— А что, если я утяну тебя с собой?
— Что, если Смоляной наткнется на скалу, и мы все пойдем ко дну в едких водах Реки Дождевых Чащоб?
Я молча посмотрел на него.
— Фитц, или делай, или нет. Но перестань сомневаться. Мы далеко от Кельсингры. Попробуй использовать Скилл.
Я сосредоточился и расфокусировал взгляд, выровнял дыхание и медленно опустил стены. Я почувствовал поток Скилла, такой же холодный и мощный, как река под нашим судном. Такой же опасный. Не такой агрессивный, как в Кельсингре, но я знал, что он таит в себе скрытые течения. Я колебался на границе, а затем вошел, нащупывая Неттл. Я не нашел ее. Я потянулся к Олуху. Далекий отзвук музыки мог быть им, но он исчез, будто его сдул ветер. Дьютифул? Тоже нет. Я снова попробовал дотянуться до Неттл. Мне показалось, будто мои пальцы коснулись лица дочери и соскользнули. Чейд? Нет. У меня не было никакого желания раствориться в потоке Скилла вместе со своим старым наставником. Когда я в последний раз видел старика, его рассудок был маленьким островом в море тумана. Его Скилл, когда-то столь слабый, теперь иногда кричал, и он использовал его неосмотрительно. Последний раз, когда мы общались с помощью Скилла, он чуть не утянул меня за собой. Лучше не пытаться дотянуться до Чейда…
Чейд схватил меня. Это было, словно меня сзади схватил неугомонный товарищ по играм и бросил с головой в дикий поток Скилла.
О, мой мальчик, я так по тебе скучал, - его мысли заключили меня в тесные объятия нежности. Я почувствовал, как превращаюсь в образ, который представлял Чейд. Как глина, которую прессуют в кирпичную форму, а те части меня, о которых он никогда не знал, выдавливались наружу.
Остановись! Отпусти меня! У меня есть сообщение для Дьютифула и Неттл, новости о Кельсингре и драконьих торговцах!
Он тепло усмехнулся, но я почувствовал холод от мягкого прикосновения его мыслей:
Брось. Бросай все и присоединяйся к нам. Здесь нет одиночества, совсем нет разделения. Не болят кости, не беспокоит изношенное тело. Нам солгали, Фитц! Все эти предупреждения и ужасные предостережения - тьфу! И мир также спокойно проживет без нас. Просто отпусти его.
Это правда? Его слова были пропитаны убежденностью. Я расслабился в его объятиях, когда Скилл-поток пронесся мимо нас. Мы не растворяемся.
Я крепко держу тебя. Сохраняю тебя частью себя. Это как учиться плавать. Ты не поймешь - как, пока не войдешь в воду. Перестань цепляться за берег, мой мальчик. Ты только огорчаешь меня, когда стараешься держаться на суше.
Он всегда был мудрее меня. Чейд всегда давал мне советы, учил и направлял. Он казался спокойным и довольным. Видел ли я раньше Чейда довольным и счастливым? Я потянулся к нему, и он ещё более ласково обнял меня. Или мной овладел Скилл? Где заканчивается Чейд и начинается Скилл? Неужели он уже утонул в Скилле? Он тянет меня, чтобы я присоединился к нему?
Чейд! Чейд Фаллстар! Вернись к нам! Дьютифул, помоги мне, он сопротивляется.
Неттл схватила его и попыталась оттащить от меня. Я отчаянно держался за него, изо всех сил стараясь привлечь ее внимание, но она была сосредоточена только на попытках расцепить нас.
Неттл! — я прокричал свою мысль, стараясь выделится на фоне шума и гаммы мыслей вокруг нас. Нет, не мыслей, а сознания. Сознаний.
Я отбросил все озарения. Вместо того чтобы цепляться за Чейда, я подтолкнул его к Неттл.
Я поймала его! — едва ощутимо сказала она Дьютифулу. — Па? Это ты здесь? Ты жив?
Да. У нас все в порядке. Отправим вам птицу из Бингтауна.
Затем, отведенная от Чейда, река Скилла начала давить на меня. Я попытался отступить, но Скилл держал меня, как болото. Я сопротивлялся, а он затягивал меня глубже. Сознания. Река была потоком сознаний, и все были устремлены ко мне. Я собрал все силы и бросился против ее течения, решительно поднимая свои стены. Я открыл глаза в благословенной тесной маленькой каюте, полной запахов. Я согнулся к коленям, задыхаясь и дрожа.
— Ну что? — спросил Шут.
— Я едва не потерял себя. Там был Чейд. Он чуть не затянул меня с собой.
— Что?
— Он сказал мне, что все, что я знал о Скилле, было неверно, что я должен погрузится в Скилл. «Просто отпусти», — сказал он. И я почти поддался ему. Я почти отпустил.
Его рука в перчатке опустилась на мое плечо и слегка встряхнула меня:
— Фитц, я даже не думал, что ты пробовал. Я сказал тебе перестать мучиться на этот счет, и ты замолк. Я думал, ты обиделся, — он поднял голову. — С момента нашего разговора прошло всего несколько секунд.
— Несколько секунд?
Я уткнулся лбом в колени. Меня тошнило от страха и мутило от тоски. Это было так легко. Я бы мог опустить свои стены и уйти. Просто уйти... Слиться с теми другими сознаниями и раствориться в них. Моя безнадежная миссия закончилась бы вместе с чувством утраты, которое мучило меня при мыслях о Пчелке. Всепоглощающий позор исчезнет. Исчезнет стыд, который я испытывал, потерпев неудачу как отец. Я мог перестать чувствовать и думать.
— Не уходи, — сказал Шут мягко.
— Что? — я медленно выпрямился.
Он осторожно сжал мое плечо.
— Не уходи туда, куда я не смогу за тобой последовать. Не бросай меня. Я все равно должен. Должен вернуться в Клеррес и попробовать убить их всех. Даже если мне это не по силам. Даже если снова окажусь в их власти, - он отпустил меня и обхватил себя руками, будто хотел удержать. Я не осознавал связи, которая исходила от его прикосновения, пока он не разорвал ее.
— Однажды нам придется расстаться. Это неизбежно. Одному придется жить без другого. Мы оба знаем это. Но, Фитц, пожалуйста, не сейчас. Не до того, как мы закончим дело.
— Я не брошу тебя.
Я подумал, не соврал ли. Я уже пытался бросить его. Эта безумная миссия была бы легче, если бы я работал в одиночку. Вероятно, задача была бы такой же невыполнимой, но неудача была бы менее ужасной, менее постыдной для меня.
Какое-то время он молчал, словно глядя вдаль. Его голос был жестким и отчаянным, когда он потребовал:
— Обещай мне.
— Обещать что?
— Обещай, что ты не попадешься на приманку Чейда. Что я не найду тебя сидящим где-нибудь, как пустой мешок, без ума. Обещай, что не бросишь меня, как обузу. Что не бросишь меня, чтобы я был в безопасности. Чтобы не мешал тебе.
Я попробовал найти подходящие слова, но на это ушло слишком много времени. Не скрывая боли и горечи, он сказал:
— Ты не можешь, так ведь? По крайней мере, я знаю свое положение. Что ж, мой старый друг, вот что я могу тебе обещать. Неважно, что ты сделаешь, Фитц, неважно, устоишь ты или сдашься, убежишь или умрешь, но я вернусь в Клеррес и сделаю все возможное, чтобы разрушить его на их глазах. Как я сказал ранее, с тобой или без тебя.
Я сделал последнее усилие:
— Шут. Ты знаешь, что я лучше всего подхожу для этой миссии. Я знаю, что лучше всего работаю один. Позволь мне сделать по-своему.
Он был неподвижен. Потом он спросил:
— Если бы я сказал то же самое тебе, и это было бы правдой, позволил бы ты мне одному отправиться туда? Ты бы просто сидел и ждал, пока я спасу Пчелку?
Легкая ложь.
— Да, — сказал я со спокойной душой.
Он не ответил. Он знал, что я солгал? Возможно. Но нам нужно было отталкиваться от реального положения дел. Он не мог это сделать. Ужас, овладевший им, вызывал у меня серьезные сомнения. Если он поддастся ему в Клерресе... я просто не могу взять его с собой. Я знал, что он говорит правду. Он отправится в Клеррес со мной или без меня. Но если я доберусь туда до него и выполню задачу, у него не будет причин идти в Клеррес.
Простит ли он меня за это?
Пока я молчал, он положил мешочек с эльфовой корой в свою сумку. Он отпил из чашки.
— Мой чай остыл, — объявил он и встал с чашкой и блюдцем в руке. Пригладил волосы, привел юбки в порядок, и Шут исчез. Янтарь пробежалась пальцами вдоль стены, пока не нашла дверь, и оставила меня сидеть одного на узкой койке.
У нас с Шутом была одна серьезная ссора в этом путешествии. Однажды вечером я пришел в каюту Янтарь в оговоренное время, Спарк как раз уходила. Ее лицо было бледным и напряженным, и, выходя, она бросила на меня мрачный взгляд. Я подумал, не Янтарь ли испортила ей настроение? Я боялся застать её в плохом расположении духа. Я медленно закрыл за собой дверь.
Внутри комнаты желтые свечи горели в стакане, Шут сидел на нижней койке. Его серая шерстяная ночная рубашка была довольно поношенной, вероятно, позаимствованная из гардероба Чейда. Круги под глазами и перекошенная линия рта делали его старше. Я сел на койку напротив него и подождал. Затем я увидел свою наскоро зашитую сумку рядом с ним.
— Что это здесь делает? — спросил я. На мгновение я подумал, что сумка попала к нему в комнату случайно.
Он положил на нее руку и хрипло сказал:
— Я пообещал взять вину на себя. Боюсь, я даже разрушил наши дружеские отношения, когда попросил сделать это. Она принесла мне ее.
Холод растекся по моим венам. Я сделал трудный и осознанный выбор. Никакого гнева. Несмотря на это, ярость накатила на меня. Я знал, но все же спросил:
— И почему ты попросил ее сделать это?
— Потому что Персиверанс сказал ей, что у тебя есть книги, принадлежащие Пчелке. Он увидел, как ты читал то, что она написала. Две книги, одна с яркой тисненой обложкой и одна простая. Он узнал ее почерк, когда залезал на свою койку рядом с тобой.
Он остановился. Я поежился, ужасаясь, как же сильно я могу разозлиться. Я контролировал свое дыхание, как учил Чейд, тихое дыхание убийцы на грани убийства. Я подавил эмоции. Я испытывал колоссальную жажду насилия.
Шут сказал негромко:
— Думаю, она вела дневник снов. Если она моя, если в ней течет кровь Белых, у нее должны быть видения. Стремление поделится своими снами, записать их или рассказать, должно быть непреодолимым. Она расскажет их нам. Фитц, ты злишься. Я это чувствую, будто шторм бьет по моим берегам. Ты должен прочитать эти книги для меня. От начала до конца.