ветру. Соркор имел предельно несчастный вид – прямо как у гончей, которую единственную из своры оставили на привязи, когда остальных спустили на зайца. Мы расселись вокруг стола, и Альтия налила всем кофе. Повисло молчание. Королева Этта поигрывала амулетом у себя на шее. Потом она выпрямилась и посмотрела прямо в глаза Альтии.
Когда королева заговорила, тон ее не допускал возражений.
– Парагон Совершенный Ладлак, принц Пиратских островов, отправится с вами в Клеррес. Знаю, вы не рады его присутствию на борту. Я сама не в восторге оттого, что он поедет. Однако выбора нет. В качестве платы я дам вам денег и восемь надежных матросов, умелых как в морском деле, так и в бою. Хотя буду молиться, чтобы последние навыки вам не пригодились.
Альтия взорвалась:
– Нет! Когда он впервые заявился, я отправила его восвояси, и ты полностью меня в этом поддержала! В результате наш корабль сделался не просто непослушным, а опасным. Совершенный с тех пор старается помешать нам в любом деле. А теперь ты просишь, чтобы я пустила Кеннитссона на борт?
Она умолкла, чтобы перевести дыхание, и Брэшен положил руку ей на запястье.
– Почему? – спокойно спросил он.
Королева пиратов свирепо посмотрела на него и поджала губы.
Уинтроу, кашлянув, ответил за нее:
– Потому что этого хотел бы его отец. По крайней мере, так это объяснили нам.
Этта перестала теребить амулет, положила руку на стол и перевела негодующий взгляд на Уинтроу.
Адмирал пояснил:
– Королева Этта носит талисман, вырезанный из диводрева по образу и подобию Кеннита. Сам Кеннит носил его на запястье, чтобы диводрево касалось кожи. Талисман впитал достаточно его сущности, чтобы пробудиться. И это – его совет.
Забыв о приличиях, я уставился на амулет на шее королевы. Я не удивился бы, если бы резное лицо заговорило, но оно осталось неподвижным.
Альтия, перегнувшись через стол, проговорила королеве в лицо:
– Ах, значит, Кеннит этого хочет? Тогда я тем более против!
– И все же вы возьмете моего сына, – заявила королева. – Ваша единственная надежда совладать со своим непокорным кораблем – дать ему то, что он хочет. Не подчинитесь мне – и вам придется плыть на неуправляемом корабле без достаточной команды. Весь Делипай уже видел, на что он способен и как легко его вывести из себя. Вам придется принять мое предложение. Или оставайтесь тут на якоре, на корабле, который с каждым днем становится все опаснее.
Альтия сжала свою кружку так, что я испугался, как бы посуда не треснула у нее в руке.
Брэшен ровным голосом проговорил:
– Нам с Альтией надо посоветоваться. Мы присоединимся к вам на палубе через минуту.
Он жестом предложил нам выйти, дождался, пока все встали и покинули каюту, и закрыл за нами дверь.
Соркор и Этта, стоя бок о бок, смотрели на Делипай. Уинтроу встал чуть в стороне от них, скрестив руки на груди. Все молчали.
Совершенный окликнул с бака:
– Ну что? Все улажено? Я получу сына Кеннита?
Никто ему не ответил.
Наконец капитаны вышли на палубу.
– По рукам, – сказал Брэшен. – Он плывет с нами, мы получаем деньги и восемь матросов.
Лицо Альтии оставалось бесстрастным как камень.
Брэшен продолжал:
– Но он поплывет как обычный палубный матрос и будет подчиняться нам наравне со всей командой.
Альтия так и не проронила ни слова, когда Брэшен протянул ладонь.
Этта что-то недовольно буркнула, но Соркор кивнул. А Уинтроу шагнул вперед и пожал Брэшену руку, скрепляя сделку, как это принято у торговцев.
– Я внесу это в договор, – сказал он, и Брэшен кивнул.
Янтарь прошептала:
– Это в обычае торговцев: заключать такие сделки, чтобы выиграли все. – И еще тише добавила: – Альтии это не по душе, но она понимает, что иначе мы никогда не выберемся из Делипая.
Пожав Брэшену руку, Уинтроу отступил.
– Мы немедленно приступим к погрузке. – Он возвысил голос: – Ты доволен, Совершенный? Ты победил. Твоя взяла. Кеннитссон отправится с тобой. Теперь ты разрешишь нам закончить разгрузку и подвезти провизию?
– Разрешаю! – разнесся глас Совершенного над гаванью.
Довольство волной взметнулось над палубой и окатило нас с головой, даже Альтия немного расслабилась.
Брэшен, проходя мимо, хлопнул меня по плечу:
– Приготовься. Сейчас будет много работы.
И мы приступили. На лодках стали подвозить бочки с пресной водой, пивом и соленой лососиной, а еще огромный круг сыра, мешки с корнеплодами, сушеными яблоками и черносливом и множество ящиков с галетами. Прибыло пополнение нашей команды – семеро матросов и штурман. Клеф решил посмотреть, на что они годятся, и велел им забираться на мачты, складывать в бухту канаты и показывать, как они вяжут узлы. Даже штурману не удалось избежать этой черной работы, но они проделали все с таким мастерством, будто смеялись над испытанием.
Растеплелось так сильно, что Лант снял рубашку и повесил на планшир. Я едва успел поймать ее за рукав, когда она чуть не соскользнула в море вместе с Пеструхой, которая опустилась на нее и запуталась лапами.
– Будь осторожнее, – предупредил я ворону, сжав рукав рубашки в кулаке.
Она задергалась, затанцевала и наконец высвободила лапу. И вдруг объявила:
– Тинталья! Тинталья! Смотри вверх, вверх, вверх!
Та явилась сияющая, как топаз и сапфир. Издалека драконица казалась маленькой, как ворона, но вот она уже размером с орла… Она приближалась и летела куда быстрее, чем я мог себе представить. Вскоре уже половина нашей команды показывала на нее пальцами и кричала. На берегу люди застывали на месте и смотрели в небо.
– Она знает, что для нее приготовлен скот у пирса? – спросил я ворону. – Где она намерена сесть?
– Там, где пожелает, – тихо сказал Пер.
– Смотри вверх, вверх, вверх! – снова каркнула ворона.
Мой взгляд был прикован к Тинталье, но тут Спарк крикнула:
– Смотрите, что-то красное! Оно еще далеко, но, кажется, это второй дракон!
Этот дракон летел медленнее, – похоже, полет давался ему нелегко. Долетит ли он до суши или утонет в море?
– Хеби! Сверкающая Хеби! – закричала Пеструха, вспорхнула и вихрем черных перьев устремилась навстречу драконице.
Я с тревогой следил за Тинтальей, которая уже кружила над дворцом королевы Этты.
Бычки для тебя! В загоне у пирса! Приветственная трапеза ждет тебя!
Я что есть силы мысленно метнул эти слова в сторону Тинтальи, но она продолжала нарезать круги, постепенно снижаясь.
Люди, собравшиеся в нарядном парке перед дворцом, бросились кто куда в поисках укрытия. Драконица сделала последний круг и устремилась к земле, вытянув когтистые лапы. Для такого огромного создания приземлилась она изящно. Когда Тинталья встряхнула крыльями, расправив их, до нас над водой донесся такой звук, будто порыв ветра ударил в мокрые паруса.
Она хлестнула хвостом, оставив борозды на лужайке. Кто-то из оказавшихся поблизости кинулся к ней, другие побежали прочь. От растерянности люди гомонили, как растревоженная стая цапель. Тинталья уселась на задние лапы, выпрямившись, как собака, выпрашивающая подачку, и через всю гавань отыскала меня взглядом.
Фитц Чивэл. Подойди. Я буду говорить с тобой.
Она проревела эти слова по-драконьи, и одновременно приказ раздался у меня в голове. Не подчиниться ему было почти так же немыслимо, как когда-то – приказу Силы Верити.
– Ты пойдешь? – с ужасом спросил Лант.
– У меня нет выбора.
– Куда вы пойдете? – вмешался Пер.
– Драконица призывает его, Пер. И я иду с ним.
– Я тоже! – вызвался мальчишка.
Я не хотел, чтобы кто-то из них сопровождал меня, и строго сказал Перу:
– Не забывай, теперь ты в команде. Это капитан должен решать, можешь ли ты…
– Капитаны приказывают вам идти, – перебила Альтия. Щека у нее была перепачкана в дегте, волосы промокли от пота. – И возьмите с собой Янтарь. Брэшен уже приказал спустить для вас шлюпки. Не канительтесь. Не хочу, чтобы кто-то у меня на борту вызвал неудовольствие драконицы. Особенно этой драконицы.
Спарк бросилась в каюту привести Янтарь. Мы спешно погрузились в шлюпку и понеслись к берегу. У причалов никого не было, но ближе ко дворцу нам пришлось проталкиваться сквозь толпу зевак, собравшихся посмотреть на синюю королеву. Этта с сыном стояли на галерее дворца в окружении стражников. Знают ли эти воины, как бесполезны будут их сабли и доспехи, если драконица решит плюнуть в них кислотой? Прибыла городская стража, протолкалась вперед и окружила драконицу, оттеснив зевак за пределы лужайки. Мне оставалось только надеяться, что я успею добраться до Тинтальи прежде, чем они выведут ее из себя.