И эту ошибку Сали совершила, когда Ловец Бури сделал ложный выпад влево, а затем перепрыгнул направо. Сали пошатнулась; она наклонилась слишком далеко вправо, чтобы вовремя отпрянуть, и оказалась в пределах досягаемости смертоносного Водоворота. Серповидное лезвие врезалось ей в бок. Пластины доспеха полетели в разные стороны. От удара Сали перевернулась в воздухе и грянулась оземь. Она несколько раз глубоко вдохнула и застонала. Повезло, что Райдан не выпустил ей кишки. Хампа всегда держал доспехи наставницы в подобающем состоянии и совсем недавно, на барже, их починил. Она и этим была обязана верному другу.
Ловец Бури приблизился спокойно и невозмутимо, точно на прогулке.
– Приятно видеть, что ты стала похожа на себя прежнюю, Сальминдэ. Это именно те блеск и ярость, которых я ожидал от могучего Броска Гадюки из Незры.
Опытных военных искусников учат не показывать усталость. Незачем радовать врага, как гласит поговорка. И все же Сали слышала, что дышит он тяжело.
– Прости, что разочаровала, – ответила она.
– Ерунда, – отрезал Райдан. – Схватка с жалким, слабым существом покрыла бы меня позором. Сегодня ты дерешься гораздо лучше, хотя, если позволишь дать тебе совет, немного горячишься.
Сали захотелось оторвать этому самовлюбленному типу голову. Впрочем, он сказал правду. Она дралась бешено и утратила благоразумие. Нужно было успокоиться. Яростный напор мог дорого ей обойтись.
Вдобавок тело еще не повиновалось разуму так, как требовалось. Чтобы привыкнуть к новому состоянию, нужно было время. Сали не понимала, в чем дело. Обновленное тело, хотя и сильное, и свежее, казалось чужим. Сали сама не сознавала отупляющее действие Зова Хана, пока не исторгла его из себя. Теперь она чувствовала все – о большинстве ощущений она даже не подозревала, и они ее ошеломляли. В голове звенело, движения иногда выходили слишком быстрыми, а иногда слишком медленными. Под черепом нарастала пульсирующая боль. Еще Сали не ожидала, что колени будут ныть и подгибаться. Мастер ритуалов предупредил, что она не сразу окрепнет. Он не сказал, понадобятся на это месяцы или годы. Сали с нетерпением ждала полного исцеления – если, конечно, она до тех пор доживет.
Два военных искусника уже собирались схватиться вновь, когда с моста сбежала большая компания хаппан. В ту же минуту с противоположного конца кокона явилось несколько отрядов стражи. Обе стороны увидели друг друга и бросились в бой – на том самом месте, где сражались Сали и Райдан.
Мимо мелькали тела, воздух оглашали боевые кличи, вопли, лязг оружия. Прямо на глазах у Сали стражник ударил женщину в живот копьем и сам тут же пал под ударами троих хаппан, вооруженных дубинками. Сали очень хотелось присоединиться к общей драке, но сначала нужно было убить Ловца Бури.
Некоторым хаппанам и стражникам хватило ума избегать обоих мастеров. Другим, к сожалению, нет. Началось все с юного хаппанина, который, видимо, просто не понимал, на кого нападает.
Райдан взглянул с чистейшим презрением на парня, который на него набросился. Ловец Бури ударил беднягу с такой силой, что тот упал и начал корчиться в конвульсиях на земле. В то же мгновение какой-то стражник попытался напасть на Сали сзади. Та отступила в сторону и двинула локтем назад, угодив противнику в живот. Ни стражник, ни хаппанин уже не встали.
Сали обвела взглядом поле боя.
– Может, найдем местечко поудобнее?
Ловец Бури огляделся.
– Какая разница, Сальминдэ? Небольшая давка тебе мешает?
Еще один копейщик набросился на Сали. Сохраняя невозмутимое выражение лица, она поймала его за ворот, притянула к себе и обхватила за шею. Второй рукой достав кинжал, она вонзила его в горло стражника.
– Ты так думаешь? – поинтересовалась она у Райдана. – Прекрасно, значит, закончим здесь.
Они вновь сошлись в центре кокона. На сей раз Сали изо всех сил старалась подавить чувства. Она превратила кнут в копье и древком отбивала удары Райдана. Сокол, Ныряющий в Высокую Траву, столкнулся с Вороном Урагана, Западный Ветер в Сумерках – с Большим Колесом. Райдан исчез на мгновение и нанес удар сбоку. Сали пригнулась и дала сдачи, быстро действуя обоими концами древка. Яростный обмен ударами продолжался.
Сали старалась не отвлекаться от схватки, но мысли у нее блуждали. По каким причинам она обычно сражалась? Ради славы и богатства. Ради чести и приключений, братства и ранга, иногда даже ради любви. Но дороже всего ей оказался Хампа. Его гибель затронула струну, о существовании которой Сали и не подозревала; никогда раньше она не испытывала такой боли. Никто не мог занять место Хампы. Его доброта напоминала яркий луч солнца. Он был воплощенные радость и дружелюбие, верность и справедливость, чистый разум и чистое сердце. Со смертью этого юноши мир лишился надежды на перемены.
А еще Хампа был ее наследником, ее будущим. Он обладал великодушием и мудростью, которые Сали надеялась оставить после себя. Именно благодаря Хампе она рассчитывала сохранить свое имя. Сохранить секту Бросков Гадюки. И вот он погиб, и боль, которую Сали ощущала, превосходила любые телесные страдания. Если бы в обмен на жизнь Хампы ей предложили бы и дальше терпеть проклятие Зова Хана, Сали согласилась бы не колеблясь.
Просто чудо, что разбегающиеся мысли не помешали ей во время боя, однако удача рано или поздно должна была изменить Сали. Так и произошло: она пропустила обманное движение Райдана и поцеловала сталь – лезвие снизу вверх рассекло воительнице щеку. Кровь потекла в глаз, мешая видеть; Сали, шатаясь, отступила – и получила еще один увесистый удар, на сей раз в живот. Она с размаху села, и ей немедленно пришлось откатиться, чтобы избежать встречи с окровавленным серпом.
Сали торопливо отползла подальше от кривых лезвий, которые мелькали и описывали широкие круги. И без того изорванная меховая одежда превратилась в лохмотья, испачканные каким-то странным зеленым маслом. Немного оторвавшись от Райдана и его клинков, Сали поспешно поднялась.
– В юности я часто думал, – произнес Райдан, – кто из нас, веселой ватаги избалованных богатеньких ребятишек, станет самым великим воином. Я ставил на тебя, меня или Пангу.
– Пангу? – Сали расхохоталась и сплюнула кровь. – Ты шутишь? Не спорю, Пангу был славный парень, он умел не только языком молоть, но ему ничего не удавалось довести до совершенства, за исключением знаменитого удара справа.
– Пангу Один Удар, – кивнув, подхватил Райдан.
Он подошел и протянул Сали руку.
Та ее отбросила и поднялась.
– Больше никакой учтивости. Этого права ты лишен до конца своей короткой жизни.
– Не надо грубить, Сальминдэ. Мы достойные люди.
– Ты убил моего ученика, Райдан, – Сали говорила негромко, но эти слова отчего-то перекрыли шум битвы.
– А ты сегодня прикончила половину моей секты, – отозвался Райдан, пожав плечами. – Думаю, мы сравнялись.
Сали подавила желание наброситься на него немедленно.
– Ты напрасно его убил. Мы могли схватиться. Я бы сочла это честью. Зря ты пошел по темной дорожке.
– Нет, это было необходимо, – ответил Райдан. – Ты ведь собиралась покинуть Хуршу. Но честь требует, чтобы ты отомстила за ученика. Иначе мы бы сегодня могли и не встретиться. Ты пришла сюда, чтобы умереть. Вне зависимости от исхода – возьму я тебя в плен или убью – шаманы вернут на место часть души Хана, которую ты украла. Мои братья и сестры пали ради этого.
Сали не стала радовать его и говорить, что она уже избавилась от души Хана.
– Райдан, которого я знала, возвращался за ранеными друзьями. Он берег братьев и сестер по набегу.
– Райдан обрел более высокое призвание, став Ловцом Бури и верно служа Великому Хану, как следовало бы и тебе.
– Я не предавала Цзяминя, Райдан. Ты ведь это знаешь, – огрызнулась Сали. – Он был моим названым братом.
– Тем не менее ты отказала ему в праве на новую жизнь. У тебя был долг, Сальминдэ! – прогремел Райдан, и в его словах звучало убеждение фанатика. – Я не сразу поверил в то, что о тебе говорили. Сальминдэ Бросок Гадюки не может стать отступницей! Она настоящая катуанка. Отважная Сальминдэ Бросок Гадюки ни за что не спятит с ума настолько, чтобы нарушить священную клятву, попрать мудрость шаманов и повернуться спиной к своему народу. Она не подвергнет опасности свое племя. Сальминдэ, моя сестра по набегу, так не поступит! И тем не менее…
– Тем не менее, – повторила Сали.
– А теперь ты объединилась с грязными хаппанами. Против своего народа! Это отвратительно. Это невозможно искупить, – сказал Райдан и стукнул себя кулаком по груди, что означало смертельную рану. Тяжелейшее оскорбление.
– В таком случае, – Сали тоже стукнула себя по груди, – не будем тратить время и убьем друг друга.
Они сошлись, словно в танце, то наступая, то отступая, то двигаясь, как в зеркале, то стараясь друг другу помешать. Их тела изгибались и сплетались, словно тонкая пряжа. Со стороны они могли показаться страстно влюбленными – если бы они не пытались убить друг друга. Впрочем, Сали сражалась не из ненависти к Райдану. Она сражалась из любви к Хампе, своему младшему брату, Броску Гадюки. Сали горевала оттого, что ему не суждено было вырезать свое имя на тотеме секты. Какая несправедливость. Он должен был прожить долгую жизнь, а умереть следовало Сали. И вот теперь у нее появилась возможность хоть что-то исправить. Но Сали не поддалась жгучему гневу и насытила свои движения ледяным спокойствием правосудия.
Звон оружия превратился в одну непрерывную ноту. Мир словно застыл. У Сали было не более мгновения, чтобы предугадать действия противника. Бросок Королевской Кобры столкнулся с Ослепительным Блеском Кожи, Удар Молнии Сверху Вниз – с Ядовитым Зубом Змеи. Сали действовала очень сосредоточенно. Ей удавалось предугадывать два движения из трех, и она рассчитывала пробить постоянно меняющуюся защиту Ловца Бури.
Наконец возможность представилась. Райдан намеревался вспороть противнице живот – и открылся, позволяя ударить себя в грудь. Он притворился, будто целит в голову, и нанес удар снизу. С доспеха снова посыпались пластины, и на животе у Сали закровоточил глубокий порез. Она была к этому готова, иначе потеряла бы сознание от боли. В тот же миг она изо всех сил ударила кнутом, посылая наконечник прямо в сердце Ловца Бури.