Кусаться у меня получалось лучше, чем резать ножом.
Потом Коултри ударил меня. Удар, с силой нанесенный открытой ладонью, пришелся сбоку по голове, и мое смятое ухо взвыло. Феллоуди кое-как отползал от меня, коротко и резко взвизгивая. Я повернулась лицом к Коултри.
- Ты маленькая грязная предательница! – кричал он мне. В его глазах было безумие. – Ты убила Симфи и бедную дорогую Двалию!
Тело Винделиара, подергиваясь, лежало перед ним на полу. Я бросилась на Коултри, выставив нож вперед. Он отступил, чтобы избежать удара, наткнулся на Винделиара и завалился назад. Он пнул меня, когда я прыгнула на него, от резкого толчка я отлетела в сторону и не могла вздохнуть какое-то время. Но я не обращала внимания на удары и пинки, я должна была всадить нож в сердцевину, в его живот, где сложно перевиты между собой части, необходимые для жизни. Волки всегда рвут живот.
Я ударила его слишком высоко. Грудная кость остановила лезвие. Мне пришлось вытащить нож и, перехватив рукоять двумя руками, я снова всадила его, несмотря на попытки сопротивления. Он был не очень хорош в этом деле. Двалия била меня гораздо сильнее. Мой нож полностью вошел внутрь. Я поняла это, пытаясь протолкнуть его глубже. Коултри обеими руками вцепился в мои волосы и оттаскивал от себя. Голову, но не руки. Я с усилием толкала нож, а Коултри отталкивал меня прочь. Потрескавшаяся краска на лице делала его похожим на сломанную куклу.
Вдруг еще чей-то нож перерезал ему горло. Он еще не знал, что уже мертв. Губы изгибались и обнажали зубы, а я потеряла часть волос, освобождаясь от его хватки.
Я почти забыла, что вокруг меня сражаются другие люди. Пер схватил меня за плечо и потянул назад с криком:
- Нет, Пчелка, не поддавайся! Не давай себя задеть!
Нож в другой его руке был в каплях крови.
Мой отец все еще сражался с тремя охранниками, которые пытались сбить его с ног. Он был весь в крови. Где-то он добыл короткий меч, в его рычании слышалась радость. Феллоуди все еще стремился уползти прочь от схватки. Охранники уронили человека, которого несли. Черный человек, Прилкоп, безоружный, поддерживал упавшего. Кроме этих двоих и остатков охраны спина к спине стояли мужчина и женщина, и я поняла, что мужчина был Фитцем Виджилиантом. Лант был жив! Странная дрожь прошла по мне. Что, если происходящее собиралось отменить все, что случилось, все мои раны и потери. Мой отец пришел, чтобы спасти меня, Персиверанс выжил и Лант тоже. Можно ли было надеяться, что и Ревел окажется живым? Смела ли я надеяться?
А затем кто-то достал отца мечом, ранив в бедро. Он зарычал от ярости, и не похоже было, что он ранен, так сильно он ударил мечом противника, почти перерубив ему хребет. Он резко вытащил меч, так как другой охранник метился ему в голову. Он увернулся от этого удара.
- Помоги ему! - вскрикнула я, но Персиверанс тащил меня назад.
- Он не должен бояться еще и за тебя! – закричал он, и через короткое мгновение взгляд отца заполнил меня, как поток. Затем я услышала крик Капры:
- Спасите меня, спасите меня! Бросьте все, спасайте меня!
Она отбежала от места схватки и прислонилась к стене коридора, по-прежнему хватаясь за свой кровоточащий живот. Пятеро бойцов Клерреса резко отступили, прекратив сражение, и образовали защиту вокруг нее. Она схватилась за одного из них, и, несмотря на сильную хромоту, он принял на себя ее вес, помогая ей идти. Остальные по-прежнему стояли, развернувшись к нам лицом, - стена, ощетинившаяся лезвиями. Капра споткнулась, и воины подхватили ее. Отступая прочь от нас, они несли ее, как ребенка. Феллоуди запричитал, чтобы они помогли и ему, и один из охранников схватил его за руку, поставил на ноги и потянул прочь, заставляя бежать, хотя тот шатался и еле стоял на ногах.
Мой отец остановился, успокаивая дыхание, его окровавленный меч медленно опускался, пока противники отступали. Лант хотел было их преследовать, но девушка крикнула ему:
- Нет, дай им уйти! – и он послушался.
Отступление Капры спасло нас. Как только их скрыл изгиб коридора, мой отец на дрожащих ногах шагнул в сторону. Пер оставил меня и подошел к нему, помогая устроиться на полу. Отец сыпал яростными проклятиями, схватившись за место, откуда сквозь пальцы продолжала вытекать кровь. Пер разорвал свою рубашку. Ткань оказалась плохого качества. Я вытащила руку из рукава и оторвала его.
- Разрежь, как надо, и используй это! – сказала я ему, и после секундной растерянности он так и сделал.
- Пчелка! – воскликнул Лант, как только подошел к отцу. Он смотрел вниз на меня, а я смотрела вверх на него. Его лицо было испачкано кровью. Мне показалось, что чужой. Он выглядел так, словно чувствовал себя плохо, и, думается, я знала - почему.
- Вы хотели убить меня, так ведь? Это была магия Винделиара. Не ваша вина. Он мог заставить людей верить во что угодно. Даже меня.
Мой отец заговорил хриплым и усталым голосом:
- Это было похоже на Скилл, но не совсем. Магия использовалась таким образом, какого я еще не встречал, - я слышала, как он сглотнул. - Как он смог быть таким сильным?
- Они давали ему пойло, сделанное из змеиной слюны. Это делало его очень сильным. Я едва могла удерживать стены против него.
- Я не смог удержать свои стены. Если бы не Персиверанс…
- Я ничего не чувствовал, - сказал Пер. - Я подумал, что вы все сошли с ума, - тихо добавил он мрачным голосом, а затем опустился на колени подле моего отца. – Надо срезать ткань с раны.
- Нет времени, - сказал Лант. - Огонь разгорается все сильнее.
Он встал на колени, взял у Пера мой рукав и плотно обернул вокруг бедра моего отца. Концы он завязал крепким узлом, и я услышала, как отец застонал. Рукав начал краснеть. Затем к нам подошла девушка, имени которой я не знала. Опираясь на ее плечо, с ней с трудом шел Любимый.
- Они ушли, убежали прочь, – говорила она ему.
Из угла рта у него текла кровь, лицо было искажено синяками и отеками, но все, что он сказал:
- Пчелка! Ты жива!
Он бросился ко мне, растопырив руки, как клешни, одна из них была в перчатке, я невольно отпрянула.
- Пчелка, он не может навредить тебе, - тихо сказал Прилкоп. Я почти забыла о нем. - Он никогда не навредит тебе, - тихо повторил он. – Ты же его.
Любимый протянул ко мне руку в перчатке ладонью вверх.
- Пчелка, - мое имя было единственным, что он невнятно произнес.
Я отступила от него.
- Я не могу. Когда я касаюсь его, я вижу много всякого, а я не хочу более этого видеть, - и это была правда.
- Я понимаю, - с сожалением согласился Любимый и опустил ладони.
- Пчелка. Он носит перчатку на одной руке, - сказал Персиверанс очень мягко. - Он прошел длинный долгий путь, чтобы спасти тебя.
Его голос напомнил мне давно ушедший день, когда он спросил: «Мне подготовить ее для вас?» и оседлал лошадь, на которой я боялась ездить. Но теперь я была не той маленькой девочкой. Я посмотрела по сторонам. Выражение на лице моего отца я хорошо разглядела. Я все еще держала нож Симфы. Я вытерла с него кровь и вернула на место - за пояс брюк. Медленно я протянула руку и положила ее на тыльную сторону перчатки Любимого.
- Я дала тебе яблоко, - тихо сказала я. – Ты помнишь это?
Его губы задрожали.
- Я помню, - сказал он, и набежавшие слезы хлынули по лицу.
- О, Пчелка, что они сделали с тобой? – спросил меня Лант. Его глаза изучали мое лицо. Мои шрамы вызывали у него отвращение.
Я не хотела говорить с ними об этом. Я не хотела, чтобы они задавали мне вопросы. Я смотрела на мертвых охранников, лежащих в коридоре. Вокруг тел образовалась лужа крови. Девушка двигалась среди трупов, что-то высматривая. Я видела, как она взяла меч из руки погибшего. Коултри лежал на спине, неподвижный и весь в крови. Я помогла убить его, но меня это не волновало. Я надеялась, что Феллоуди умрет тоже. Тут в дальней части замка я услышала крики и треск. Ничто не остановит огонь. Я и правда была Разрушителем?
- Мы должны убираться отсюда, - напомнила я им всем. Неужели они не понимали, что мы не можем оставаться здесь? - Я подожгла библиотеку. Огонь усиливается.
- Библиотеку? - произнес Любимый слабым полуобморочным голосом. Он выглядел опустошенным, когда смотрел на меня. - Ты подожгла библиотеку Клерреса?
- Огонь был необходим. Сожги гнездо, избавишься от ос.
Упоминание о моем старом сновидении вызвало изумление в широко открытых глазах.
- Разрушитель пришел, - тихо сказал Прилкоп.
Любимый перевел взгляд с меня на моего отца и затем опять на меня.
- Нет. Это не она.
- Да, - я убрала свою руку, чтобы не касаться его. Он вряд ли захочет знать меня теперь.
- Пчелка, - позвал он, но я подошла к отцу и взяла за рукав его.
- Мы должны уходить отсюда скорее. Если можем.
Отец попытался встать и улыбнулся мне. Улыбка вышла кривая.
- Я знаю, что мы должны двигаться. Но, во-первых, есть тут кто-нибудь еще вроде Винделиара?
- Я думаю, он был единственный. Они говорили между собой, что у них не осталось больше змеиной слюны, но мне кажется, что они обманывали друг друга, - могут ли они подготовить нового Винделиара?
- Змеиная слюна? - спросил Любимый. Он переместился ближе к нам, Прилкоп стоял рядом с ним.
Прилкоп сказал низким глубоким голосом:
- До меня доходили слухи об этом. Вот что они давали Винделиару? Это готовится из слюны морских змей. Тут есть остров, где драконы откладывали свои яйца. Из яиц вылупляются змеи, которые ползут к морю. На этом острове живут несколько необычных созданий. Они иногда захватывают змею или две и держат их в неволе.
Я смотрела на отца. Он тяжело опустил руку на плечо Ланта. Его прерывистое дыхание сопровождалось ужасными хрипами, как будто он заставлял себя подниматься в гору. Сначала он не наступал на раненую ногу, но затем специально встал на нее, чтобы проверить, как она выдержит тяжесть тела. Красный цвет на его повязке потемнел.