– Я потерял Цзяня. Это и моя вина тоже.
Тайши взяла его за подбородок и заставила поднять голову.
– Послушай, Хван Кайю. Ты никого не подвел. Иногда происходит то, над чем человек не властен. Тебя никто не винит. Главное – что ты будешь делать дальше.
Кайю взглянул на нее с таким видом, как будто собирался разрыдаться. Но, хоть глаза у него и наполнились слезами, он вытер их рукавом и кивнул.
– Спасибо, Тайши, – произнес Сонь. – Ты очень великодушна.
– Тебя это не касается, тупой суслик! Ты-то целиком и полностью виноват! – И Тайши повернулась к Найфунь. – Что намерен предпринять чайный дом?
Найфунь покачала головой.
– Мои лазутчики обыскивают город и гавань и будут исправно приносить известия, однако в драку мы не полезем.
Тайши явно удивилась.
– Разве не этим славится Черная Ночь Син?
– Я пообещала покончить с убийствами, когда в позапрошлый раз удалилась от дел, – Найфунь испустила долгий вздох. – Мне неохота с ними возиться. Чересчур много правил, опасностей и затаенной злобы. Я стала стара, ленива и богата. Не хочу ни лишней мороки, ни грязных денег. Кроме того, наемные убийства – это скучно. Занятие для ремесленников… – она приложила ладонь к груди. – Мой чайный дом развивается. Нужен настоящий искусник, чтобы пройти незамеченным и не оставить следа, быть повсюду и нигде. Мы гордимся тем, что обучаем шпионов, которые движутся, словно прохладный ветерок, щекочущий ухо. Мои люди видят и слышат всё. Мы действуем тонко и изящно.
Тайши это не интересовало.
– Как называется лотосовый корабль?
– Одномачтовое судно «Белый корабль шесть два».
Военные секты Тяньди и впрямь привлекали людей с полным отсутствием воображения.
Фаузан нахмурился.
– Я не знал, что у адептов Тяньди есть свой флот.
– У какого причала стоит корабль? – спросила Цофи. – У вас есть карта гавани?
– Моей лазутчице сообщили, что корабль сейчас грузится и собирается отчалить утром. Капитан нанял нескольких местных парней на погрузку.
Фаузан нахмурился.
– В такое время? Это дорого.
– Портовые правила не разрешают отплывать до рассвета, – добавила Найфунь.
– Надо быть дураком, чтобы плыть по Юканю ночью, – подтвердил Сонь и поднял бровь. – Если только тебя не гонит очень срочное дело.
– Нам нужен план, – сказал Фаузан.
Тайши ткнула в сторону реки.
– Цзянь совсем рядом! Я пойду за ним.
– А если похитители, увидев тебя, пригрозят убить его?
Тайши огрызнулась:
– Он Предреченный герой Тяньди! Либо мальчишка уже мертв, либо его изо всех сил постараются довезти живым. Будем надеяться, что дело обстоит именно так. Если корабль отчалит, мы потеряем Цзяня.
Найфунь отхлебнула чаю.
– Я послала еще двух лазутчиков, чтобы обыскать судно. Дай им час-другой. Если мальчик на борту, они его найдут. Это гораздо лучше, чем идти вслепую и вламываться с парадного входа.
– У кораблей нет парадного входа, – перебил Фаузан.
Найфунь холодно взглянула на него.
– Ладно, молчу, – произнес Фаузан и поднял чашку. – Кстати, чай прекрасен.
Тайши некогда было обмениваться любезностями.
– Ладно. Ждите здесь, пока не получите новости от лазутчиков. За завтраком можете обсудить, как освободить Цзяня, а потом целую неделю проводить пробы. Непременно убедитесь, что все пройдет без сучка без задоринки. Тогда, вероятно, вы наконец решите что-нибудь предпринять.
Она встала и двинулась к двери.
– Ты куда? – спросил Фаузан.
– Я пошла за своим сыном.
Глава 39. Отступление
Сали никогда не была хорошим пловцом, как и большинство ее сородичей, пусть даже они жили на поверхности воды. Травяное море было опасно – под тонким слоем почвы обитали многочисленные смертоносные существа, а в воде таились невидимые смертельные яды. Сали чудом удержалась на плаву и добралась до берега; возможно, выплыть ей помогли обилие соли и масла. Так или иначе, она выползла на сушу и заковыляла по набережной в гавань.
Сали избежала встречи с портовыми рабочими и пробралась на «Хану», прыгнув на борт, за груду ящиков. Этот обычный короткий прыжок едва удался ей – Сали чуть не полетела в ледяную воду. Раненая нога подогнулась, как только она приземлилась на палубу, и Сали упала. Она лежала некоторое время, пытаясь отдышаться, а потом закашлялась, сплевывая кровь на грязный снег. Мокрая одежда замерзла. Зубы у Сали стучали, пальцы посинели и онемели. К счастью, кочегарка была близко, и Сали кое-как заползла внутрь, надеясь отогреться у топки.
Она прислонилась к стене возле топки и разделась. Растерев онемевшие руки и ноги, Сали села как можно ближе к огню, стараясь не обжечься. В голове у нее вертелось последнее, что она увидела перед тем, как броситься в воду. Почему Райдан за ней не погнался? Может, думал, что с противницей покончено. Может, не хотел мочить одежду. Может, не умел плавать. А может…
Дверь распахнулась, и кто-то ворвался в кочегарку, размахивая лопатой. Сали, даже ослабевшая, успела перехватить ее на лету и обезоружить нападавшего. К счастью для матроса, она хорошо владела собой.
Сали отбросила лопату в сторону.
– Соресса Люга Чинна Чой, это я, Сальминдэ Бросок Гадюки.
– Госпожа? – переспросил старший кок, моргнув. – Я увидел на снегу кровавые следы и встревожился. Вы целы? Что вы тут делаете? Я не слышал, чтобы сегодня вас вызывали.
Сали была далеко не цела, но вряд ли он сумел бы ей помочь.
– «Хана» точно отплывает завтра?
Соресса Люги Чинна Чой кивнул.
– Да, как только примем на борт паломников. Мы везем их обратно в Травяную тундру.
Сали надвинула капюшон и поплотнее запахнула плащ.
– Никому не говори о моем возвращении, по крайней мере пока мы не поднимем якорь. Это важно.
– Конечно, госпожа.
– Ты обязательно кому-нибудь скажешь, так ведь?
– Да, госпожа. Но только хорошим людям.
– Ничего не поделаешь. Пошли за капитаном Лэ Хуань Ци Тирапутом Кунглем.
– Капитан обедает с главой города Масау.
Ну разумеется. С чего Сали взяла, что капитан не будет якшаться с врагом?
– Ты видел Хампу и Даэвона?
– Они в вашем прежнем шатре. Я могу укутать вас потеплее и отвести к ним, если угодно. Когда капитан вернется, я его извещу.
Он набросил на плечи Сали свою шубу из меха выдры – бесполезный, но великодушный жест – и проводил ее к шатру. На пороге она остановилась.
– Послушай, Соресса Люги Чинна Чой, принесешь мне что-нибудь поесть?
– Даже не знаю, госпожа. Вы ведь пытались украдкой пробраться на борт… – он подмигнул и улыбнулся. – Ладно, сейчас пришлю повара с подносом.
Он окинул Сали взглядом.
– И лекаря.
– Не нужно.
Подавив стон, Сали зашла в шатер. Нога у нее пульсировала, самодельная повязка на бедре промокла, и из-под нее на снег текла тонкая алая струйка.
– Сали! – воскликнули Хампа и Даэвон и бросились к ней.
Они успели вовремя. Как только молодые люди подхватили Сали, силы ее покинули. Они отнесли женщину на постель. Даэвон побежал к своей сумке за бинтами и порошком для прижигания. Хампа уложил Сали поудобнее и принялся растирать ей руки и ноги, чтобы восстановить кровообращение. Он остановился, когда заметил глубокий порез на груди. Юноша крикнул через плечо:
– Иголку с ниткой, живее!
Сали оттолкнула его.
– Иголка не поможет. Прижги.
Хампа побледнел и кивнул.
– Разведи огонь, – велел он Даэвону.
– Но корабельные правила…
– Мне плевать, что говорит капитан! – рявкнул Хампа.
Он направился к сундуку в дальнем углу шатра и вернулся, заметно помрачнев. Юноша посыпал рану порошком, и Сали закусила губу от боли; лицо Хампы потемнело, когда жидкость запузырилась, обжигая плоть.
– Тебе что-нибудь нужно, чтоб притупить боль? – спросил он, промокая рану куском ткани.
Сали кивнула.
– Даэвон, поживее. Маковую настойку или сон-траву. Что угодно. Бегом!
Сали схватила механика за руку.
– Никакой сон-травы. Крепкий сорго и цзуйжо. Опиум, если есть. Чем сильнее, тем лучше.
– Вино из золотых рыбок сойдет?
При мысли о напитке, сделанном из рыбы, Сали замутило, и кровь из раны пошла еще обильнее.
– Что угодно, только не это. Умоляю.
Как только Даэвон вышел из шатра, Хампа дал волю гневу.
– Кто это сделал? Ты схватилась с кем-то, после того как мы ушли?
– Ну, при вас никакой драки не было, так ведь?
– Значит, ты из-за этого нас отослала? Тебе вообще нельзя драться! Мое место – рядом с тобой, сестра. И никаких отговорок!
Сали всегда забавляло, что она называла Хампу братом в знак расположения, а он звал ее сестрой, только когда был в бешенстве.
– Делай что велено, ученик.
Он гневно взглянул на нее, а потом наконец смягчился.
– Кто это был?
– Ловец Бури.
– Скверно.
– И не просто Ловец Бури, Хампа, а тот самый. Я с ним не справилась, – признала Сали, понурившись. – Я становлюсь обузой. Больной и жалкой развалиной. Я едва стою на ногах и никого не способна защитить. Разве я могу вести свое племя и оберегать тех, кого люблю? – она взглянула на юношу. – Когда воины ходят в набеги, иногда бывает так, что кто-нибудь не может идти дальше. Знаешь, что в таком случае делают остальные?
Хампа покачал головой.
– Несут его с собой?
– Нет, оставляют. Таков закон. Набег важнее всего остального. Ни снег, ни раны, ни смерть не должны ему помешать. Раненых, которые не могут идти вместе с остальными, покидают, обещая забрать их на обратном пути. Большинство не доживает.
Хампа сел рядом с ней, продолжая зажимать раненую ногу. Он прилежно старался отвлекать Сали от боли, которую причинял порошок.
– Тебя тоже когда-нибудь бросали?
– Да. Однажды я сломала ногу. Товарищи по набегу вернулись за мной через два месяца, но меня уже не было на прежнем месте. Мне пришлось оттуда уползти, потому что там легко было подхватить горячку, – сказала Сали, глядя в никуда. – Они двинулись бы дальше, но один брат по набегу предложил свою долю добычи, чтобы ему дали три дня на поиски. Он нашел меня на третий день, полумертвую, в жару, потому что я отравилась травой раку. Если бы не он, я бы умерла.