– Вы принимаете ванну чаще раза в день?
Сонайя не ответила.
– Она сказала, что мы едем отдыхать, – продолжала она. – Это оказалось неожиданно… – в голосе Сонайи зазвучала обида. – Я думала, мы поедем в Возан или в горы Кунь. И вот я здесь… Сама не знаю где, – девушка огляделась. – По крайней мере, стиль интересный, хоть и мрачноватый.
– Здесь был людоедский храм, – ответил Цзянь с преувеличенной небрежностью.
Ему очень хотелось смутить Сонайю, но старался он напрасно.
Когда Цзянь собрал скудные пожитки, свои и Цофи, Сонайя сказала, что поможет отнести их в амбар. Это-де самое малое, чем она ему обязана.
– Я никогда раньше не слышал про стиль Погруженного Кулака, – сказал Цзянь, пытаясь удержать тюфяки. Когда Сонайя предложила помочь, оказалось, что она имела в виду только подушки. – Хотел бы я глянуть, что это такое. Может быть, поупражняемся вместе? Не думай, что я бросаю вызов, – спешно добавил он. – Мастер Тайши всегда говорит, что мне нужно испробовать побольше разновидностей военного искусства.
– Ты это уже видел, – ответила Сонайя. – Когда моя наставница велела приготовить чай.
Цзянь замер.
– Какое же это боевое искусство?
– Ци проявляется по-разному, – сказала Сонайя, ткнув его в грудь. – Можно направить силы на тело противника…
Она придвинулась ближе и шепнула:
– А можно – на кое-что помягче.
– Не понимаю, – сказал Цзянь.
Слова Сонайи звучали еле слышно:
– Никакой лужи тут нет.
Цзянь своими глазами видел лужу, когда они шли через двор, и все равно в нее наступил. Он выругался, ухнув по щиколотку в грязь.
– Что это было?
Сонайя лукаво взглянула на него.
– Я охотно приму твой вызов, Пять.
Глава 13. Старые друзья, новые враги
Сонь и Фаузан прибыли тем же вечером вместе с Гачи, наследником Фаузана, который плелся за ними, перебросив через каждое плечо по большому мешку. Также с ними явилась незнакомая молодая девушка, которая шагала в хвосте процессии. Очевидно, храму людоедского культа предстояло пережить очередное превращение, на сей раз в приют для дряхлых военных искусников.
– Вы, гнилые дыни, мы вас заждались, – сказала Тайши, взяла длинными палочками две неглубоких чашки с цзуйжо и метнула их через всю комнату. Бог Игроков ловко подхватил свою чашечку, закрутил ее на кончике одного пальца, потом другого, затем поймал ладонью и сделал глоток. Вот позер.
Соня чашка стукнула в грудь, и цзуйжо намочил грязную рубаху.
– Прошу прощения за опоздание, – сказал Фаузан и помахал сидевшей напротив Бхазани. – Приветствую.
– Как твое плечо? – спросила та.
– Болит только во время дождя, – ответил Фаузан, шевеля плечом. – Как поживает Пушок?
– Он умер десять лет назад, дубина. Собаки не живут так долго.
Они обменялись долгим красноречивым взглядом. Очевидно, у этих двоих было непростое общее прошлое.
Тайши решила облегчить душу, прежде чем приступить к делу.
– Я дала вам очень четкий список имен: Донь, Мейзан, Хамраки, Лунь, Сюань – тот, уродливый, – Пабин, сестры Мапо и кто угодно из семьи Сарань.
Сонь немедленно отозвался:
– Умер, умер, накачивается опиумом до полной потери рассудка, решительно отказался, потому что ненавидит тебя и готов убить. Остальные либо счастливо живут на покое, либо не желают связываться с тобой и Цзянем, особенно с тобой.
– Вы двое сейчас не самая безопасная компания, – подхватил Фаузан. – Но, полагаю, все к лучшему. Бхазани превосходит всех, кого ты перечислила.
Он был прав, но поступиться принципами Тайши не могла.
– Бхазани и на сто шагов не приблизится к моему ученику.
Та пожала плечами, повернувшись к Казе.
– Видишь, я же тебе говорила.
– Тайши, будь благоразумна, – сказал Каза и удостоился сурового взгляда.
– Она может остаться здесь на несколько дней, но я хочу, чтобы к концу цикла она уползла обратно в свою нору, – проговорила Тайши и подала знак своим подопечным.
Цзянь принес стулья и расчистил место за столом для новоприбывших, а Цофи расставила тарелки. Затем они вышли вместе с другими учениками и закрыли за собой дверь. Впрочем, это большой роли не играло, все равно деревянная рама была обтянута простой бумагой.
– Прежде чем мы начнем… – сказал Каза и наполнил чашку до краев. – Редкая честь пить вино в обществе столь высокочтимых мастеров. Пусть у нас еще будут мечты, а не только воспоминания.
– С такой компанией… вряд ли, – усмехнувшись, ответил Сонь.
Фаузан поднял чашку обеими руками.
– Пусть ваши династии не прервутся во веки веков.
Тайши на правах хозяйки осушила чашку первой.
– Пью за всех.
– За всех, – эхом отозвались остальные.
Каза был прав. В этой комнате присутствовали те, кто достиг вершин мастерства. Объединившись, они могли истребить целый городской гарнизон. Тем не менее лучшие годы для них давно миновали. Сонь почти не видел в потемках. Фаузану даже в пору расцвета недоставало выдержки. Больше, чем бросать кости, он любил только жареное свиное брюшко. А Каза… Каза просто состарился. Бхазани не считалась.
– Почему вы задержались? – поинтересовалась Тайши.
– Застряли в Мейпе, – сказал Сонь. – Там снова напали на караван, в том числе разграбили почтовую повозку.
– Опять? – Каза покачал головой. – Скверно.
Остальные с ним согласились. Разбойники-дилетанты привлекали нежелательное внимание, совершенно не нужное лунному двору. Порядочные грабители следовали правилам и не привлекали внимания властей; все заинтересованные лица оказывались в выигрыше. Никто не отправлялся за решетку и не умирал. Кто нужно – получал плату.
Каза осушил чашку и вытер подбородок рукой. Затем он жестом попросил тишины.
– Власти об этом не забудут. Скоро в Облачных Столпах будут кишеть лауканские Белые Тигры и шуланьские Мясорубы.
Сонь покачал головой:
– Княжеские солдаты – что жуки в рисе. Если заведутся, выгнать их почти невозможно.
Бхазани фыркнула:
– Ты преувеличиваешь. Это кучка тупых, отчаявшихся беглых крестьян, которые не знают правил. Они, вероятно, сейчас сидят в лесу, пьют собственную мочу и грызут кору. Достаточно местного представителя лунного двора, чтобы вразумить этот сброд. Они быстро усвоят правила. Если нет – скрутить их и продать вербовщикам. От пополнения никто не откажется. Тот, кто настолько туп, чтобы грабить княжеские повозки, сгодится и в качестве мишени для стрел.
Тайши повысила голос.
– У нас есть дела поважнее. Я пригласила вас сюда, чтобы вы помогли мне завершить обучение Предреченного героя Тяньди. Если бы моей задачей было только сделать из него величайшего в мире военного искусника, я бы не беспокоилась. Но ему нужно большее. Он должен стать хорошим вождем, дипломатом, военачальником и политиком. Цзянь должен вдохновлять и командовать.
– Ему необходимо умение смотреть на вещи с разных сторон, – подытожила Бхазани.
Тайши неохотно кивнула.
– Есть вещи, которые я Цзяню дать не могу.
– Что ему нужно, так это разок-другой разбить себе лоб, – сказал Сонь. – Малыш должен окрепнуть. Ему нужен опыт.
– Вэнь Цзянь – хороший юноша, – произнес Каза. – Наша ответственность как братства мастеров – вести его по нужному пути.
Бхазани проворчала:
– Не только братства.
– Товарищества! – огрызнулась Тайши. – Сначала я думала, что буду отправлять Цзяня к вам поочередно, но теперь, с этими объявлениями о розыске и нападениями на почтовые фургоны, быть может, лучше все делать здесь.
– Это разумно, – мастер Немеркнущего Яркого Света взял кувшин и налил себе еще цзуйжо. – В игорный дом в Бантуне вчера вечером явился княжеский посол. Белые флаги с изображением серого клыка.
Тайши нахмурилась.
– Лауканский сыч, судейский чиновник. Он собирается занять поселок.
– Подожди, вот Саан узнает, что Дунши передвинулся на его западный фланг, – усмехнулась Бхазани. – Тогда у красавчика случится припадок.
Фаузан покачал головой.
– Саан даже не заметит. Он слишком занят – он получает трепку от Сунри. Четыре битвы – четыре поражения?
Сонь буркнул:
– Или больше. Мы бы знали, если бы на почтовые повозки не нападали бандиты.
Бхазани жестом попросила Фаузана ей подлить. Тот повиновался.
– Я слышала, что Третья Золотая Свита кое-как отступила обратно, через Большую Голову. Это своего рода победа.
Тайши покачала головой.
– Бедняга Саан наверняка в ярости. Он ненавидит проигрывать, особенно собственной мачехе.
Князь Шуланьский некоторое время обучался у Тайши. У него были скромные задатки военного искусника и смазливая мордашка, однако умом Саан не блистал.
– Интересно, сильно ли его лупят, – сказала Бхазани.
– Мне совсем неинтересно, – с усмешкой ответил Каза и подался вперед. – Я видел, как Сунри прибыла к Яшмовому двору императора. С самого начала было ясно, что эта наложница очень честолюбива и у нее свои замыслы. Некоторые предполагали, что она поднимется аж до ранга четвертой или даже третьей Жены. Она стала первой наложницей через год. Четвертой Женой через три. А теперь она – военачальница, – Каза пожал плечами. – Одна из пяти претендентов на трон.
Остаток вечера мастера договаривались и строили планы. Тайши недвусмысленно дала понять, что она главная. Окончательное решение остается за ней. Цзянь – ее ученик, и она за него отвечает. Тайши не хотела сбивать юношу с толку. Именно ее голос должен был громче всего звучать в голове Цзяня в бою.
К концу переговоров все совсем осоловели (особенно Сонь, который опустошил пять бутылей). Каза, который обычно ложился спать сразу после ужина, первым собрался на отдых. Он с трудом поднялся и зевнул.
– Я иду отдыхать. В роще остался гамак?
– В доме есть постели, Каза, – сказала Тайши. – Сопляков я выгоню вон.
Бхазани покачала головой.
– Там уже расположилась я. Извините.
– А как насчет того, чтобы уступить место старшему? – спросила Тайши.