Пер открыл было рот, чтобы что-то сказать, но я прервал его взмахом руки.
– Независимо от того, найдете вы ее в домиках или нет, отправляйтесь в прачечную, – он перевел дыхание. – После того, как обыщем камеры, мы постараемся отыскать вход в тоннель, которым воспользовались мои спасители, чтобы вывести меня из крепости. Если нам повезет, и мы найдем Пчелку, двое из нас сразу же уведут ее по этому пути. Один из нас встретит вас в прачечной, чтобы сообщить, куда мы ушли, и провести вас к тоннелю.
– Что, если мы не найдем вход в тоннель? – спросил Лант.
– Мы возьмем с собой одежду для Пчелки или, может, плащ с бабочками и снова спрячемся. А на следующий день смешаемся с посетителями и выйдем вместе с толпой.
Его руки, одна затянутая в перчатку, другая – обнаженная, сцепились. Мне не нужно было говорить, насколько слаб его план, он и сам понимал, что это отчаянный замысел человека, который страстно желает, чтобы его мечты оказались явью.
– Что если мы не найдем ее? – спросил Пер дрогнувшим голосом.
– Все то же: спрячемся, а на следующий день уйдем вместе с толпой посетителей. Так может случиться, потому что сны не сообщают мне, прибыла ли она уже в Клеррес или еще только на пути туда. Возможно, нам придется подождать.
– А драконы? – спросил Лант. – И Тинталья, и Хеби серьезно настроены отомстить. Что, если они доберутся до Клерреса раньше нас?
Шут поднял сцепленные руки к подбородку, замер и облизнул губы.
– Я хочу верить, что сны показали бы мне столь разрушительное событие. Пока что этого не случилось, поэтому у меня есть надежда, – он быстро покачал головой, словно стараясь выбросить из головы вопрос Ланта. – Все понимают роль, которую должны сыграть? Мы договорились?
Я не кивнул, но этого, казалось, никто не заметил. Спарк сказала за остальных:
– Да. Возможно, теперь вы сможете уснуть.
Он потер обеими ладонями лицо, и я заметил то, что упустил из виду раньше: его снедала тревога. Мне потребовалось все мастерство, вбитое Чейдом, чтобы вложить в голос теплоту и уверенность.
– Спи, старый друг. Нам с Пером нужно вернуться на койки, потому что скоро наша вахта. Нам всем следует отдохнуть, пока мы можем.
– Пока можем, – согласился он, Спарк кивнула, и мы покинули их маленькую каюту. Мы с Пером направились к своим постелям, Лант последовал за нами.
Когда мы отошли от двери Шута на порядочное расстояние, Лант остановил меня, поймав за рукав.
– Ты веришь, что Пчелка жива? – тихо спросил он, Пер подошел ближе, чтобы услышать мой ответ.
Я тщательно подбирал слова:
– Шут верит. Он придумал план, который включает поиски Пчелки. Я рад ему следовать, – это была ложь, и я добавил: – Это не отменяет моих намерений лишить жизни тех, кто ее забрал.
На этом мы расстались. Я вернулся на свою койку, но не смог снова уснуть.
День за днем горизонт не менялся. Все, что я видел, когда отправлялся спать после вахты и когда приступал к своим обязанностям, – вода. Погода стояла хорошая, становилось теплее. Мы все загорели, кроме леди Янтарь, которая оставалась по-прежнему бледно-золотистой. Она была темнее, чем Шут когда-то, но гораздо светлее лорда Голдена. Шут рассказывал мне о поверии, согласно которому Белые Пророки, с успехом завершившие свою миссию, меняют кожу и становятся темнее. Он стал бледнее, и я обдумывал, значило ли это, что Служители помешали ему достичь цели. Леди Янтарь выполняла посильную работу от чистки репы и картофеля до плетения канатов. Ради этого она снимала перчатку с посеребренных пальцев, и веревка, казалось, слушалась и сама заплеталась согласно ее желанию. Это вызвало неприятное воспоминание о том, как Верити высекал из камня своего дракона, и я избегал наблюдать, как работает Янтарь.
Янтарь проводила с Совершенным больше времени, чем хотелось бы обоим нашим капитанам. Корабль был ей рад, частенько Кеннитсон и Бойо составляли им компанию, когда она ему играла. Мотли тоже находилась при Совершенном большую часть времени. В перерыве между моими вахтами и часами, которые Янтарь проводила с кораблем, я редко видел Шута, и мне нечасто выпадала возможность побеспокоиться о том, насколько отчужденной она стала.
Путешествие шло медленно. Океанское течение нам не благоприятствовало. Погода стояла хорошая, но ветры были непостоянными. В какие-то дни он вовсе стихал и паруса безвольно обвисали. Иногда, глядя на бесконечную водную гладь, я не мог понять, двигаемся ли мы вообще. Чем дальше на юг мы плыли, тем жарче становились дни. Наступило лето, и по вечерам было светло допоздна.
В один из таких дней я рано отправился в койку и закрыл глаза. Я устал, и мне было скучно, но сон не шел. Я попытался делать, как учил меня волк: сосредоточиться на настоящем, не беспокоиться о будущем и не ворошить прошлое. Это никогда не давалось мне легко, и тот раз не стал исключением. Я неподвижно лежал, надеясь уснуть, когда меня коснулся шепот Скилла.
– Па?
Я подскочил от неожиданности и потерял контакт. Нет, нет, ложись, не двигайся, дыши спокойно и глубоко, жди. Жди. Ощущение было, словно следишь за звериной тропинкой с верхушки дерева. Жди.
– Па, ты меня чувствуешь? - Это была Неттл. - Я получила твое послание с птицей, у меня есть новости. Па?
Я дышал медленно и глубоко, стараясь балансировать на тонкой грани между сном и бодрствованием. Я ступил в течение Скилла. Оно показалось мне слабым, почти неуловимым.
Неттл, я здесь. С тобой и ребенком все в порядке?
По мне пробежала дрожь. Ребенок Неттл, мой внук, о котором я не вспоминал все прошедшие недели.
Еще рано. Но уже скоро.
Ее ответ прозвучал тихо, словно шепот на ветру, вместе с ним пришла теплая волна удовольствия от того, что я первым делом подумал о ней и ее ребенке. Ее следующие слова долетели до меня, как невесомый пушок чертополоха.
Мы получили твое послание с птицей, но я не до конца поняла его. Мы отправили леди Розмари шпионить в Кельсингру. Зачем ты хотел отправить туда целителей, обладающих Скиллом?
Думаю, это всем пойдет на пользу. Я открыл ей сознание и поделился жалостью к народу, измененному драконами. Не скрыл я и свой расчет: мы могли бы заключить прочный союз с этими людьми и лучше понять Скилл, если бы получили доступ к Кельсингре и всем артефактам, созданным с его помощью. Я доверил ей свои опасения относительно драконьего Серебра и уверенность в том, что это была та же субстанция, которой Верити покрыл руки, чтобы завершить своего дракона.
Серебро – очень мощная и опасная вещь. Не допускай, чтобы до Чейда дошел даже слух, или старик захочет его испытать! Как он поживает? Я скучаю по нему, и Лант тоже.
Тише! Даже не думай его имя!
Ее предостережение запоздало. По мне прошла рябь, как будто бриз слегка пошевелил паруса, прежде чем надуть их со всей силой, следом Чейд ворвался в мое сознание сокрушительной волной. Безумный и торжествующий, он был полностью поглощен Скиллом.
ФИТЦ!
Он вышиб мою сущность в поток магии. Я ощутил, что течение Скилла кружит и поглощает меня, как если бы Чейд неистово размешивал воду в котелке.
ВОТ ТЫ ГДЕ, МОЙ МАЛЬЧИК! Я ПО ТЕБЕ СОСКУЧИЛСЯ! ПОЙДЕМ СО МНОЙ, Я ТАК МНОГО ХОЧУ ТЕБЕ ПОКАЗАТЬ!
Дьютифул! Все группы Скилла, ко мне! Придержите лорда Чейда. Придержите его!
Я лишился себя. Вырванное из тела сознание растеклось тонким слоем, как разлитое по столу вино. Я был вихрем снежинок, рассеянных ветром, исчезающим облачком чьего-то дыхания морозной ночью. До меня доносились отдаленные крики, чувствовалась некая борьба. Вдруг я ощутил неуверенное прикосновение чужого сознания, да так остро, словно капля ледяной воды упала мне за воротник.
– Папа? Ты мне снишься? Папа?
Я никогда не соприкасался с сознанием Пчелки в потоке Скилла, не слышал ее голоса и не видел лица. Но прикосновение ее мыслей было настолько узнаваемым, что у меня не возникло никаких сомнений, что это была она.
Прикосновение было слабым и тонким, как детский голос, разносимый ветром над водой. Я потянулся к ней.
Пчелка! Это ты, ты жива?
Папа? Где ты? Почему ты не пришел за мной? Папа?
Пчелка, где ты? - таков был мой первый отчаянный вопрос.
На корабле. На пути в Клеррес. Папа? Они меня обижают. Пожалуйста, помоги мне. Почему ты не идешь за мной?
Следом, подобно ветру, сметающему все на своем пути, Чейд ворвался в мои мысли, разметав меня на кусочки.
Пчелка? Так она обладает Скиллом? Моя дочь, моя Шун, тоже. Она сильна в Скилле, но они не пускают ее ко мне!
Папа? ПАПА?
Чейд был разрушительным ураганом, меньшие сущности в Скилле, которые встречались ему на пути, он ловил и отбрасывал прочь. Я боялся, что он отшвырнет и покалечит Пчелку, разорвет ее на мелкие кусочки, стоит им только встретиться. Я отмел ее в сторону.
Пчелка, беги! Проснись, отвернись, держись подальше. Уходи! Не касайся меня своим сознанием.
Папа? - в страхе и отчаянии она вцепилась в меня.
Успокаивать ее не было времени. Я оттолкнул Пчелку так резко, как будто спасал из-под копыт обезумевшей лошади. Я ощутил ее страх и обиду, но все равно отстранился от мысли, которую она простирала ко мне, и обратился к Чейду, чтобы не дать ему ее обжечь.
Чейд, остановись! Ты слишком силен! Ты выжжешь нас всех, как Верити выжег бедного Августа! Чейд, прошу, обуздай свой Скилл!
Фитц, неужели ты тоже? Тоже станешь подавлять меня? Предатель! У тебя нет сердца. Это моя магия по праву рождения, моя гордость!
Так влейте ему в горло, если придется! Живее! У троих учеников припадок!
Это была Неттл, откуда-то издалека она выкрикивала приказы и подкрепляла их Скиллом со всей доступной ей силой. Я почувствовал гнев и обиду Чейда. Мы все сговорились и отвернулись от него, он был уверен в том, что мы завидуем его магии и хотим вызнать его тайны. Никто из нас никогда по-настоящему его не любил, кроме Шун.