Он выбрался из кровати, двигаясь так, будто мозги могут вытечь из черепа, и заговорил голосом Янтарь:
– Тимара просила меня выделить время для визита. Полагаю, ей чрезвычайно любопытно узнать о Серебре на моих руках и том, как оно воздействует на меня. Я думаю сегодня навестить ее. Вызовешь Спарк помочь мне одеться?
– Конечно, – я отметил, что Янтарь не попросила меня проводить ее. Я подумал, что заслужил это.
В тот день, когда дождь ослабел, я рискнул выйти на улицу с Лантом. Мне хотелось увидеть башню с картой. Впервые я увидел ее много лет назад, когда случайно прошел через Скилл-колонну и очутился в Кельсингре. Точные карты, которые дали мне Чейд и Кетриккен, не выжили после медвежьей атаки, так что я надеялся освежить то, что помню, взглянув на карту Элдерлингов. Но мы не успели далеко уйти, как я услышал дикий рев драконов, а затем крики возбужденных людей.
– Что это? – спросил меня Лант и выдохнул: – Нам следует вернуться к остальным.
– Нет. Это приветственные крики. Вернулся дракон, один из тех, которых давно не было, – порыв ветра донес до моих ушей имя. – Тинталья возвращается, - сказал я ему, – и я снова ее увижу.
– Тинталья, - произнес Лант с тихим благоговением. Его глаза были широко распахнуты. – Риддл говорил о ней. Королева-Драконица, пришедшая, чтобы помочь освободить Айсфира, а затем ставшая его самкой. Та самая, которая принудила Айсфира положить голову на домашний очаг в материнском доме королевы Эллианы, чтобы выполнить условие, поставленное Эллианой Дьютифулу.
– Тебе все это известно?
– Фитц, это известно каждому ребенку в Шести Герцогствах. Нед Гладхарт поет ту песню про драконов, в которой одна из строчек: «Синее сапфиров, мерцая подобно золоту». Я должен увидеть ее собственными глазами!
– Я думаю, мы увидим, – прокричал я, потому что дикий хор трубивших драконов заглушал наши голоса. Они поднялись из города в знак приветствия или вызова. Это было удивительное зрелище, в котором в равной степени мешались красота и ужас. Они резвились, как ласточки перед бурей, но эти существа были больше, чем дома. Они мерцали и сверкали на фоне покрытого облаками неба красками, более похожими на драгоценности, чем на живую плоть.
Затем я увидел Тинталью, летящую высоко над верхушками деревьев. На мгновение мне показалось, что она очень близко, но затем, когда она подлетела ближе, я понял, что ошибся. В действительности она была огромной – она затмевала любого из драконов, которого мы видели в Кельсингре, – и она была намного больше, чем когда я видел ее в прошлый раз.
Эта драконья королева была осведомлена о переполохе, вызванном ею в городе. Она пронеслась над нами, делая большой круг. Пока она спиралью спускалась, делая круг за кругом, я едва мог оторвать от нее глаза. Сердце забилось в восхищении, и я обнаружил, что лицо расползлось в улыбке. Я ухитрился бросить взгляд на Ланта и увидел, что он сложил руки на груди и улыбается ей.
– Драконьи чары, – прохрипел я, но так и не смог прекратить улыбаться. – Осторожно, Лант, или ты запоешь!
– О, ярче сапфиров и мерцающая, как золото! – в его голосе звучала музыка и тоска. – Песня менестреля не в силах отдать ей должное. Она переливается золотом и серебром, она синее драгоценных камней! О, Фитц, вот бы мне никогда не отрывать от нее взгляда!
Я ничего не говорил. Рассказы о драконьих чарах были хорошо известны теперь во всех Шести Герцогствах. Некоторые никогда не становились их жертвами, а другие были околдованы простым взглядом дракона на расстоянии. Лант бы не услышал никаких предостережений от меня сейчас, но я надеялся, что чары рассеются, как только Тинталья исчезнет из виду. Не будь мои Скилл-стены уже поднятыми для защиты от голосов Кельсингры, то, вероятно, и я бы почувствовал такое же головокружение, как и Лант.
Скоро стало ясно, что она приземлится на площади перед Залом приветствий. Лант торопился, и я не отставал от него. И все же она была на земле прежде, чем прибыли мы и стали собираться Элдерлинги и младшие драконы. Лант попытался ринуться вперед, но я поймал его за руку и удержал.
– Королева Малта и король Рейн, – предостерег я Ланта, – и их сын. Они будут первыми, кто поприветствует ее.
И они были первыми. Даже драконы Кельсингры держались на почтительном расстоянии – нечто, чего я не ожидал. Тинталья неторопливо сложила крылья, дважды встряхнув ими, словно желая убедиться, что каждая чешуйка на своем месте, прежде чем постепенно закрыла их под хор восхищенных вздохов собравшихся. Когда Рейн и Малта появились вместе с Фроном, следующим за ними по пятам, мне стало ясно, что Малта успела торопливо прихорошиться, а Рейн надел чистую тунику и пригладил волосы. Фрон улыбался в благоговейном изумлении, но выражение лица Малты было более сдержанным, почти холодным, когда она спустилась по ступенькам, чтобы предстать пред Тинтальей. Королева к королеве, осознал я, несмотря на разницу в размерах.
Рейн шел рядом с Малтой, но в шаге позади, когда королевы вышли вперед поприветствовать друг друга. Тинталья изучала Малту, ее шея выгнулась, а глаза медленно вращались, пока она осматривала ее. Выражение лица Малты не изменилось, когда она равнодушно сказала:
– Итак, ты вернулась в Кельсингру, Тинталья. На этот раз твое отсутствие было долгим.
– Разве? Для тебя возможно, – рев драконицы был музыкальным, и вместе со звуком голоса разносились ее мысли. – Ты должна помнить, что драконы не измеряют время в крохотных капельках дней, которые кажутся столь значительными людям. Но да, я вернулась. Я прибыла пить. И чтобы меня хорошо вычистили.
Как будто наказывая Малту за упрек, драконица проигнорировала Рейна и качнула головой, чтобы посмотреть вниз на Фрона, который взирал на нее с обожанием. Глаза драконицы завращались с нежностью. Она склонилась и выдохнула на него, и я увидел, как одежда мальчика пошла волнами от ее дыхания. Внезапно она вскинула голову, а затем с негодованием уставилась на него.
– Это мое! Кто вмешался в его изменения? Какой глупый дракон осмелился изменить то, что принадлежит мне?
– Ты имеешь в виду, кто осмелился спасти ему жизнь? Кто осмелился исправить его тело так, чтобы ему не приходилось выбирать между пищей и дыханием? Об этом ты спрашиваешь? – требовательно переспросила Малта.
Взгляд Тинтальи перепрыгнул на Малту, ее горло и щеки покрылись красными пятнами, а чешуйки на шее резко встопорщились в ряд гребней. Я думал, королева Малта, по крайней мере, отступит. Вместо этого она шагнула вперед, Рейн одновременно переместился с ней, все также держась рядом. Я был поражен, увидев схожий румянец, окрасивший гребень из плоти над ее лбом. Малта стояла, уперев руки в бедра и запрокинув голову. Узоры на чешуйках ее лица повторяли в миниатюре, как в зеркале, узоры Тинтальи.
Огромные глаза дракона сузились:
– Кто? – снова потребовала она ответа.
Холодок пополз по моему позвоночнику, и я задержал дыхание. Никто не проронил ни слова. Ветер бродил среди нас, вдобавок к ознобу взъерошивая волосы и заставляя краснеть носы.
– Я думал, ты будешь рада увидеть, что я до сих пор жив. Ведь без изменений, произошедших во мне, сомневаюсь, что так и было бы, – Фрон шагнул вперед и встал между родителями и драконицей. Рука Малты потянулась, чтобы удержать его в безопасности, но Рейн перехватил своей рукой ее запястье. Медленно он опустил ее руку вниз и затем сжал в своей. Он что-то проговорил Малте, и я увидел, как ее лицо на миг исказилось страданием. Она вынуждена была молча смотреть, как ее сын противостоял сформировавшему их всех дракону.
Тинталья не отвечала. Признает ли она, что ей было все равно, жив мальчик или умер? Но она была драконом.
– Кто? – потребовала она, и цвета на ее горле вспыхнули ярче. Никто не ответил, и тогда она просто толкнула Фрона в грудь мордой. Он отшатнулся, но не упал. Этого было достаточно.
– Держись от меня подальше, – сказал я Ланту и сделал три шага на открытое пространство, окружавшее дракона. Мои стены были напряжены. Я усилил голос до крика:
- Тинталья! Я здесь!
Быстрее броска змеи она повернула голову, и ее пристальный взгляд обратился ко мне. Я практически ощущал давление этого тяжелого взгляда, когда она сказала:
– И кто же ты, тот, кто осмелился использовать мое имя?
– Ты знаешь меня, – я говорил сдержанно, но громко, чтобы быть услышанным. Фрон оглянулся на родителей, но не стал отступать и укрываться за их спинами.
Тинталья фыркнула. Она переместилась и оказалась передо мной. Запах ее дыхания был мясным и сильным.
– Мало тех людей, кого я знаю, маленький комарик. Тебя я не знаю.
– Но ты знаешь. Это было много лет назад. Ты желала выяснить, где находится черный дракон, и преследовала меня во снах. Ты хотела освобождения Айсфира из его заточения. Я один из тех, кто сделал то, что ты сделать не могла. Я сломал ледник и освободил его от обоих видов мук – ото льда и от пыток Бледной Женщины. Так что ты знаешь меня, драконица. Также, как знаешь мою дочь, Неттл. И тебе известно, что ты моя должница.
Общий вздох пронесся вслед за моими словами. Краем глаза я увидел, как на ступеньках появилась леди Янтарь, Спарк и Пер сопровождали ее с обеих сторон. Я молился, чтобы она не вмешалась и тем самым уберегла молодежь от знакомства с драконом. Тинталья пристально смотрела на меня, ее глаза переливались золотом и серебром, и я чувствовал давление ее разума на мой. На мгновение я опустил свои стены пред ней. Я показал Неттл в ее наряде с крыльями бабочек из снов. Затем я захлопнул врата моего сознания, вытолкнув ее прочь и отчаянно надеясь, что мои стены смогут выстоять.
– Она, – Тинталья превратила простое слово в ругательство, – не комар, нет. Овод, кусачее, жужжащее кровососущее…
Я никогда не видел дракона, который бы так выражался. Я почувствовал внезапный приступ гордости за Неттл. Она использовала свой Скилл и манипуляции со сном, чтобы нанести ответный удар драконице, обратив против этого существа ее же собственное оружие. Без какого-либо соответствующего обучения магии Видящих Неттл не только склонила Тинталью к своей цели, но и убедила эту королеву с характером сделать так, чтобы Айсфир сдержал обещание, данное принцем Дьютифулом - положить голову черного дракона на камни очага материнского дома Эллианы. Вторжение Айсфира в материнский дом нарчески привело к некоторому повреждению дверной притолоки, но обещание было исполнено, и Дьютифул получил свою невесту.