Сальминдэ встала и прижала к сердцу сжатый кулак.
– Благодарю тебя, мудрый хранитель. Твоя мудрость дарует понимание. – Она шагнула к двери и обернулась. – У него не было выбора. У моего дяди, когда он выносил тебе приговор. Шаманы требовали твою голову. Как вождь он сделал все возможное, чтобы ты сохранил ее на плечах. Изгнание спасло тебе жизнь. Если тебя это утешит, знай – он всегда считал, что с тобой поступили несправедливо.
Субетей покачал головой:
– Мне от этого не легче.
Юноша задержался на пороге, когда Сальминдэ вышла из хижины.
– А ты бы правда мог убить меня этим ножом?
Субетей закрыл глаза. Понадобилась пара мгновений, чтобы сосредоточиться; он давно не упражнялся. Но некоторые вещи не забываются. Бывший шаман, а ныне резчик вскинул руку. Нож на мгновение исчез – и тут же вернулся на место. Юноша вздрогнул и схватился за левую кисть. Кровь струйкой потекла из длинного пореза и закапала на пол.
Субетей с досадой взмахнул рукой:
– Я бы пожелал вам удачи, но, честно говоря, мне все равно. А теперь выметайся.
Глава 9. Новая служба
Цисами думала, что ее привели на аудиенцию к княгине. Но встречи не состоялось. Она сидела в задней комнате целый день, пока Старшая Жена не пришла за ней, чтобы отвести обратно в повозку с клетками. На следующий день все повторилось. Другие люди сидели, ждали, входили и уходили, но все они в конце концов отправлялись по своим делам, кроме Цисами. Она напоминала себе жареную утку, висящую в лавке мясника. Старшая Жена в очередной раз явилась за ней вечером, когда перед ними возникла высокая худая женщина в белом кожаном одеянии и с белой маской на лице.
Старшая Жена кивнула.
– Голос Двора…
– Министр, наконец вы вернулись, – звучным голосом проговорила женщина в маске. – Вас ожидали несколько недель назад.
– Княгиню интересуют только выполненные приказания.
– Ваше промедление не обошлось без последствий.
– Я ловила тень-убийцу, а не рыбку.
Они явно были хорошо знакомы – и соперничали. Голос Двора повернулась к Цисами:
– Тебя вызывают. Следуй за мной.
Две Немых зашагали следом. Старшая Жена и Голос Двора бок о бок поднялись по узкой лестнице на верхний этаж. Там, перед массивными дверями, стояла еще одна сурового вида женщина с закрытым лицом, на сей раз в красном – Госпожа хороших манер.
Она преградила Цисами дорогу.
– Поклонись.
– Сама поклонись, – отрезала Цисами.
Ответом ей был бесстрастный взгляд.
– Покажи, как ты будешь кланяться княгине.
Цисами и не знала, что кланяться можно по-разному. Она неохотно приложила правый кулак к левой ладони и слегка согнулась в поясе.
Женщина недовольно зацокала языком.
– Это не уличная школа боевых искусств. Ладони вниз, правая рука поверх левой. Никогда не сжимай кулаки в присутствии княгини. Поклонись низко, медленно, перегнувшись в поясе. Быстро взгляни на ее светлость, опусти глаза и не поднимай их. Понятно?
Цисами ничего не понимала, но все-таки кивнула и сделала как велели.
Мерзкая баба шлепнула ее веером по руке.
– Ладони вниз, а не к себе, дрянь. Ты не равна княгине.
– Я тебе покажу, кто тут кому равен, – пробормотала Цисами, но развернула кисти сообразно наставлениям Госпожи хороших манер.
– Когда войдем в покои, стой позади меня, на расстоянии вытянутой руки, опустив голову и сплетя пальцы на уровне пупка. Слева. Ты не мужчина.
Цисами снова кивнула. Ей, в общем, было все равно, где стоять.
Госпожа хороших манер дала еще несколько указаний. Держать глаза опущенными. Не смотреть в лицо. Идти мелкими шажками. С достоинством и в то же время покорно. Не обращаться к княгине с вопросами. Ни за что не поворачиваться спиной. Покинуть комнату, пятясь, опять-таки мелкими шажками. Не сопеть. Дышать медленно и глубоко.
Цисами сомневалась, что все это выполнимо, но тем не менее не стала спорить. Что могла ей сделать эта камнелицая старуха?
Госпожа хороших манер кивнула двум Немым. Цисами едва сдержала смешок. Князья шпыняли Немых, самых опасных воинов в Просвещенных государствах, как лакеев. Она подумала, что даже Молчаливая Смерть нуждается в оруженосцах.
Дверь открылась.
Старшая Жена и Голос вошли вместе, а Цисами следом за ними, как ей велели. Наемный убийца не протянет долго, если не умеет выполнять простые указания. Покои княгини выглядели так, как и следовало покоям могущественной особы. Они занимали целый ярус повозки. Цисами никогда не любила громадные помещения. Ей нравились каморки и коридоры, полные темных уголков и щелей.
Прямо напротив входа стоял огромный манекен, облаченный в княжеский наряд – желтый с красной отделкой, которая напоминала змеившиеся по подолу вены. Над платьем высился знаменитый головной убор, Десятизвездный Феникс, сверкая металлическими перьями. Кровавый Танцор располагался на отдельной стойке рядом, на расстоянии руки, если бы Цисами он понадобился в качестве ценного трофея или чтобы проложить себе путь на свободу. Пока она сама не знала, чего желать.
Главное место принадлежало роскошной кровати размером с бассейн. На нее можно было уложить всю свиту (судя по скандальным слухам, которые ходили про Сунри, именно для этого она, возможно, и предназначалась). Цисами сразу повеселела. Справа от кровати стояли письменный стол и шкафчик с напитками. По другую сторону находилась небольшая тренировочная площадка, огороженная толстыми деревянными панелями.
– Чифана, министр по Важнейшим вопросам, вернулась, ваша светлость, – объявила Голос Двора.
– Приветствую Львицу Пустыни, – Чифана, она же министр и Старшая Жена, безупречно повторила поклон Голоса. Надо же, сколько титулов. – Мацза Цисами, тень-убийца, приняла ваше приглашение, ваша светлость.
Как будто у Цисами был выбор!
Поклон Цисами выглядел далеко не так изящно, но он хотя бы соответствовал правилам. Она не сводила глаз с богатых полов красного дерева. Тот, кто захватит эту крепость, озолотится.
– Очень хорошо. А теперь уйдите. Все.
Голос помедлила.
– Это убийца. По крайней мере, оставьте Немых.
– Вон. Сейчас же.
Чифана и Голос одновременно поклонились, как партнерши в танце. Уходя, Голос шепнула:
– Тень, помни свое место. От этого зависит твоя жизнь.
Цисами оказалась наедине с Сунри… или наоборот. Она по-прежнему не понимала, каким образом удостоилась внимания княгини, не говоря уж о гневе. Тени-убийцы старались избегать большой политики, как дурной болезни. Нет, неудачное сравнение. Дурных болезней они опасались меньше.
Кровавый Танцор, лежавший на стойке, буквально просился в руки. Стоило сделать всего два шага. Все, что нужно, чтобы обрести свободу. Княгини умирают, как простые крестьянки. Разумеется, это была крайняя мера. Убить княгиню – значит круто изменить свою жизнь; обратной дороги не будет.
Цисами рискнула поднять глаза и получила редкую возможность полюбоваться княгиней Каобу вблизи. Легенды о Сунри не врали: высокая, стройная, необыкновенно красивая. Тонкие черты и пронизывающие глаза цвета морской пены. Темные волосы ниспадали с безупречной головы на безупречное плечо, прикрывая безупречную грудь. Купальный халат, хотя и простой, подчеркивал фигуру самым выигрышным образом: он туго облегал тело, а выше раскрывался, подобно тюльпану, обнажая острые плечи.
Этого следовало ожидать. Красота Сунри служила темой песен, опер и непристойных баек. Княгиню рисовали, ваяли и вышивали на гобеленах. На серебряных лянях Просвещенных государств красовался ее профиль (эта сторона называлась «лучшей половиной»). Эту честь оказал Сунри князь Янсо из Гияня в те времена, когда был простым казначеем, пересчитывающим монеты.
Но, по правде говоря, все описания Сунри устарели лет на десять. Хорошенько присмотревшись, можно было понять, что роскошных комплиментов она уже не достойна – и что тем не менее в молодости она их заслуживала, все до одного. Безупречно расчесанные волосы цвета воронова крыла испещряли седые нити. Вокруг глаз виднелись тонкие, но хорошо заметные морщинки. Знаменитые высокие скулы слегка просели, так что лицо казалось костлявым, а кожа, не покрытая белилами и пудрой, выказывала обычные признаки возраста. Цисами никогда не приходило в голову, что княгиня Сунри может состариться – такой блистательной и ужасной славой обладала эта женщина. Несмотря на небольшие изъяны, Сунри по-прежнему выглядела великолепно. Высокая, красивая, источающая уверенность. Она оставалась святой покровительницей маленьких жестоких девочек. Ни один человек в Просвещенных государствах не вызывал столько благоговения и ненависти одновременно.
Княгиня взглянула на Цисами.
– Ты меньше, чем я думала.
– А вы старше, чем я думала, – выпалила Цисами и прикусила язык. Это была ошибка.
– «Вы старше, чем я думала, ваша светлость», – поправила княгиня, но, казалось, ответ Цисами ее не оскорбил. – Людям гораздо проще повиноваться репутации, чем старухе…
Она указала на столик, на котором стоял чайник.
– Это редкий сорт, «Алое одеяние». Выпей со мной чаю. Сядь.
Возможно, все ошибались насчет легендарно жестокой княгини Сунри из Каобу. Цисами повиновалась. Госпожа хороших манер гордилась бы ей, увидев, как она кланяется и семенит по комнате. От хладнокровия Сунри Цисами стало не по себе. Просто удивительно, как спокойно та держалась в присутствии тени-убийцы. Ни слуг, ни охраны, ни Немых. Будь княгиня намеченной жертвой, Цисами протянула бы руку и сломала ей шею.
Сунри удивила ее еще раз, лично налив обеим чай. Затем княгиня жестом велела Цисами сесть.
– Мое лицо здесь, наверху. Не смотри в пол в моем присутствии.
Цисами хорошо помнила наставления Госпожи хороших манер. Она подняла голову и уставилась в воздух поверх плеча княгини.
– Да, ваша светлость.
Сунри вздохнула.
– Посмотри на меня, тень-убийца. Обещаю не выкалывать тебе глаза.
Это не особенно успокоило Цисами, но все-таки она повиновалась.