– Назови исполнителей. Взамен обещаю тебе быструю смерть. Я не из тех, кто любит пытки. Конечно, иногда я не прочь поиграть с жертвой, но это другое.
Чифана вынула из ножен прямой, как иголка, меч. Эти гибкие и тонкие клинки пользовались популярностью при дворе. Они напоминали фехтовальные мечи, часто употребляемые на дуэлях. Цисами называла их ленивыми.
Чифана, очевидно, умела обращаться с оружием. Первая схватка была быстрой и резкой; Чифана атаковала, пытаясь воспользоваться длиной меча. Цисами отбила удар обоими ножами и потянулась к рукояти. Чифана отступила, развернулась, нанесла горизонтальный удар. Цисами костяшками пальцев оттолкнула клинок.
– Скажи, кто убил дочерей Аки. Соверши хороший поступок в последние минуты жизни.
– Ты лишишься головы!
Какая воинственная. Чифана сопротивлялась, но постепенно отступала, ощущая могучую ци противницы. Тем не менее женщина размахивала и тыкала мечом, не позволяя Цисами приближаться. Та продолжала наступать, уклоняясь от неуклюжих атак. Так она и думала. Хороший чиновник редко бывает хорошим бойцом.
Цисами глубоко полоснула Старшую Жену по руке, заставив выронить меч. Еще один удар в плечо кончиком ножа – и Чифана упала. Она отползла, кое-как поднялась на ноги и бросилась к двери.
Чифана сделала всего несколько шагов, когда перед ней возник Цвеи. Она повернулась направо, налево – и обнаружила Котеуни и Бурандина, которые преградили ей дорогу. Цисами стояла за спиной. Старшую Жену окружили. Но вместо того чтобы молить о пощаде, Чифана продолжала храбриться. Это было бы смешно, не будь так жалко.
– Даю тебе последний шанс, тень-убийца.
– Ты даешь мне последний шанс, – насмешливо отозвалась Цисами. – Продолжаешь торговаться? И солдаты у вас паршивые. Неудивительно, что вам понадобилась помощь.
Чифана поджала губы и с вызовом взглянула на нее.
– Очень хорошо. Не говори потом, что я не великодушна.
От удара по голове у Цисами потемнело в глазах; она пришла в себя во время падения и попыталась извернуться, но получила сильный удар по ноге сзади. Рухнув на колени, Цисами почувствовала, что к ее шее приставили нож. Она моргнула, и перед глазами у нее заплясали тысячи крошечных звезд.
Теперь уже Чифана взглянула на Цисами сверху вниз.
– Ты правда хочешь знать, кто убил семью господина Аки Ньяма? Далеко искать не придется…
Кто-то схватил Цисами за волосы и рывком поднял на ноги. В шею ей упирался кончик лезвия. Цисами пришлось извернуться, чтобы взглянуть на противника. Тут же вся кровь отхлынула от ее лица.
– Ты! Это ты убила дочерей Аки?!
– Прости, Кики, – сказала Котеуни без малейшего сожаления. – Ничего личного. Мы, весь отряд… Короче, мы поговорили и пришли к соглашению. Условия нас больше не устраивают. Только не думай, что мы тебя разлюбили.
Цвеи воздел кулак в воздух.
– Ты моя лучшая подруга, Кики!
Бурандин стукнул кулаком по нагруднику.
– Я люблю тебя!
– …но дело есть дело, – подхватила Котеуни, склонив голову набок. – По-моему, пришло время сменить тактику.
– Твой отряд охотно выполнил задание, от которого ты отказалась, – сказала Чифана. – На тех же условиях, разумеется. Сегодня они будут свободны от долга перед Союзом.
– Лучше убей меня сейчас, если не хочешь до конца жизни ходить и озираться! – прорычала Цисами.
Вот почему с ней не расправились до сих пор. Финансы отряда канули бы вместе с Цисами.
– Послушай, Кики, – сказала Котеуни. – Выдай наши доли, и разойдемся. Нам необязательно ссориться из-за денег. Мы семья.
Цисами зло рассмеялась. От этого невозможного требования ей вдруг стало легче.
– Дура! Если ты решила взбунтоваться, то неудачно выбрала время, потому что мне до смерти хочется подраться! Спасибо, что вызвалась сама!
– Не надо так, командир, – сказал Цвеи. – Что за враждебность. Не будем ссориться. Признай, дела обстоят неблагополучно. Жалованья не платят, и мы впустую тратим лучшие годы. Просто отдай нам деньги, и мы пойдем своим путем. Вспомни, какие замечательные приключения мы переживали вместе. Мы можем остаться друзьями!
– Обнимемся на том свете! – Цисами обнаружила крошечную брешь, когда Котеуни на мгновение ослабила хватку. Она быстро и с удовольствием врезала локтем по лицу бывшей лучшей подруге и выскользнула. К сожалению, Цисами окружили, и поблизости не было подходящей тени, чтобы удрать. Остальные члены отряда приблизились. Цисами расставила ноги пошире и опустила руки.
– Давайте потанцуем, котятки.
Котеуни достала саблю, а Бурандин – двойные топоры. Цвеи вращал в обеих руках кинжалы. Бой против Котеуни и Бурандина обещал быть серьезным. Все зависело от Сайыка, который где-то застрял. Что там ни говори, Цыпа умел драться. А вот Цвеи не умел. Он бы даже с огородным пугалом не справился. Цисами считала его просто дополнительной помехой.
Как она и думала, Цвеи напал первым. До тех пор он стоял якобы небрежно, опираясь на борт колесницы. Это была первая подсказка. Цвеи играл свою роль убедительно – его как будто и впрямь ничто не беспокоило. Какой-нибудь простак в это поверил бы… но все присутствующие знали, что сейчас никто не может позволить себе подлинную небрежность. Как только Цисами отвернулась, предсказуемый Цвеи проглотил наживку и открылся.
Цисами отступила, уклонившись от первого удара кинжалами – металлическими штырями с острыми лезвиями по обе стороны; они, как кольцо, надевались на средний палец. Цвеи метил в горло Цисами. Второй удар был направлен ниже, в живот. С опытным противником Цвеи бы не справился – как обычно, он слишком спешил. Военный искусник должен быть терпелив. Цисами искала бреши, не давая предугадать свои действия. Суматошные движения Цвеи нетрудно было предвидеть. В третий раз он нанес удар сверху вниз, целясь Цисами в лицо. Она отступила, схватила Цвеи за запястье и сорвала кольцо, заодно отхватив и палец. Цвеи зашелся пронзительным визгом. Цисами заставила его замолчать, ударом локтя сломав Цвеи челюсть и испортив смазливое личико. Она услышала приятный хруст.
Следующим напал Бурандин; одним топором он описывал широкие дуги, а другим прикрывал голову. Муж Котеуни не блистал умом, зато отлично умел драться. Это было его основное достоинство. Ну и в постели он был неплох, хотя и чересчур волосат. Впрочем, сейчас Цисами в первую очередь волновало то, что он прекрасно обращался с оружием и предпочитал парные топоры.
– Эй, – возмущенно сказала она. – Я подарила тебе эти топоры на день рождения. Ты собираешься убить меня моим же подарком?
– Мне они очень нравятся. Спасибо, – отозвался он.
– Не за что. Но все-таки это неучтиво.
– Прости. – И Бурандин попытался раскроить ей череп.
За размашистым ударом одного топора последовал быстрый и резкий тычок другим. Мало кто умел так ловко орудовать парным оружием. В такие минуты Бурандин даже казался грациозным. Цисами отскочила, пригнулась, и оба попытались перехватить руки друг друга, но безуспешно. Бурандин был слишком силен и хорошо знал ее трюки. Левым топором он оцарапал Цисами плечо. Последовавший удар правой рассек ей щеку, и по лицу обильно потекла кровь.
К ним присоединилась Котеуни, стремительно взмахивая саблей. Цисами, по-прежнему безоружная, отступила, уворачиваясь от лезвий и укрываясь за столами и стульями. Бывшие соратники упорно наседали. К счастью, Цвеи, присоединившийся к схватке, только мешал остальным. Он набросился на Цисами, протолкнувшись мимо Бурандина и вынудив того задержать удар. Глупый щенок. Одно из известных изречений Горама гласило: «С такими друзьями врагов не надо».
Цисами отбила удар, увернулась от излишне яростной атаки и снова врезала Цвеи по физиономии, на сей раз с другой стороны. Повернувшись, она увидела, что Бурандин и Котеуни приближаются.
– Кто-нибудь, дайте оружие! – крикнула она.
Они, похоже, потеряли чувство юмора.
– Неудачники, – буркнула Цисами и сорвалась с места.
Она вышла из тени на крыши кареты и перепрыгнула на соседний фургон. Цисами пробежала по веренице паланкинов и взобралась на стоявшую в углу катапульту. Котеуни и Бурандин не отставали. С одной стороны мелькала сабля, с другой топоры. Цисами шагнула в тень больших саней и вышла позади осадной башни на колесах. Бурандин и Котеуни преследовали ее, огрызаясь, как собаки.
Тогда Цисами прибегла к классическому приему под названием «портал». Котеуни, например, проделывала его чаще необходимого. Цисами прыгнула в тень под носом у Котеуни и выскочила прямо у противницы за спиной, от скорости прыжка врезавшись в нее плечом. Обе упали. Цисами немедленно вскочила, а Котеуни замешкалась. Цисами выдернула у нее из ножен два зеленых ножа с яшмовыми рукоятками – личный знак Котеуни – и одним нацелилась в лицо предательнице. Та успела кое-как избежать смертельного удара, заслонившись рукой, и нож вонзился в предплечье.
Едва Цисами успела встать, как на нее накинулся Бурандин, сокращая расстояние жестокими атаками. Но Цисами больше не была безоружна. Ее ножи отражали тяжелые удары Бурандина и наносили порезы в ответ. Рука, лицо, колено. Через каждые несколько ударов она исчезала, скрываясь в тени. Вскоре Бурандин получил два десятка неглубоких, но болезненных ран. Он метался и бешено размахивал руками; глаза ему заливала кровь, текущая со лба. Цисами продолжала играть с ним, действуя самым кончиком кожа, и наконец Бурандин рухнул на колени, ожидая сладкого поцелуя смерти.
Цисами пнула его в лицо, опрокинув на спину, сплюнула кровь и закричала:
– Кучка недоумков! Думали, что справитесь со мной? Это не вы, жалкие клячи, тянули наш воз, а я!
Цисами двинулась к Котеуни, подхватив лежавший на полу меч, и приставила его к груди бывшей заместительницы, мгновенно пустив кровь.
– Я много лет тащила вас на себе! Кто вам внушил, что вы, безмозглые обжоры, можете мне противостоять?
– Полагаю, что я, – произнес звучный и хорошо знакомый голос.
Цисами обернулась и увидела Сунри, которая в одиночестве входила в каретную. На спине у нее в ножнах покоился Кровавый Танцор, по бокам висели два изогнутых клинка. С лезвий капала кровь.