– Он многое пережил…
Цзянь теперь гораздо больше сочувствовал Соню. Его пугало сходство их судеб. Юноша отчаянно надеялся, что сам не станет таким, хотя шансов в любом случае было немного. Цзянь скорее погиб бы от руки Вечного Хана. Ну или до него добрались бы князья, наемные убийцы, охотники за наградами, священнослужители Тяньди, алчные головорезы, какой-нибудь военный искусник, желающий составить себе имя…
– Куда ты? – спросил Кайю.
– В купальню, – ответила Сонайя, не оборачиваясь.
– А где мы встретимся? – крикнул Цзянь.
Та коротко бросила: «В чайном доме» – и скрылась в толпе.
Вот и вся помощь.
– Похоже, мы правда предоставлены сами себе, – буркнул Кайю.
Юноши привязали повозку и двинулись по Хребту – так называлась главная улица Бантуня. Цзянь шагал неторопливо и смотрел по сторонам. Он не был в Бантуне всего два месяца, но с тех пор многое изменилось.
Суровая погода третьего цикла привела в город самых разных людей, искавших убежища. Повсюду мелькали незнакомые лица, а по улице нескончаемой вереницей катились повозки. Лошади и гигантские вараны тянули фургоны и экипажи; попадались и тележки рикш. Перед игорным домом Чжаня, носившим название «Необыкновенно большая удача», стояла очередь на полквартала. Еще более длинная очередь, уходившая в противоположную сторону, начиналась у дверей дома развлечений. Стражников в форме было много, однако особого рвения они не проявляли. Проходя мимо, Цзянь подавил желание уставиться в землю. Сонь сказал: «Веди себя естественно».
Юноши принялись делать покупки – они зашли в несколько лавок и оставили заказы на следующий день. Сначала, как всегда, к мяснику, за двумя связками хрустящих, дважды обжаренных на вертеле в собственном жире уток. Затем они купили чан закваски, кирку, мешок медных гвоздей, бочонок черного дегтя и кожаный нагрудник. Свой Цзянь порвал на тренировке. Потом они заглянули в три винные лавки и оставили заказ общим счетом на шесть бочонков вина и три бутыли цзуйжо. На рынке юноши, разделившись, приобрели пять мешков лука, три мешка риса, ящик дынь и три рулона льняной ткани. Цзянь также заказал у резчика ось, а горшечнику оставил в починку несколько треснутых посудин. Цофи немилосердно обращалась с кухонной утварью.
Кайю, что неудивительно, устремился прямо к загону со львами, как только его увидел.
– Я пойду немножко посмотрю. Встретимся за ужином, ладно?
Цзянь помахал ему и двинулся дальше по улице, с удовольствием разглядывая витрины и наслаждаясь временной свободой. Пока они с Тайши не поселились в храме, он сам не сознавал, насколько соскучился по людям. Теперь он наслаждался тем и другим – и присутствием людей вокруг, и в то же время полным одиночеством.
Покончив с заказами, Цзянь направился к чайному дому, когда вдруг заметил Лао, монаха Тяньди, который подметал улицу перед новым храмом. Очевидно, святилище открылось. Даже несмотря на монашеские одеяния, на которые сверху был наброшен грубый плащ, молодой человек уже не казался чужаком в городе.
Монах, видимо, почувствовал, что на него смотрят. Он поднял голову и поймал взгляд Цзяня. Тот быстро пригнулся и перешел на другую сторону улицы. Монах нравился ему; в других обстоятельствах они могли бы подружиться. Но никакая дружба не стоила риска разоблачения. И Цзянь все еще сердился из-за того, что его назвали злодеем Тяньди. Тайши вдобавок пригрозила свесить ученика с утеса за ногу, если он снова сунется в храм. Цзянь верил в ее угрозы. Наставница была не из тех, кто бросает слова на ветер. Глядя в землю, юноша заспешил дальше, к чайному дому.
Найфунь снимала с полки одну из банок с чаем, разговаривая с покупательницей, когда он вошел. Хозяйка чайного дома извинилась, прервала беседу и приблизилась к Цзяню.
– Гиро, ты что тут делаешь? – И шепотом добавила: – Я думала, тебе запрещено покидать храм.
– Меня привело сюда неотложное дело, чайный мастер.
В конце концов, можно было и так сказать. Цзянь подумал, что лучше не упоминать Соня.
Найфунь посмотрела на покупательницу:
– Что-нибудь еще, госпожа Цуку?
Женщины бегло обменялись любезностями, и покупательница вышла. Найфунь вновь повернулась к Цзяню.
– Случилось что-то важное, Цзянь?
«У Соня закончилась выпивка».
Цзянь покачал головой.
– Ничего подобного, мы просто приехали за покупками.
Он обвел взглядом пустой магазин.
– Тетушка Найфунь, прошу прощения за вторжение, но все гостиницы полны. Нет ли у вас случайно свободной конюшни или кладовки, где мы могли бы переночевать?
– Я уж найду вам местечко получше. Считай это профессиональной любезностью… – Найфунь помедлила. – «Мы» – это кто, дитя мое?
– Я, Кайю и Сонайя.
Морщинистое лицо Найфунь сморщилось еще сильнее, губы раздвинулись в улыбке.
– А мне донесли, что вы приехали с этим негодяем Соа Сонем. Очевидно, грехи мастера не всегда передаются подопечным. Очень хорошо. В комнате учениц есть свободная кровать, вам троим хватит.
– Спасибо, чайный мастер.
– Не благодари, плату я возьму с Тайши.
Цзянь поморщился. Он надеялся, что Тайши не узнает о его самовольной отлучке. Но делать было нечего. Он поклонился и поблагодарил чайного мастера за доброту. В дверях, словно по волшебству, появилась молоденькая ученица.
– Сюда, пожалуйста, – сказала она.
– Я уверен, что мы раньше не виделись, – заявил Цзянь.
Девушка раздраженно вздохнула.
– Не далее как на прошлой неделе ты предложил мне помощь, чтобы слезть со льва.
Цзянь оторопел. Эта девушка, не старше четырнадцати лет, была ниже его на целую голову, а та, что приезжала в храм Дийю, не уступала ему ростом. Это не могла быть одна и та же ученица! Цзянь повернулся к Найфунь.
– Чайный мастер, я незнаком с одной из ваших учениц. С той, у которой серебристые волосы.
– Внимательность – важный навык, Предреченный герой Тяньди, – чайный мастер говорила очень серьезно, но глаза у нее весело блестели. Ученица откровенно ухмылялась. Все как будто поняли шутку… кроме него.
– Но…
Цзянь смутился. Он подошел к девушке и потребовал:
– Скажи, как тебя зовут, чтобы в следующий раз я не ошибся.
– Почему меня должна волновать твоя дырявая память? – спросила ученица, скрестив руки на груди. – Если хочешь знать, меня зовут Суми.
Комната учениц в дальней части дома представляла собой длинное помещение, разделенное перегородками, которые не доходили до потолка. Возможно, Цзяню и померещилось, однако он впервые заметил, что потолок чересчур низок для такого высокого здания. Одна кровать пустовала, и лучше было устроиться на ней, чем искать место для ночлега на улице, потому что городские ворота уже заперли. Цзянь оставил на кровати свои скудные пожитки и вышел через черный ход, который показала ему Суми.
На пороге он остановился.
– А как же я вернусь, если чайный дом закроется?
– Чайный дом уже закрыт, герой, – ответила девушка. – Подойдешь к этой двери и постучишь – два раза, один раз, потом три. Кто-нибудь тебя впустит.
И она закрыла дверь у него перед носом.
Цзянь почесал в затылке, огляделся и зашагал по узкому проулку, разделявшему дома. Король уже сел, и улицы пустели. Оставались лишь любители ночных приключений, провожавшие юношу недоверчивыми взглядами.
Сначала Цзянь зашел в загоны, но животных уже заперли на ночь. Несколько подручных расхаживали с метлами. Кайю куда-то делся. Цзянь подождал несколько минут, а потом пустой желудок сердито заурчал. Цзянь решил найти лапшичную – и вспомнил, что долговая табличка Тайши по-прежнему у Соня. Недовольно ворча, он отправился к игорному дому «Необыкновенно большая удача».
Заведение Чжаня было еще одним местом, куда Тайши запретила Цзаню даже соваться. Честно говоря, ему никогда и не хотелось в это темное, вонючее, полное дыма место, где толпился всякий сброд, в основном немытый. Подозрительные взгляды преследовали Цзяня, напоминая ему, что он преступник, за которого обещана награда, а вокруг – те самые люди, которые от нее не откажутся. Обходя игральные столы в поисках мастера Соа, Цзянь не отрывал глаз от пола. Он нашел мастера Немеркнущего Яркого Света на третьем этаже, за большим круглым столом, который отводился для крупных игроков. Сонь сидел, подперев голову кулаком, и вид у него был донельзя мрачный. Перед ним лежала кучка разноцветных деревянных фишек.
Цзянь посмотрел через плечо Соня. Тот играл в замысловатую игру под названием «Вторжение».
– Мастер, – шепнул Цзянь, – простите, что беспокою вас, но мне нужна долговая табличка.
Сонь не сводил глаз с игры.
– Приходи попозже. Я еще не закончил.
В комнате стоял такой гвалт, что голос приходилось повышать до крика. Цзянь попытался донести свои слова до Соня при помощи ци.
– Мне она нужна, чтобы заплатить вперед за заказы. А еще я хочу есть.
Сонь обреченно взглянул на него и полез в карман. Впрочем, вместо таблички он извлек несколько монет.
– Табличка мне еще понадобится. На, держи.
На ладони у Цзяня лежали три медных ляня. Этого бы даже на еду не хватило бы. Он подумал: не стоило давать Соню кредитную табличку Тайши. И что теперь делать? Забрать ее без скандала не удалось бы.
– Мастер, – сказал Цзянь жалобно. – Пожалуйста. Этого мало.
– Еще несколько кругов, парень, – произнес Сонь, указывая на кучку фиолетовых фишек. – Я вот-вот сорву тройной куш. Меня ждет удача, я это чую.
Судя по лежавшей перед ним маленькой кучке фишек, Соню не везло.
– Мастер…
– Отстань! – рявкнул тот.
Он проиграл, и его кучка, и без того скромная, уменьшилась вдвое. Сонь помрачнел. У Цзяня зашевелились дурные предчувствия, когда Сонь достал табличку Тайши, чтобы пополнить запас.
– Мастер… – начал он снова.
– Это все ты виноват! Мне везло, пока ты не пришел! – Сонь хватил кулаком по столу, опрокинув несколько стопок монет. – Я тебе что сказал? Отвали, пока не получил!
Цзянь ошеломленно попятился, чуть не споткнувшись о стул. Морщины на лице Соня стали глубже, складки вокруг глаз выразительнее. Взгляд мастера сделался пронизывающим и полным ненависти, губы искривились, нос покраснел и вздернулся, точно у разгневанного кота.