Шепот защекотал ей ухо.
– Не двигайся, Утка. У тебя на ноге ядовитый паук.
Тайши застыла. К слову о давних временах – от сильнейшего мысленного нажима Бхазани разум у нее заволокло воспоминаниями. Издевательское прозвище заставило Тайши погрузиться в полузабытые события прошлого. Уже более полувека никто не смел назвать ее Уткой, как в те времена, когда Тайши и ее самооценка были еще малы и хрупки.
Бхазани забирала глубоко. Мастер Погруженного Кулака всегда утверждала, что знает своих противников лучше, чем они сами. У всех, по ее словам, есть свои приметы, от походки и ритма дыхания до едва заметных движений пальцев во время разговора. Обрывки сведений служили подсказками, которые опытный мастер Погруженного Кулака использовал против врага. И еще действеннее это выходило оттого, что Бхазани и Тайши много знали друг о друге. Бхазани, располагавшая массой полезных сведений, могла сломить Тайши при помощи точных ударов, – звуков, запахов, прикосновений – приковывавших ее память к прошлому.
На мгновение Тайши перенеслась в те годы, когда она была щуплой, страшно не уверенной в себе девочкой в сером ученическом одеянии, приехавшей в летнюю тренировочную школу в Алланто. Ребята, изучавшие боевые искусства, собрались со всех краев Чжун. Те, кто уже входил в какую-нибудь семью, приехали поупражняться и посостязаться, чтобы отточить свои навыки, познакомившись с чужим опытом. Другие, не принадлежавшие к династиям, явились в надежде побиться с мастером.
Тайши помнила свой ужас во время первой поездки в Сверкающий город. Она вошла в ворота школы и оглянулась на мать. Юньши со слезами на глазах махала своему единственному ребенку, а потом Муннам обнял жену за плечи и повел прочь. Маленькая Тайши попыталась броситься за ними, но столкнулась с другой девочкой, черноволосой и белокожей.
Тайши протянула ей руку, помогая встать.
– Прости.
Бхазани не отказалась от помощи.
– Поосторожнее.
На много лет они стали неразлучными подругами и сражались бок о бок во многих кампаниях. До предательства Бхазани.
Мир моргнул, и прошлое начало колебаться. Небо было слишком синим, здания слишком высокими. Улицы в Алланто никогда не блистали такой чистотой. Облака над головой, казалось, скользили по небу, как змеи, а спрятавшийся за ними Король словно пульсировал. Тайши посмотрела вбок и увидела, как дерево вырвало собственные корни и зашагало прочь, сотрясая землю с каждым шагом.
Тогда Тайши поняла, что у Бхазани видения.
У мастеров Погруженного Кулака, как и у Шепчущих ветров, тоже было свое последнее испытание – ритуал, во время которого следовало выпить светящийся синий чай, приготовленный из редкого гриба, растущего в Кислых Болотах на западной границе Просвещенных государств. Погруженные Кулаки полагали, что подобного рода средства раскрывают и расширяют сознание. Большинство мастеров этой школы обычно пили грибной чай лишь время от времени, но Бхазани употребляла его регулярно. Возможно, он в самом деле расширял ей сознание, но заодно снабжал видениями, которые прорывались всякий раз, когда она направляла свою волю на другого.
Тут Тайши за руку укусил паук, вырвав ее из состояния сна. Она выругалась, почувствовав, как боль и яд распространяются по телу, и вернулась в настоящее как раз вовремя, чтобы увернуться от палочки, которая вполне могла вонзиться в плоть. Тайши с рыком бросилась вниз, держа перед собой Танец Ласточки. Бхазани раскрыла Сестер – свои стальные веера, носившие названия Правда Сна и Правда Лжи.
Сестры столкнулись с Танцем Ласточки, когда Тайши атаковала. Стычка могла закончиться быстро, если бы призывы Бхазани не лезли ей в уши, пытаясь внушить неверное движение или склонить к ошибочному решению. Разум Тайши был отлично укреплен, но и Бхазани обладала огромными умениями. Тайши постепенно наступала, отмахиваясь от мысленных атак, и наносила Бхазани удар за ударом. Поединок завершился быстро. Кончик Танца Ласточки рассек кожу между большим и указательным пальцем на правой руке Бхазани. Та вздрогнула и выронила Правду Лжи. Тайши закрепила победу, вышибив второй веер, а затем подставила Бхазани ногу, заставив ее упасть на колено, и приставила меч к основанию шеи.
Тайши сама удивилась тому, что запыхалась.
– Ну, все.
Бхазани небрежно подняла руки.
– Значит, ничья.
– Ну ты и нахалка, – фыркнула Тайши, помогая ей встать.
Бхазани поднялась, отряхивая красивое зеленое шелковое платье.
– Твоя воля по-прежнему сильна, как скала, и ты по-прежнему лучше всех, хоть и утратила былую хватку.
– Я не…
Бхазани отмахнулась.
– Не стыдно это признать. Мы все ее утратили. Молодая и проворная Тайши сбила бы меня с ног с расстояния в сто шагов, прежде чем я успела бы пробраться ей в голову…
Женщины зашагали рядом по поросшей мхом дорожке.
– Никогда нельзя было победить великую Линь Тайши оружием. Это чистое самоубийство. Нет. Сила Тайши – в ее опорах. Семья, ученики, друзья… – Бхазани наклонилась ближе. – Если сокрушить опоры, пошатнется и она.
Тайши гневно уставилась на нее.
– Я тебя поняла. Но теперь-то это при чем?
– Ни при чем, потому что ты сошла со сцены. Наверное, это немного досадно.
– Вовсе нет, – буркнула Тайши.
Она покривила душой, но не собиралась изливать свою боль Бхазани. Тайши взяла сложенный плащ с ближайшего валуна и сунула Танец Ласточки в ножны. Женщины миновали бамбуковую рощу и вдоль скалы направились к храму. Тайши могла просто доехать до дома на попутном ветерке, но было бы грубо бросить гостью, пускай она и не искала общества Бхазани. Насколько Тайши знала, мастера Погруженного Кулака не имели особых способов путешествовать, разве что заставляли кого-то себя нести.
– Послушай, – сказала Бхазани на четверти пути вверх по тропе, огибавшей скалу. – Только пойми меня правильно. Что с тобой такое?
Тайши уж точно поняла ее неправильно.
– Хочешь еще подраться и выяснить?
– Я бы сказала: «Когда ты наконец повзрослеешь?» – но, кажется, уже поздно, – Бхазани погрозила ей пальцем. – Помнишь, как мы встретились в последний раз?
– Нет. – А потом Тайши вспомнила. – Лет пятнадцать назад?
– Скорее, двадцать. Мы обе охотились за одной наградой.
Тайши всё вспомнила и скривилась.
– Скользкий тип из Шелкопрядов продал нам одни и те же сведения. Всегда лучше покупать то, что точно не уйдет к другим.
– Крохоборство никогда не оправдывает себя, – согласилась Бхазани. – И все-таки мы сильно удивились, когда вместе оказались на корабле. И тут ты налетела на меня и чуть не оторвала мне голову. Ты больше хотела добраться до меня, чем получить награду за печально известного работорговца.
– Я помню… – глаза Тайши потемнели. – Это случилось через полгода после того, как ты нанесла друзьям удар в спину. Ты правда думала, что мы обнимемся и обо всем забудем?
– Из всех вкусов в мире Тайши предпочитает соленый, – отрезала мастер Погруженного Кулака. – Я принесла тебе корзину бао, а ты меня чуть не убила. Как грубо.
– Бао с начинкой из красных бобов! Ты же знаешь, как я их ненавижу.
– Но у меня были добрые намерения! Ну и потом, в пекарне все равно больше ничего не осталось, – признала Бхазани.
Тайши фыркнула.
– Ну конечно.
Бхазани ответила тем же.
– Я не сомневалась, что ты злишься, но не ожидала, что ты попытаешься снести мне голову.
Тайши невольно почувствовала, что Бхазани пытается пробраться в ее мысли. У этой женщины был природный дар.
– Мы сражались рядом, как сестры, раз десять, не меньше, а потом… потом… Что, просто разойтись было мало? Две связки золотых ляней за предательство?
Бхазани сжала зубы. На ее безупречных щеках пролегли морщины.
– Я знаю, что сделала. У меня были свои причины, но ты полностью права. Я удивилась, что ты не бросила мне вызов в ту самую минуту, когда я приблизилась к твоему дому. Тайши не из тех, кто пускает старого врага в свое жилище.
Тайши скрестила руки на груди.
– Сначала ты обвинила меня в злопамятности, а теперь говоришь, что я размякла. Где правда?
– Ни тут, ни там, – ответила Бхазани. – Ты по-прежнему непоколебима, как эта скала, и вряд ли научилась прощать, поэтому… – Она устремила на Тайши внимательный пронизывающий взгляд. – Тайши, что-то случилось, что-то очень серьезное. Поэтому у тебя изменились виды на будущее.
С губ Бхазани сорвался легкий сочувственный вздох.
– Ты тяжело больна.
Будь проклята эта женщина, умеющая читать мысли.
Тайши отвела взгляд.
– Возможно, я не доживу до исполнения пророчества. Цзяню понадобится помощь.
– Сколько тебе осталось?
Тайши пожала плечами.
– Год? Десять лет? Какая разница?
– Между одним годом и десятью – большая разница.
– Больше мы говорить об этом не будем, – отрезала Тайши и ускорила шаг.
В любом случае они уже почти дошли до храма. Тайши миновала шаткую деревянную платформу на краю отвесного утеса, отметив по пути, как потрескавшиеся доски постукивают друг о друга на ветру. Она вспомнила, как выстроила эту платформу, когда впервые объявила храм Дийю своим домом. Теперь дерево было старо, как сама Тайши, оно гнило и разваливалось.
Ее подопечные трудились на дынном поле. Цофи собирала недозрелые дыни, а Цзянь держал в руках шест, на концах которого висели большие кувшины с водой. На нем была надета куртка, нагруженная песком. Сегодня ему велели упражнять ноги. Увидев двух мастеров, юноша поклонился.
Бхазани улыбнулась и шевельнула пальцем. Цзянь заухмылялся и помахал в ответ. Шест скатился с его плеч, кувшины перевернулись, вода разлилась.
Мастер Погруженного Кулака обратилась к Тайши, не размыкая губ:
– Ты пренебрегаешь его умственной стойкостью. Его разум – что мягкая глина. Я проникну в него без всяких усилий и раздавлю, как спелую дыню, если захочу. Сила – ничто без крепкой воли. Помимо могучих мышц, Предреченный герой Тяньди должен иметь могучий разум, иначе Хан пожрет его изнутри.