Она потеряла его из виду, когда опрокинулась, уткнувшись лицом в землю. Сали здорово стукнулась головой, подбила глаз, вероятно, сломала нос, но все-таки не лишилась чувств и почти мгновенно пришла в себя.
Сали схватилась за раненый живот, отчаянно надеясь, что внутренности не вывалятся. Кровь ручьем потекла меж пальцев, когда она приподнялась и села.
Прикусив губу и тяжело дыша, Сали начала считать удары сердца, чтобы сосредоточиться и отогнать мучительную боль. Вопль замер у нее в глотке. Казалось, внутри все облито едкой кислотой. Теряя наперсток крови при каждом вздохе, она принялась искать в сумке на поясе очистительный порошок. Затем Сали подняла голову и с досадой обнаружила, что промахнулась.
Ловец Бури сумел отбить ее удар коленом. Плохая новость. Хорошая заключалась в том, что Сали, очевидно, сломала ему коленную чашечку, что для военного искусника, особенно для Ловца Бури, было существенной потерей. Губы Райдана кривились от боли, пока он пытался встать. Впрочем, стоило ему перенести вес на левую ногу, как та подломилась, и Райдан упал. Два военных искусника сидели друг напротив друга, обмениваясь убийственными взглядами и пытаясь оценить ущерб.
Сали разорвала завязки мешочка и посыпала рану на животе жгучим порошком. Новая рана почти наложилась на ту, что она получила несколько дней назад. Дважды Ловец Бури чуть не разрубил ее пополам. Коричнево-зеленый порошок зашипел, коснувшись крови, и боль промчалась по телу от макушки до самых пят, заставив Сали судорожно поджать пальцы.
Райдану, который хватался за раненую ногу, приходилось ненамного лучше. Какими-то тряпками он примотал к ней ножны, соорудив лубок, и встал, шатаясь, как новорожденный ягненок. Сали отставала от него ненамного. Она обвязалась лохмотьями своего мехового наряда.
Воины вновь поднялись. Райдан кренился на правый бок, а Сали стояла согнувшись, чтобы раны не открылись.
– Еще не поздно сдаться, Сали.
– Вот и хорошо, сдавайся.
– По крайней мере, у тебя осталось чувство юмора.
Внезапно круглое окно в стене Величественного монастыря рассветной песни разлетелось вдребезги, выбитое огромной стрелой из баллисты.
Райдан ахнул.
– Твои тупоголовые хаппане захватили баллисты и обстреливают священный город!
Сали поморщилась.
– Мне это тоже не нравится.
Обоим пришлось пригнуться, когда случайная стрела пронеслась над ними. За ней последовала другая, угодив в дом Ловцов Бури и снеся часть крыши. Еще две попали в монастырь, обрушив весь фасад.
– Это все твоих рук дело! – крикнул Райдан и в ярости бросился на нее.
Он промахнулся, и лезвие вонзилось в доски настила. Во все стороны побежала паутина трещин. Райдан выдернул Водоворот и снова атаковал. На сей раз хладнокровие изменило ему. Сали тянула время, выжидала, делала ложные выпады и броски, а потом улучила момент, отразила мощное нападение и обрушила на Ловца Бури кнут. Два древка соприкоснулись – сила против силы, мощь против мощи, воля Сали против воли Райдана.
Первым не выдержало сломанное колено, а затем настил кокона. Драка и попадание нескольких стрел из баллисты его добили. Доски провалились. Сначала треснула деревянная опора, затем открылась огромная дыра, и оба военных искусника рухнули в недра кокона.
Они пролетели целый ярус, пробили пол и оказались в трюме. Сали приземлилась на верхушку огромной топки, скатилась на пол и на миг потеряла сознание. Когда она очнулась, глаза щипало, в горле першило от пыли.
Морщась, Сали поднялась и заковыляла по отсеку с механизмами. Она подвернула лодыжку или, хуже того, сломала. Просто чудо, что она не получила более серьезных увечий.
Вдоль одной стены стояли шесть огромных двигателей, вдоль другой виднелись белые металлические трубы и какие-то странные устройства. В середине высилась внушительная куча мусора, из которой, как иглы дикобраза, торчали острые обломки. И на этой куче лежало изломанное тело Райдана, проткнутое тремя металлическими штырями. Левая нога у него была оторвана по колено, изо рта текла кровь.
Впрочем, глаза у него были открыты. Он попытался поднять руку, когда Сали приблизилась.
– Сальминдэ… – Райдан закашлялся. – Это был хороший бой. Ты меня не разочаровала.
– Да, хороший, – согласилась Сали.
Райдан потянулся за Водоворотом. Его знаменитое оружие торчало среди обломков, покрытое пылью и кровью.
– У меня племянник… пожалуйста… его зовут Сайдон, он ученик в секте Разъяренного Быка. Пожалуйста…
Сали не хотелось исполнять последнюю волю Райдана. Крики Хампы еще звенели у нее в ушах. Однако Сали никогда не отличалась жестокостью. Более того, даже при отсутствии чужих глаз следовало помнить о воинской чести. Этот урок она усвоила от Хампы, который был мудр не по годам. Сали взяла Водоворот, вложила в руку Райдана и помогла ему сжать пальцы.
– У Водоворота не будет иного хозяина, пока он не вернется в лоно твоей семьи.
Райдан попытался сесть, но пронизывавшие его штыри не позволили.
– Ты проводишь меня, как подобает воину?
И вновь Сали не позволила жажде мести овладеть ее мыслями. Она достала нож и нацелила ему в сердце.
– До встречи в следующей жизни, Ловец Бури. Ты был хорошим братом по набегу, прекрасным воином… и глубоко верил.
– Честь и только честь, – голос Райдана и его дыхание слабели. – Знаешь, мне жаль, что все закончилось именно так.
– А я ни о чем не жалею, – сказала Сали и вонзила нож ему в сердце.
Тело Райдана Ловца Бури вздрогнуло и обмякло, глаза уставились в синее небо сквозь дыру в потолке. Водоворот выпал из руки и скатился на пол. Сали провела пальцами по его лицу, навеки закрывая мертвому глаза, а затем подняла прославленное оружие.
– Сайдон Разъяренный Бык из Шитана, я сдержу свое слово.
Когда Сали вернулась наверх, битва уже утихла. Хаппане овладели большинством городских коконов. Шаманы убрали мостки, ведущие к коконам, которые все еще находились у них в руках, и обе стороны теперь вели переговоры, стараясь покончить миром.
Большинство хаппан собрались возле караульни. Всех заключенных выпустили. Сали увидела Мархи, стоявшую рядом с Богачом Юраки. Но Богач заметил катуанку первой. Пребывание в тюрьме его ничуть не изменило, только одежда запачкалась.
– Сальминдэ, ты цела? Ты… – Тут он увидел, что нижняя половина тела у нее в крови, и закричал: – Мархи! Сальминдэ ранена!
Сразу несколько человек откликнулись на зов, и Сали окружили хаппане. Она опустилась наземь; тут же послали за мастером ритуалов Кончитшей Абу Суриптикой. И вовремя, потому что у Сали начала кружиться голова.
– Мы победили, – сказала Мархи, стискивая ее руку. – Спасибо тебе, Сальминдэ. Ты не только победила Ловцов Бури, ты вдохновила всю Хуршу восстать и сбросить шаманское иго.
– Велики ли потери?
Хороший вождь всегда думает сначала о своих людях.
– Много героев сегодня расстались с жизнью, но Хурша сильна и едина как никогда, – Мархи лучилась гордостью, пусть даже лицо девушки блестело от пота и слез. – Я никогда раньше не видела, чтобы мои сородичи поднялись как один!
– Как обстоят дела с уцелевшими шаманами и стражниками?
– Нам предстоят переговоры с главой Масау. Шаманы хотят, чтобы им позволили покинуть Хуршу. Одна половина наших вожаков требует их казни, другая – заточения.
– Пусть уходят, – сказала Сали. – Если вы убьете или заточите шаманов, Шакра потребует возмездия. А если вы позволите им унести ноги, может быть, удастся заключить мир.
Она в этом сомневалась, но почему бы не попробовать?
Юраки кивнул.
– Мудрое решение. Я прослежу, чтоб так и было.
Он зашагал прочь – очевидно, к шаманам, чтобы сообщить им условия.
Сали сомневалась в великодушии Шакры, но решила, что шаманов следует пощадить. Во время битвы с Райданом гнев чуть не поглотил ее. Казнь шаманов была бы злым деянием, грехом, который не удалось бы искупить. Пусть себе возвращаются в Травяное Море.
– Спасибо, Хампа, – сказала она.
– Сальминдэ… – задумчивым голосом позвала Мархи.
– Что тебе, девочка?
– Вот мы победили… а что теперь?
Сали оторопела.
– В каком смысле? Вы свергли угнетателей и обрели свободу. Теперь хаппане Хурши должны защищать ее и созидать собственное будущее.
Мархи явно растерялась.
– Я думала, мы все умрем сегодня. Так бывало уже не раз: молодежь восставала, и ее подавляли, а потом о хаппан вытирали ноги, пока не вырастало новое поколение. Я не смела и подумать, что будет после победы, потому что мы никогда не побеждали. – Она помедлила. – Мы ведь правда победили?
Сали не хотела портить девочке настроение, но врать она не умела.
– Смотря что считать победой. Шакра еще скажет свое слово. Хурша для нее слишком важна, чтобы оставить ваш мятеж без ответа. Возможно, другие пограничные племена последуют вашему примеру. Вы выиграли битву, но война только начинается. Завоевать свободу трудно. Сохранить ее – еще труднее.
– И что нам делать?
– Готовиться к бою, – ответила Сали. – Свободу нужно беречь.
– Шаманы ведь не оставят нас в покое?
– Да. Победа еще не полна, и вам нельзя складывать оружие. Но не стоит заглядывать так далеко вперед. О завтрашнем дне побеспокоишься, когда он наступит. Самое важное время – то, что сейчас.
Мастер ритуалов Кончитша Абу Суриптика принес бинты и занялся ранами Сали. Пытаясь унять кровь, он издал недовольный звук, а спустя несколько минут отодвинулся и сказал:
– Полагаю, ты не умрешь. Это хорошо.
– А что плохо?
– Ты правда намерена убить Хана?
Сали пожала плечами.
– Один из нас, скорее всего, убьет другого. Я предпочту, чтоб умер он.
– Мы хотим, чтобы Воин вернулся к нашему народу и очистился от катуанской скверны. Если ты поможешь нам, мы поможем тебе.
Сали задумалась. Она была не в том состоянии, чтоб договариваться о союзе, особенно теперь, когда ей грозила опасность истечь кровью. Впрочем, союз с хаппанами казался многообещающим.