- Он написал тебе последнее письмо, одно из тех, которые не сжигал. Думаю, он писал его больше для себя. Он писал, что понимает, почему ты оставил его. Что вся твоя «дружба» была ничем иным, как способом использовать его. Он писал, что ему лучше без тебя, что моя мать любила его таким, какой он есть, а не потому, что он мог быть ей полезен. В том письме он говорил, что надеется больше никогда тебя не увидеть, потому что ты исковеркал его жизнь и лишил его счастья. И он рад, наконец, получить контроль над своей жизнью и самостоятельно выбирать жизненный путь. Но он снова встретил тебя, и это опять произошло. Ты снова пришел лишь для того, чтобы использовать его. Ты разрушил наш дом, и теперь, из-за тебя, он мертв. Все из-за тебя.
Я отвернулась от него, что было не так уж и просто сделать, лежа в гамаке. Я смотрела на балки и мечущиеся по ним тени от раскачивающихся светильников. Отец не был бы мной доволен. Я знала, что надо извиниться и признаться во лжи. Даже если я не чувствовала себя неправой? Возможно.
Я посмотрела в его сторону, но он уже исчез.
Глава сорок вторая. Фарнич.
И среди того, что не сгорело (а осталось немного, твоя подопечная хорошо постаралась!), я нашел обгоревший клочок. Я переписал его сюда.
«Как только они не смогут сопротивляться, смело пускайте им кровь. Важно действовать быстро, пока яд остается в желудке и не попал в мясо, кости, мозг и язык. Слейте кровь, извлеките внутренности, а мясо срезайте в последнюю очередь. Наклейте на сосуды этикетки. Потом каждый нужно проверить отдельно, чтобы выяснить, не был ли яд слишком силен и не смертелен ли он. Испытайте немного, по крайней мере, на двух рабах. Если хотя бы один умрет – выбросьте весь образец. К сожалению, мы не можем контролировать, сколько наживки сожрет дракон, и, следовательно, сколько яда проглотит каждая тварь.
Глаза нужно держать в уксусе, они портятся быстрее всего. Мясо нарежьте тонкими ломтиками, засолите и высушите.
Из всего дракона смело можно выбрасывать только желудок. Все остальное нужно собрать и сохранить, потому что когда мы покончим с драконами, это последнее, что у нас...»
Окончание сгорело. Старый друг, ты был прав. После бедствия на севере наши Служители умышленно перебили оставшихся драконов и змей. На обрывках других документов только даты и количество бочек, из чего я решил, что бойня происходила в разных местах.
Как результат – возмездие драконов. И как результат – долголетие Четырех.
После убийства Капры я принял на себя заботу об уцелевших Белых. Нам пришлось перебраться из Клерреса на маленькую ферму в глубине страны. Пытаюсь учить молодежь выращивать и собирать урожай. Многим перестали сниться сны.
Боюсь, это письмо будет идти к тебе долгие месяцы. Когда в последний раз я расстался с Фитцем Чивэлом Видящим, мы наговорили друг другу много нехороших слов. Пожалуйста, передай ему мое уважение. Не сомневаюсь, что он к тебе вернется точно так же, как ты возвращался к нему.
Письмо Прилкопа Любимому.
Шут рассказывал, как он в первый раз возвращался в Клеррес. Мне всего лишь нужно повторить это путешествие в обратном порядке. Я должен перебраться на другую сторону острова, к одному из портов на глубокой воде – Сайсалу или Круптону. Там я найду судно, которое доставит меня в Фарнич. Среди холмов вокруг порта Фарнич я разыщу руины города Элдерлингов и сильно накренившуюся Скилл-колонну.
Рассуждать об этом легко. Проделать гораздо труднее.
На ночь я укрылся у входа в тоннель. Защищенная позиция, как говорил Лант Пчелке. На рассвете в поисках дороги я взобрался на показавшийся самым высоким холм. Я пересек пастбище, где на меня с подозрением посмотрели две коровы. Спускаясь по склону, прошел мимо недавно разрушенного сельского дома и выбрался на дорогу. Она оказалась почти безлюдной, но все может измениться, когда новости о падении Клерреса распространятся. По ней двинутся грабители, спасатели и люди такого сорта, которые не замедлят воспользоваться бедственным положением местных. Слухи о драконах не удержат их надолго. Я понадеялся, что Прилкоп сможет быстро захватить лидерство, которое я для него освободил. За ним пойдут выжившие Белые и все Служители, и под его опекой вернутся к старым обычаям. Как бы то ни было, я с ними покончил.
Моя нога все еще заживала и болела. Я постоянно был голоден. Меня жалили москиты и что-то вроде клеща впилось сзади в шею. Я не смог нащупать его тельце, но зудело ужасно. Мне сильно не хватало сапог. После полудня на меня упала маленькая тень. На следующем вираже мне на плечо опустилась Мотли.
– Забери меня домой, – заявила она.
– Ты прозевала судно? – я не признался, что обрадовался ее компании.
– Да, – согласилась она после паузы.
– Мотли, ворона, как ты узнала, что я жив? Как узнала, где меня искать?
– Серебряный человек, но все равно глупый, – ворона сорвалась с плеча и позвала меня: – Фруктовое дерево! Фруктовое дерево!
Она полетела вперед над дорогой. Волк внутри меня одновременно развеселился и рассердился.
Пока меня не было, ты связал себя с вороной? Что ж, она хотя бы не добыча. И она умная.
Мы не связаны!
Нет? Ну, не так, как было у нас с тобой, это правда. Но у связей Уита много уровней. Она чувствует тебя, пусть и не позволяет тебе ощутить ее.
Мне вдруг многое стало ясно, и меня это задело.
Почему она держит меня на расстоянии? – недоумевал я.
Она знает, что ты никогда не свяжешься с ней так, как когда-то со мной. Поэтому она ограждает саму себя.
Когда я не ответил, он добавил:
Она мне нравится. Если бы я все еще бежал по вашу сторону, я мог бы только приветствовать ее.
Запах спелых фруктов я почуял раньше, чем увидел дерево. Узкая тропа вела к еще одному разрушенному строению. Драконы постарались на славу. Несобранные абрикосы осыпались и забродили на земле, кишащей муравьями. Воздух наполнял пьянящий аромат и гудение пчел с осами. Абрикосы еще висели на дереве, и я не замедлил нарвать их и набить желудок. Сочные фрукты утолили не только голод, но и жажду.
Когда есть уже было некуда, я собрал побольше фруктов и приспособил остатки рубашки под мешок. Я вернулся на дорогу, надеясь, что загодя услышу скрип повозки или топот копыт и успею спрятаться. Из-за свежих фруктов желудок свело спазмами, но это было не так болезненно, как голод. Время от времени Мотли делала над моей головой ленивый круг. Я очень осторожно потянулся к ней Уитом. Да. Сосредоточившись, я могу ее почувствовать. Но в то же время я ощутил, что меня с негодованием отталкивают. Я оставил ее в покое.
Шут никогда не рассказывал, сколько дней заняло путешествие. Припоминаю, он говорил, что часть пути проделал в повозке. А у меня были только ноги. Каждую ночь я спал на открытом воздухе и каждый день шел. Питаться я мог только тем, что найду, а многие растения, были мне незнакомы. Те, которые я распознал как съедобные, не утоляли голод. Дни стояли слишком жаркие, а по ночам жалили насекомые.
В тот вечер я искал удобное место для сна, где мне не досаждала бы мошкара. Это оказалось невозможно. Я уселся, прислонившись спиной к дереву, прихлопнул москита и потянулся к Дьютифулу – известить его, что жив и возвращаюсь домой. Я хотел, чтобы Пчелка и Шут поскорее об этом узнали. Может, Дьютифул передаст денег. Скилл-колонна перенесет меня до Кельсингры, и я надеялся на теплый прием. Но монеты в карманах всегда пригодятся. После всех несчастий на мне осталась одежда с дырами на спине, которые прожгло Серебро, нож на поясе и несколько инструментов убийцы в потайных карманах. Сосредоточившись, я постарался отвлечься от мошкары и острых камней под ногами и потянулся к Дьютифулу. Меня ждал провал со Скиллом, какого со мной не случалось много лет.
Пришлепнув сзади на шее маленьких кровососов, я натянул на голову рубашку и стал размышлять. Попробовал еще раз. И еще. Я будто пытался вычерпнуть крошечную мушку из кипящего супа и все время ее упускал. Прекратив это дело, я постарался отбросить раздражение. Спокойно. Что со мной не так? Подобных трудностей у меня не случалось долгие годы... с тех пор, как я пробовал дотянуться Скиллом до Верити. Когда он был в Горах. Верити, который тоже окунул руки в Серебро.
Возможно причина не совсем во мне? Возможно проблема в самом процессе, а не в моем пристрастии к эльфовой коре?
Я прикоснулся посеребренными пальцами к своему большому пальцу и сосредоточился на странной силе, текущей через меня. Боль. Нет, удовольствие. Нет, ощущение слишком сильное, чтобы дать ему определение. Я сосредоточился на Баккипе, на Дьютифуле и спустя мгновение очутился в потоке Скилла.
Я окунулся в глубины, о которых раньше не подозревал. Я протискивался сквозь течение, заполненное сознаниями.
– Забудь о еде...
– Он такой милый...
– Мальчик мой!..
– Не хватает монет...
Как будто в Большом зале Баккипа разом заиграли все музыканты и с одинаковой громкостью заговорили все придворные. Я не мог отличить одно сознание от другого. Затем что-то необъятное, могущественное и организованное пробилось сквозь лепет, будто приказ командира, прозвучавший среди хаоса битвы, или огромная рыба, ворвавшаяся в тесный косяк мелюзги. Перед этим нечто все расступились и опять сомкнулись позади.
Когда-то давно я сталкивался в потоке Скилла с одним из таких огромных существ. Я в нем чуть не потерялся. В этом слое их было много. Когда они проплывали мимо, я чувствовал, что к ним примыкают другие сущности и, объединяясь, вырастают до такого сознания. Я хотел... Хотел... Я оттащил себя от него и до крови прикусил нижнюю губу.
Я попытался разобраться в том, что со мной произошло. Серебро усилило мой Скилл до уровня, которым я не мог управлять. Я поднял стены и стал размышлять. Нужно соблюдать осторожность, решил я. Если понадобится, подожду до Кельсингры, а оттуда отправлю Дьютифулу послание с птицей. Нет смысла рисковать.